Звездные цепи.

- Люси, расскажи мне, что там было, – прошептал Лаксус, заглядывая жене в глаза. Люси перевела взгляд на огонь, ярко пылающий в камине. Лицо ее обрело пепельно-серый оттенок, нижняя губа задрожала, и глаза наполнились слезами, отражавшими неровные отблески пламени. Но она уже не видела ничего перед собой. Мысли ее были далеко за пределами гостиной в доме Дреера, она вновь оказалась в подвале под зданием гильдии, в белой комнате, о которой даже не узнала бы, если бы не стечение обстоятельств. - Сначала, – сказала женщина откуда-то издалека, – я шла через слои холодного огня. Такого мерцающего, как полосы, что бывают морозными ночами на северном небе. – Она тяжело дышала, силясь не разрыдаться. – Внутри – непроглядная тьма. – Ее зрачки расширились, словно она прямо сейчас вглядывалась в ужасающий мрак. – Там... кто-то есть, – простонала Люси. Она повернулась к Дрееру в полной растерянности, не понимая, где находится. В ее глазах застыла боль, и боль эту вызвал он, Лаксус, своими настойчивыми расспросами. Ему стало страшно. Хартфелия поднесла руки к лицу, не в силах сдержать рыданий. Она закрыла глаза и жалобно вскрикнула. У Громовержца мурашки пробежали по коже. - Мама... мамочка, – всхлипывала она, – я так давно не видела тебя... И... мне так не хватает тебя... Мама!.. Мама!.. Мне так страшно... так одиноко... – Люси начала задыхаться. Лаксус понял, что теряет ее. Могущество кошмарных воспоминаний прошлого не хотело ее отпускать, тянуло назад, топило в памяти. Вне себя от ужаса он обнял ее за плечи и развернул лицом к себе. - Посмотри на меня, Люси! Посмотри на меня! – приказал мужчина. - Мамочка... – Она попыталась освободиться из объятий, но Дреер обнял крепче, и Хартфелии ничего не оставалось, кроме как сдаться. - Люси! - Мне так одиноко... и страшно... - Люси! Я здесь! Я с тобой! Ну посмотри же на меня! Хартфелию всю трясло, дыхание становилось все более прерывистым. Она открыла глаза, но смотрела сквозь Громовержца куда-то в пространство. - Ты не одинока, Люси! Я с тобой… с тобой вся гильдия, мы не оставим тебя! - Я так одинока, – испуганно повторяла женщина. Лаксус встряхнул ее в тщетной попытке вернуть к жизни. Люси уходила от него. Кожа ее стала совсем бледной, руки холодели. Она с трудом дышала. - Я рядом! Ты не одна! – Он отчаянно встряхнул ее еще раз, но напрасно. Лаксус чувствовал, что теряет ее, и его обуяла паника. Осталось испробовать самое последнее средство. Еще в детстве Дреера научили управлять собой при столкновении с опасностью. Он должен сделать это сейчас. Может быть, ему удастся передать ей немного своей энергии. Мужчина закрыл глаза и постарался загнать страх за перегородку, перекрыть дорогу панике и найти в себе спокойствие. Он не отдаст Люси воспоминаниям. - Люси, – ровным, чуть вибрирующим от напряжения голосом позвал он, – позволь мне помочь тебе. Ты не одинока. Я здесь. Я с тобой. Позволь мне помочь тебе. Возьми и прими мою силу. Он крепко сдавил ее плечи. Хартфелия сотрясалась в рыданиях. Дреер мысленно направил ей свою силу. Он отчетливо представил себе, как эта сила течет по его рукам, доходит до плеч женщины, вливается в нее, поднимается к голове и тянет ее назад, прочь от непроглядной тьмы. Он ощущал себя искрой света в черной ночи, путеводной звездой, указывающей дорогу назад, к миру живых. - Люси, я здесь, я не оставлю тебя. Ты не одинока. Доверься мне, Люси. Вернись ко мне. – Приказывал мужчина настойчиво. Он представил себе ярко-белый сноп света в надежде, что это ей поможет. - Двенадцать на звездном небе, прошу вас, помогите той, что ведет вас за собой и идет вслед за светом вашего сияния – шептал Лаксус древнее заклятие, найденное когда-то в старой библиотечной книге в гильдии. – Пусть она увидит ваш свет. Пусть он ей поможет. Пусть она возьмет мою силу. - Лаксус? – позвала она откуда-то издалека. Он вновь стиснул ее плечи. - Я здесь. Я не оставлю тебя. Вернись, Люси, вернись ко мне. Хартфелия глубоко вздохнула. Взор ее сделался осмысленным. Она увидела Лаксуса и расплакалась. Но это уже были не отчаянные, судорожные всхлипывания. Самые обыкновенные слезы уносили с собой остатки кошмара. Люси крепко сжала руку мужчины и не отпускала ее. Так тонущий цепляется за неподвижную скалу посреди бурлящего потока. Дреер ласково прижимал ее к себе и повторял, что все хорошо, все в порядке, он здесь, рядом, и никогда ее не покинет. Он уже не чаял вызволить Люсьену из царства смерти и теперь не мог нарадоваться ее возвращению. Громовержец приподнял упавшее одеяло и укутал в него жену. Люси начала понемногу согреваться – еще один признак того, что опасность миновала. Но Лаксуса беспокоило, насколько быстро затянул ее мир воспоминаний. Что-то тут не так. Он не знал, как ему удалось вернуть заклинательницу к жизни, но одно несомненно – это произошло очень не скоро. Наступившую тишину нарушало только мирное потрескивание поленьев, и мерное тихое сопение уснувшей женщины. Огонь освещал все мягким красноватым светом, и мрачная даже днем гостиная казалась тихой безопасной гаванью. «Иллюзия», — подумал Лаксус. Он нежно гладил густые волосы Люси, успокаивал и баюкал ее как ребенка. Хартфелия доверчиво жалась к нему во сне, и внезапно он понял, что ее давно уже никто не утешал. Что не было рядом с женщиной того человека, что просто сказал бы, что все будет хорошо, и вот так бы прижал к себе. Мужчина вздохнул, взлохматил свободной рукой волосы, пытаясь таким образом привести мысли в порядок и, поднявшись с дивана, подхватил на руки спящую жену. Люси прижалась к нему, сжала в кулачке ворот рубашки и уткнулась в него носом. Лаксус разглядывал блондинку несколько секунд, затем, снова вздохнув, на этот раз устало, понес ее вверх по лестнице, затем, вдоль тускло освещаемого коридора, в спальню. Уложив женщину на кровать, Дреер осторожно склонился над ней, задерживая дыхание, прикоснулся губами к ее щеке, одновременно разжимая пальцы женщины по-прежнему сомкнутые на вороте его рубахи, отстранился, поцеловал ладонь жены, зажатую в его, Лаксуса, большой руке, на фоне которой ладошка Люси казалась совсем крошечной, а затем просто отвернулся и вышел, тихо прикрыв за собой дверь, с пониманием того, что если останется еще на минуту, то уйти будет уже не в силах. Вновь оказавшись посреди коридора, мужчина замер, прикрыл глаза, вытянул шею и расправил плечи. Громко хмыкнув напоследок, Дреер пошел вдоль коридора к лестнице, спустился на первый этаж и замер у прохода в гостиную. В кресле стоящем ближе всего к камину сидел Макаров, пыхтя сигарой и о чем-то глубоко задумавшись. Внук бесшумно завернул на кухню, взял не откупоренную еще бутылку из темного стекла, открыл ее, принюхался к содержимому, и, плеснув янтарной жидкости в стаканы, направился к деду. Сунув один из фужеров в руки третьего, Громовержец приложился губами к своему стакану, присаживаясь на диван. - Что с девочкой? – хрипло поинтересовался Макаров. - Заснула, - произнес устало блондин, - не знаю, что она видела там, но я так и не смог успокоить ее и расспросить все в деталях… - мужчина потер переносицу, надавил пальцами на внутренние уголки глаз, и, отняв руку от лица, посмотрел на деда с вопросом во взгляде. - Не спрашивай меня, Лаксус, я правда не знаю, что она могла там видеть или слышать… никому прежде не приходилось бывать в той комнате. - Ясно, - произнес Лаксус, залпом осушил стакан и, поставив его на подлокотник дивана, резко поднялся, - вот что я скажу тебе дед, - мужчина сделал шаг к креслу, вокруг его кулаков заплясали молнии, - не смей подсылать ко мне шпионов… с Фридом не получилось, и я знаю, что ты попытаешься переманить на свою сторону еще кого-то из громовержцев… я сам защищу свою жизнь и жизнь своей жены! Да, это угроза, дед, не смей вмешиваться в нашу жизнь… разберись для начала со своей! Младший Дреер исчез в молниях. Последние его слова растворились в треске поленьев. Третий мастер, сощурив глаза, затянулся, выпустил изо рта колечко дыма, отпил из стакана и, поднявшись с кресла, тоже исчез в облаке дыма, со стаканом в руке и печальной улыбкой на морщинистом лице.