Виражи судьбы

Степь Монголии… Широкие просторы… Свобода. Безбрежность. Суровая природа: знойная жара днем и холод ночью. Этот край учит быть сильным, бороться, выживать. Здесь не место слабым. За недели, дни, часы, проведенные в боях на территории Монголии, Владимир Корф понял это, как никто другой. 15 сентября 1939 года… Вечер опустился на степные просторы, принеся с собой свежесть и прохладу. Темноволосый летчик устало вытер лоб. Он привык к смене температуры, к изнуряющей дневной жаре, даже к ночному холоду. Привык к шуму самолетов, к ежедневной усталости, к адреналину в крови. Вот только к одному не мог привыкнуть: терять товарищей в бою и разрушать чью-то жизнь. Эти полеты не были похожи на те, что он совершал, начиная летать. Здесь все оказалось другим. Теперь надо было защищать, бороться против врага. А ведь этот враг тоже человек. Сидящий за штурвалом летчик не просто противник. У него две ноги, две руки. Все, как у тебя. И, возможно, тоже дома ждет семья. Жена, дети… Опять вспомнилась Аня… Он о ней никогда не забывал, но не позволял себе думать в часы боя. Одна такая мысль может обернуться ошибкой, цена которой – жизнь. А ведь он обещал вернуться… Там, в забайкальском военном городке, ждет Аня. Ждут Алешка с Сережей. Достав из кармана сложенный вчетверо листок бумаги, Владимир вновь развернул его. До боли родной почерк. «Она всегда пишет ровно, аккуратно! С самого детства…» Корф пробежал знакомые строки. Сколько раз он их уже перечитывал? Анна писала, что Алешка и Сереженька растут не по дням, а по часам. Воспитательница в саду говорит, что у старшего в характере упрямство. «Есть в кого!» Владимир устало улыбнулся. Матери Алешка помогает и за младшим следит. Сережа от него не отходит. Они постоянно играют в летчиков. Вечерами бегают по комнате, раскинув руки: изображают самолеты. Перед сном всегда просят Анну прочитать им письма отца. И слушают ее, затаив дыхание. Сама жена работает в госпитале. Очень скучает и волнуется за него. «Володенька, родной мой, ты только береги себя. Мы тебя очень ждем». Корф оторвался от письма. Кто остался в его жизни? Они: Анна, Алешка, Сережка и тетя Надя, живущая неимоверно далеко. Он просто обязан к ним вернуться. И теперь уже скоро сможет это сделать. Сегодня был решающий бой. Сто двадцать японских самолётов против двухсот семи советских. А вечером заговорили о перемирии. Все закончилось? Только вот радость в его жизни вновь перемешивается с горечью. Владимир прилег на холодную землю. Поднял глаза на небо. Мириады звезд… Спокойных, далеких. Они несут покой, напоминают о вечном, неземном. Глядя на них, забываешь, что происходило в небе за последние месяцы. Но только на миг. Потом воспоминания возвращаются. И вновь появляются в памяти лица погибших товарищей, картины боя, шум истребителей… Смерть, кровь, боль, опустошение… Халхин-Гол навсегда останется в его сердце и даже спустя время, как ампутированная конечность, все равно будет напоминать о себе фантомными болями. … Анна вернулась домой с Алешкой и Сережей. Подходя к дому, она ругала провинившегося сына. - Мама! Колька сам виноват! – обиженно объяснял детский голос. – Он первым начал! - Сколько раз я тебе говорила: проблемы нужно решать мирным путем! - А если не получается?! – не сдавался темноволосый мальчик. - Надо постараться! – раздалось рядом. Анна вздрогнула. Высокий мужчина в военной форме подошел совсем близко. - Володя! – прошептала она одними губами. - Папа! – Алешка кинулся к отцу. Сережа, державшийся за руку Анны, радостно улыбнулся. Владимир поднял и его на руки. - Ну, что, орлы?! Слушались маму? С этими словами он посмотрел в голубые глаза жены. Такие родные, любимые, сейчас наполненные слезами. - Все хорошо! - прошептал он успокаивающе. – Все хорошо. Глядя на мужа и детей, Анна улыбнулась сквозь слезы. Она дождалась! Они вместе! Казалось, что вот теперь все будет, как прежде. Но на лбу еще молодого мужчины появилась складка, а в серых глазах было что-то новое, незнакомое. Война оставляет свой отпечаток. Даже на лицах. Анна поняла это в первую же минуту, но ничего не сказала. Она по-прежнему любила мужа и ради него была готова все перенести, смириться, принять… Весь вечер мальчишки не отходили от Владимира. Примеряли по очереди его военную фуражку. Сережка так и уснул с ней на голове. … Жизнь начала понемногу налаживаться. Владимир служил. В часть прибыли новые самолеты, которые опять надо было испытать. Анна по-прежнему работала в госпитале. По вечерам, после ужина, семья собиралась вместе. Мальчишки слушали из уст взрослых разные истории. Одним таким вечером Владимир поведал им об отважных мушкетерах. После рассказа о шпагах, сражениях, лошадях, мальчишеские глаза загорелись восторгом. Алешка все расспрашивал отца о подробностях. История не давала ему покоя весь следующий день. И вечером Алешка объявил Сереже, что они тоже мушкетеры. Глаза малыша вспыхнули радостью. Вот только надо было найти мечи, коней и плащи. Анна, занятая приготовлением ужина, обнаружила, что закончился хлеб. Магазин находился рядом с домом. Она попросила Алешу присмотреть за братом и побежала за хлебом. Выход пришлось искать самим. В итоге плащи было решено сделать из простыни. - Все равно их у нас много. – деловито заключил Алешка. - Не жалко! Достав ножницы, он разрезал ткань пополам. В качестве коня была выбрана швабра, а шпагой стал веник. - Будем скакать по очереди, - объяснил старший брат, помогая Сережке надеть импровизированный плащ. Когда домой пришла Анна, она ахнула, обнаружив осколки разбитой вазы и порезанную простыню. Сыновья виновато смотрели на женщину. - Ну, и как это называется?! – строго спросила она, глядя на старшего. Алешка пожал плечами: - Мы играли в мушкетеров. Вазу ударили шпагой. Нечаянно! Она упала и разбилась. Мы не хотели. - Какой шпагой? – испугалась Анна. Вместо ответа Сережа указал на веник. - Этой! - добавил Алеша. Анна не могла не рассмеяться. - Так! Что тут за погром? – послышался за спиной голос Владимира. Жена повернулась к мужчине. - Да вот! Наши мушкетеры навоевались. Мимолетная тень промелькнула на лице Владимира. Анна заметила. Сердце ее сжалось. «Зачем я это сказала?!» Но муж, глядя на результат боя и виноватые лица мальчишек, тоже не сдержался и легко рассмеялся. - Что же это вы, мушкетеры, добро-то не уберегли?! Подойдя ближе к сыновьям, он серьезно посмотрел на них. - Давайте сейчас договоримся по-мужски: я вам сделаю мечи деревянные, плащи тоже придумаем из чего-нибудь посущественнее. Но при одном условии! – он внимательно вглядывался в лица обоих мальчишек. – Вы будете играть только с моего или маминого разрешения и на улице, а не в доме. Договорились? Алешка и Сережа радостно закивали. На следующий день Владимир принес домой после работы две небольшие дощечки, вырезал из них подобия деревянных мечей и покрыл лаком. Орудия выглядели, как настоящие. Только концы были тупые, чтобы дети друг друга не поранили. Анна сшила из той самой злосчастной простыни два маленьких плаща. Наряд мушкетеров был готов. Дети ликовали! В один из своих выходных Владимир отправился с детьми в парк. Стоял теплый октябрьский день. Пожелтевшая листва окрасила все вокруг в желто-коричневые тона. Глядя на мальчишек, радующихся качелям, мужчина вспомнил собственное детство. Сколько счастья было в глазах маленькой Ани от катания на горке! Вспомнился тот день: пальто, послужившее салазками, украденный хлеб, маленькая белокурая девочка, разрумянившаяся от мороза. Когда он ее полюбил? Тогда или раньше? Владимиру казалось, что эта любовь была в его сердце всегда и продолжает там оставаться. «Так получилось у отца с мамой. Хорошо бы, Алешка и Сережа тоже пошли по этому пути: одна любовь, но большая, крепкая, на всю жизнь…» В январе 1941 года старшему сыну исполнилось семь лет. Мальчик к тому времени сильно вырос, вытянулся и еще больше стал походить на отца. Те же скулы, темные волосы. Только глаза были голубыми, но смотрели упрямо, порой не по-детски, серьезно. В Сереже же все больше проявлялась Лизина внешность. Глядя на него, Анна с болью вспоминала подругу и ее мужа. Об их судьбе до сих пор ничего не было известно. Платоновы понимали: могло случиться все, что угодно. Поэтому старались не затрагивать в разговорах тяжелую тему. Вот только Сережка все равно был живым напоминаниям о потерянных друзьях. В конце мая пришло письмо от Надежды Николаевны. Она рассказывала о своей жизни, о том, что очень скучает и хочет, наконец, уже вживую увидеть Алешу и Сережу. Женщина их знала только по фотокарточкам. Владимиру на службе обещали отпуск. Анне – в госпитале. Платоновы собрались ехать в Одессу в начале июня, но в последний момент планы изменились. Главу семьи вызвали на службу. Пришла новая партия самолетов последней модели, которую нужно было испытать. Новичкам не доверили. Пришлось вырвать из отпуска двух опытных летчиков. Владимир пообещал семье, что после испытаний сразу же отправится вслед за ними. Вечером, провожая жену и детей на поезд, он шутил, стараясь поднять им настроение. Обняв и поцеловав Анну, с улыбкой прошептал ей на ушко: - Жди меня! Я очень скоро приеду! - Мы будем ждать! – тихо ответила жена. В сердце отчего-то раздалась звоном неясная тревога, но Анна лишь крепче прижалась к мужу, прогоняя от себя всякий страх.