Браслеты

Друг - это тот, кто встанет плечом к плечу в любой неприятности. (с) Летающая Форель

Наверное, не найдется в мире таких людей, которые не совершали бы ошибок. Будь то ошибки серьезные или пустячные, на которые не нужно обращать внимание. И друзья познаются в разных ситуациях, а быть другом-актером для другого актера — целое испытание. Дружба проверяется не только огнем, водой и медными трубами, а также Гамлетом, ботоксом и Адрианой Лимой. И вот Люк Эванс не ожидал, что его желание обрести покой в доме дураков не воспринялась друзьями так уж радужно, но ни Том, ни Бенедикт и виду не подали. Таблетки, которые он принимал 1 раз в день, казались настолько сильными, что несколько часов его жизни просто стирались из памяти, словно их и не было. Это было печально и очень страшно. — Ну-с-с, что у нас нового? — доктор Микашек потирал руки и сверлил взглядом Эванса, тот, впрочем, расхаживал взад-вперед по кабинету, так как чувствовал, что может пойти куда дальше, чем другие пациенты. Он нравился психиатру, и тот, глядя на него, вспоминал, почему он пришел в психиатрию и принимался лечить людей. — Ничего такого, — Люк проникся к психиатру уважением, так как он был единственным, с кем можно было поговорить. — Начнем с того, что тебе снилось? — Летающие барашки. — Уклонение. Классика, — всплеснул руками Микашек. — Ты не воспринимаешь пребывание в этом заведении всерьез. — Конечно, принимаю. Клянусь копытами рогатого друга Трандуила. — Ничего из сказанного я не понял, — признался Джордж. — Есть такой персонаж в книге Толкиена. — О-о. Давай без интеллектуализации, перейдем сразу к делу. Ты ощутил побочные действия лекарств? — Это депрессия, недержание и выпадение волос? Такими ма-аленькими буквами написано внизу коробки. — Нет. Потеря аппетита, памяти и обильное потоотделение. — Главное, чтобы не импотенция, док. — На что только не пойдет мужчина, чтобы сохранить своих солдатиков в строю. После такой фразы Люк чуть было не упал на ровном месте. Джордж оставался невозмутимым. — Говорите как феминистка. — А что, я неправ? — У вас есть дети, док? — Люк плюхнулся в мягкое кресло. — Двое племянников. — То есть, нет, — Эванс закинул ноги на стол психиатра и широко зевнул. — То есть, Люк, когда выбираешь работу, будь готов остаться один в старости. — Зато работа не уйдет от тебя к другому. — Мы сейчас не о работе говорим. — Это особые психологические штучки? — Зачем ты пришел в лечебницу, Люк? — А зачем люди приходят в лечебницу? — Люку стало неудобно, он скрестил руки на груди, готовясь отбиваться. — Сестра Гудвин говорит, что ты не общаешься на групповой терапии. — А разве принцип добровольности не главный в таких делах? — Мы встречаемся во второй раз, и никаких продвижений. Ты из тех людей, которым все быстро надоедает. И что произойдет, когда тебе наскучит искать спасения за этими стенами? — Ответ очевиден, док, — улыбнулся Люк. — Я покину их. — Я спрошу в последний раз, и надеюсь на твой правдивый ответ, готов? — Джордж Микашек снял очки и положил руки на стол, тем самым сокращая расстояние между ним и пациентом. — Я не могу признаться, что все пропало, — шепотом произнес Уэльский психопат. — Я не готов признать, что я проиграл. — Чего ты ждешь от жизни? — Относительного спокойствия, док, — Люк снова улыбнулся своей коронной улыбкой, более напоминающий оскал. — Тогда ты неверно выбрал профессию. — Смотрели мой фильм? — это был момент гордости. — Нет. Не люблю вампиров. — А жаль. — На сегодня достаточно, — доктор Микашек всплеснул в ладони, словно приводя в чувство пациента. *** Люк сидел в своем дилирическом блаженстве, не осознавая реальности вокруг него, когда услышал быстрые приближающиеся шаги. Это был Хиддлстон. А он был в неадеквате. — Люк! — он едва присел на неудобную табуретку. «За такие деньги за день пребывания могли бы расщедриться на лучшие». — Мне снились летающие барашки. У одного такая длинная шерсть была, ух. Том широко открыл глаза, но быстро сообразив, что да как, принялся щелкать пальцами на уровне глаз Эванса. — Ты что, снова принимал валерьянку на пустой желудок? — Твой верный Ланселот снова пропал без вести, — Люк оглянулся, будто опасаясь, что их подслушивают. Том только закатил глаза и всплеснул в ладони. — Ты чего застыл, сволота хитровыдуманная? — Я — Бэтмен, чшшшшшш, — Люк приставил указательный палец к губам. — Ты что, действительно чокнутый? — Том негодовал. — Собирайся, мне нужен ненавидящий мир и себя Люк Эванс, а не это непонятно какое чмо с амбициями первой леди. — Я не чмо? — обидчивым голосом возразил лютик Эванс. — Но ты такой бдыщик. — Ну все, — у ангельского терпения Тома закончился лимит, и тот со всей силы отвесил пощечину другу. И явно не рассчитал силу, или предполагал, что Люк корчит из себя идиота и успеет схватить его за руку. А красный след от удара подтвердил самый страшные его опасения, Люк сошел на остановке «Оторван от реальности». — Что тебе нужно, плохой мальчик? — Эванс скорчил такую жалобную гримасу, что у Тома сердце ушло в пятки. — Вернись в свое нормальное состояние и найди Бенедикта. Чувствует мой эпифиз, что плохо дело. — А Бенедикт, это кто? — и это был отнюдь не риторический вопрос. — Люк, как меня зовут? — Майк Тайсон? — вторая пощечина привлекла внимание санитара, но так как Люк всех достал окончательно своим пассивно-агресивным поведением, то он только моргнул Хиддлстону и сделал вид, что ничего не произошло. — Гамлет я, дурилка склеросовая. Положение казалось безнадежным. Время посещений пациентов подходило к концу, когда Том не нашел ничего лучшего, чем плеснуть в лицо другу стакан воды. Вышло очень феерично. — Так, Склифосовский! Хватит испытывать мое терпение на прочность. Я тебе не боксерская груша. — Слава Тору, ты в своем уме, — выдохнул Хиддлстон. — Конечно в своем, идиот. Я сидел и придумывал, как буду делать ноги из дурдома, когда ты решил почтить меня своим присутствием. — Ну, извини меня, но наш друг исчез. А так как помимо агрессивного характера ты умеешь его искать... — То твоя колесница из сахарной ваты остановилась возле меня грешного, — с каждой фразой Люка у Хиддлстона крепчала надежда, что Бен будет найден. — А зачем тебе бежать из этого прекрасного пристанища слабоумных? — Вы без меня не можете справиться со своими жизнями. Вот скажи мне, откуда у тебя фингал появился под глазом, и почему ты так странно передвигаешься? — Много ты понимаешь в наших жизнях. Ты в своей бы разобрался! И только эта фраза была озвучена Томом, как он о ней пожалел, как когда-то жалел, что покрасил свои брови в черный цвет и явился в таком виде на прослушивание. — Пошел вон, — тихо произнес Эванс, и в напоминание, что он также актер, поднялся со своего места, и, не оглянувшись ни разу на друга, скрылся за дверью рехаба. — Язык мой — враг мой! — вздохнул прекрасный принц. Но сказано — сделано, ничего не вернешь назад. Оставалось только припарковать свою машину за несколько метров от рехаба, чтобы в случае побега друга предоставить возможность скрыться на машине в неизвестном направлении. Люк то принимал таблетки, то игнорировал их. Сегодня он принял половину нормы, поэтому мог сохранять относительную ясность в своих мышлениях. Ему нужна помощь — это факт, но в этом месте он не вылечится. Долго скрываться в стенах с душевнобольными — себе в ущерб. Слишком много было сделано, чтобы ему предлагали хорошие роли, дизайнеры подгоняли лучшие костюмы, а в ресторанах предлагали лучшие места. Лучшее время для побега — за час до сна, именно в это время наступает пересмена, и на пациентов обращают не так много внимания. Он знал, где находится униформа, нужно просто проскользнуть возле дежурной сестры — и ты на свободе. «Веди себя естественно. Веди себя естественно», — и так он повторял себе по многу раз, от этого сердцебиение не уменьшилось. И в самый подходящий момент он со скоростью света влетел в нужную комнату и одним рывком сбросил одежду психа — так поэтично он называл форму пациентов лечебницы. Джинсы были малы ему, и то, что они держались на бедрах — чудеса да и только, футболка также была на два размера меньше, от чего он чувствовал себя как старшеклассница на вечеринке у бассейна. «В конкурсе мокрых маек я мог бы даже не участвовать». Быстрыми перебежками он таки выбрался из здания (хорошо, что всего два этажа), и даже миновал расстояние между зданием и вратами. И у самого выхода, у кабинки охранника, что регулировал открытие и закрытие ворот, Люк замялся, все из-за звонящего телефона. — Мистер Эванс, — о телефоне было забыто, только желание бежать так быстро как только сможешь. Перед глазами Уэльского психопата пронеслась мягкая комната, и его стеклянный взгляд устремлен куда-то в сторону, он как овощ лежит на кровати в палате лечебницы, как истинный пациент. И все потому, что вместо охранника, там сидел переодетый главврач Джордж Микашек. — Не стоит устраивать побег из Шоушенка, нужно было просто попросить оформить выписку. — Так просто? — Да, мистер Эванс. Вас есть кому встретить? — Да-да, — закивал головой он. — Тогда, жду вас во вторник, в два часа будет удобно? — Для чего? — не понял Эванс. — Для консультации, конечно. Нужно что-то делать с вашим непреодолимым желанием ненавидеть всех и каждого, бросаться на людей. — Я вам позвоню. — А узнать, куда приходить? — кричал во след доктор Микашек, но Люк только махнул рукой, не оборачиваясь. Вряд ли Микашек видел этот жест, но ему хотелось пробежаться. Просто почувствовать на несколько минут свободу, пока его ноги не устанут, дыхание не собьется, пульс не участится, а сердцебиение не станет пульсировать в ушах, как музыка в колонках. И он бежал в другую от города сторону. Быстро. Дыша полной грудью. Даже улыбаясь, в последнее время он редко улыбался от счастья, а не потому, что так нужно. Это было прекрасное время. Тьма укрыла все кругом, легкий холодок щекотал открытые участки кожи, но узкие джинсы и тесная футболка только сковывали его движение. На ходу срывая из себя ненужную вещь — получилось, как в лучших сценариях фильмов о спортсменах, но с джинсами такое проделывать не стоит, иначе он угодит обратно в лечебницу, и более так просто ее не покинет. Да и к главной трассе, судя по доносившемуся шуму, было несколько сотен метров. И вдруг, мимо него пронеслась машина. Но обогнав бегуна, она остановилась неподалеку, и водитель покинув салон, встал на пути бегуна. — Далеко собрался или пересмотрел трейлер «Несломленного»? — это был Том Хиддлстон. — Не мешай, — не останавливаясь, чтобы поговорить с другом, ответил бегун. — Эй, я не могу оставить машину и бежать за тобой, у меня новые ботинки. — Чао, — крикнул Люк. — Вот же вредный хрен на палочке, — чертыхнулся прекрасный принц. — Я все слышу, Белоснежка! — голос доносился близко, Люк повернул назад. — А наш Бен и вправду пропал, или это была галлюцинация? — Правда, пропал, — подтвердил мистер Кудряшка. — Тогда, чего мы ждем? — Не чего, а кого! — Уитонский мальчик. Тебе должны овсянку даром выдавать, за заслуги перед государством. — Да-да, королева Елизавета подумывает об этом и готовит орден специально за мои заслуги. — Мне к тебе "сэр" обращаться? — О, узнаю старого Люка с его геморройным характером. И удар в другой глаз. — За что? — вопил Хиддлстон. — Сам знаешь, у меня еще 1 в запасе. — Напомни мне, почему я с тобой общаюсь? — Том держался за больное место, пока Люк делал третий круг вокруг него и машины. — И ты что, к марафону готовишься? — Нарабатываю плоскостопие. — Так у тебя есть план. — Есть у меня план, — Люк остановился недалеко от друга, чтобы отдышаться. — Я телекинезом не владею. — Я назову наш план, — Том закатил глаза, — миссия «Поиски блядуна». — О-о-о, ну, супер. — Обещаю, ты в следующий раз будешь называть. Бен только первый раз женился. — Думаешь, он сделал ноги от своей красотки? — А ты ее видел? — Нет, а ты? — А я в дурдоме был. — И даже оттуда тебя выгнали, — подначил Хиддлстон. — Я сам ушел. — Ага. - Так, хватит терять время. Пора искать нашего блядуна. — Он уже не такой гулящий. — Перефразируя Кеннеди: «Можно вывести человека из борделя, но не бордель из человека». — И почему у меня нет диктофона на такие моменты? Второй удар пришелся в район носа. — Мы в расчете теперь. — Клянусь, что пойду в полицию снимать побои, — угрожал Том. — А я думал, что натравишь своего парня на меня. — Рано тебя выпустили из психушки, — вздохнул печально Хиддлстон.