Будь моим... другом

- У меня рука затекла, - шепнула девушка, правда с места не сдвинулась, демонстрируя чудеса стойкости. Агент, как никак. – Думаешь, мы уже достаточно побесили ее? – спросила Мария, поцеловав Лучника в щеку, услышав треск в другом конце комнаты. – Кажется, Наташа что-то сломала в порыве бешенства. - Она никогда не демонстрирует свои чувства подобным образом, Мари, - улыбнулся Лучник, аккуратно заправив прядь волос, выбившуюся из пучка, за ухо. - Когда дело касается тебя, у агента Романовой не хватает выдержки, - усмехнулась Хилл. Уже вторую неделю Хилл и Бартон разыгрывали бурную страсть или нежность – в зависимости от времени суток или настроения они то страстно обнимались в разных уголках базы Щ.И.Т.а, то ворковали сидя в обнимку на небольшом диване в импровизированной гостиной, совмещенной с кухней. Играли оба убедительно, и вскоре никто не сомневался в том, что агенты… хм, встречаются. По этому поводу они оба были вызваны «на ковер» к Фьюри, который доходчиво им объяснил, что если их отношения будут вредить операциям, то клизма со жгучим перцем будет наименьшим из зол. Стоило им выйти из кабинета, как они тут же разразились громким смехом. Они еще долго веселились, вспоминая этот разговор за кружкой ежевечернего кофе. Мари и Клинт резко замолчали, стоило на горизонте появиться Наташе, которая, впрочем, никак не показала своего недовольства. Молча налила себе кофе в большую кружку и так же молча удалилась, слегка кивнув агентам, когда уходила. - Может, все это зря? – напряженно спросил Клинт, глядя в спину уходящей Романовой. – Может… - Просто поговори с ней, - тихо сказала Мари. – Иди. - Думаешь? - Угу, - кивнула девушка, делая большой глоток из собственной кружки, скрывая взгляд за длинной челкой. Тихо скрипнули ножки стула по паркету, когда Бартон поднимался из-за стола, тихо звякнув, на стол опустилась его кружка. Пальцы девушки вцепились в край стола так, что побелели костяшки. Она так и не подняла глаз на уходящего Бартона, испытывая смешанные чувства: обида, злость, ревность – она не должна была чувствовать их, не хотела. Грустно улыбнувшись, она поднялась с места и, взглянув на часы, решила впервые в жизни отпроситься и уйти пораньше с работы. Фил с пониманием смотрел на девушку, сморщившуюся от несуществующей головной боли и без особых уговоров дал отгул и на завтра. Поблагодарив Коулсона, она покинула базу, и через двадцать минут уже открывала дверь своей квартиры. Ключи, брошенные дрожащей рукой, упали куда-то под шкаф, куртка, не доброшенная до стула, заняла место на полу у порога, сумочка полетела в угол гостиной. Мари опустилась на пол, прислонившись спиной к дивану, подтянув колени к груди и положив на них подбородок. Кажется, они немного заигрались. Мари попросту слишком хорошо вжилась в роль, забыв, что это обычный фарс. Ей должно хватить этой ночи и следующего дня, чтобы привести мысли в норму. Она уверенно тряхнула головой, убеждая себя, что справится. В конце концов, разве сон не лекарство от всех болезней? С этими мыслями она решительно забралась на диван, укрываясь пледом, погружаясь в беспокойный сон. Сонно приоткрыв глаза, Мари убедилась, что превысила все позволенные лимиты, но глаза закрывались снова, чтобы принять в заманчиво мягкие и манящие объятия сна. Девушку разбудил звонок в дверь, а потом череда громких ударов, не прекращающихся ни на минуту. Устало протирая глаза, Хилл поднялась с дивана, чтобы на дрожащих ногах добраться до двери. - Кто? – собственный хриплый голос заставил досадливо поморщиться. - Бартон, - кратко обронили за дверью, и Мари тут же пожалела о том, что вообще поднялась с дивана. Правда, дверь открыла. Клинт по хозяйски вошел в квартиру, отодвинув девушку, и сразу прошел на кухню. Тяжело вздохнув, Мари закрыла за ним дверь и, зевая, побрела к Лучнику, уже гремевшему посудой. Понаблюдав пару минут, как тот довольно сноровисто мечется по кухне, гремя тарелками, Хилл все же решила задать логичный для данных обстоятельств вопрос: - Какого черта ты здесь делаешь, Бартон? - Решил проявить заботу и участие, - хмыкнул Лучник, указав девушке рукой на стул. – Принес тебе куриного бульона и фруктов. - Апельсинов? – оживилась девушка. Клинт кивнул головой, с улыбкой наблюдая, как Мари роется в пакете, выуживая фрукт, начиная умело чистить. - Так что с тобой произошло на самом деле? - Вымоталась, решила взять себе выходной, имею право, - выпалила девушка. - А теперь правду, - отеческим тоном попросил Клинт, садясь напротив, естественным жестом потянувшись к Мари, чтобы взять за руку, осторожно сжав прохладные пальчики в своей ладони. - Это правда, - вздохнув, сказала Хилл, честно глядя на Бартона. – Я действительно устала. «А еще запуталась», - про себя добавила Мари, правда, Лучнику этого знать не стоило. Их поздний ужин прошел в молчании, таком уютном, необременительном, тишину которого не хотелось заполнять бессмысленными, ничего не значащими фразами. Уже прощаясь, Клинт замер в дверях, о чем-то напряженно размышляя, а потом, решившись, сказал: - Знаешь, мы с Наташей решили остаться хорошими друзьями. Мари недоуменно взглянула на Бартона, но тот, больше не сказав ни слова, сбежал по ступеням вниз, а Хилл, понимая, что начинает улыбаться, прислонилась к закрытой за Лучником двери, чувствуя необыкновенную легкость. А вот отчего, она решила поразмыслить завтра, когда мысли не будут так сонно и неповоротливо ворочаться в голове.