Жизнь не разрушена.

Утро начинается не с кофе. Во-первых, будильник не сработал и я проспала. Во-вторых, родители уехали на дачу, и мне теперь всю неделю придётся сидеть дома одной. В-третьих, мне приснился Рудской. Да, вы не ослышались. Мне снился новый одноклассник. Жуть. Медленно открываю глаза, попутно анализируя то, что мне приснилось сегодня. Рудской, серьезно? Какого черта он мне сниться вообще? Смотрю на часы и резко просыпаюсь. Сон снимает, как рукой, когда я узнаю, что до выхода мне осталось всего двадцать минут. Вскакиваю с кровати и на ходу снимаю с себя пижаму. Где родители? Почему не разбудили? Черт. — Мам! — кричу громко-громко, но в ответ слышу лишь тишину. Выхожу из комнаты и понимаю, почему никто не отзывается. Квартира пуста. Ладно, решим этот вопрос потом. Иду в ванную и по пути пытаюсь одеться и расчесать волосы. Сегодня все водные процедуры я делаю быстро. Не хочу стать фаршем. Все просто. Волосы заделываю в неаккуратный хвост и чуть подкрашиваю ресницы. И так сойдет. Я же не на панель иду. Быстро застегиваю пуговицы на белоснежной блузке и ищу глазами джинсы. Вдруг одна пуговица отлетает куда-то в сторону. — Черт, — сдавленно рычу и понимаю, что времени катастрофически нет. Напяливаю на себя первые попавшиеся джинсы, поверх блузки надеваю черный пиджак, хватаю сумку и иду в прихожую. Ладно, вырез получился не такой уж и большой. Никто не заметит, что там раньше была пуговица. Я надеюсь. Подхожу к зеркалу, поправляю одежду, и мой взгляд невольно падает на лист бумаги свернутый пополам. Беру его в руки и разворачиваю: «Доброе утро, доченька. Мы с папой решили сегодня съездить на дачу с утра пораньше, поэтому не ищи нас. В холодильнике есть суп, обязательно покушай. Любим тебя». Прекрасно, просто замечательно. Беру с тумбы свои ключи и открываю дверь. Прощай, уют. Привет, ад.

***

Я с силой толкаю огромную железную дверь и выбегаю из подъезда. Ну, не ожидала я, что сейчас, в этот момент, кто-то собирается еще и заходить. Снова столкновение и я лечу на грязный асфальт. Поднимаю глаза и открываю рот. Великолепно. — Ты чего тут забыл? — практически рычу. — К тебе пришел. Я живу напротив твоего дома. Подумал, что будет здорово если мы будем вместе в школу ходить, — Ваня по детски пожимает плечами. Сама поднимаюсь, снова игнорируя его жест помощи, и отряхиваю одежду. — Не будет. Не надо за мной таскаться. Прохожу, мимо задевая его плечом, а ему хоть бы что. Продолжает стоять. — Я не маленькая девочка, которая течет от одного твоего взгляда, — сама не знаю, зачем оборачиваюсь и говорю эти слова. — Значит, ты знаешь? — поднимает одну бровь и смотрит выжидающе, — Давно? — Вчера. Кивает и, беря меня за руку, начинает, идти в сторону школы. Пытаюсь вырываться, конечно, но ничего у меня не выходит. Сдаюсь практически сразу. — Я же говорил, что ты другая, — хмыкаю и делаю сильный рывок. Ого, получилось, рука свободна. — Не хочу, что бы люди видели, как я иду с тобой за руку. Увидимся в классе. Прибавляю шаг, что бы оторваться от него и у меня получается.

***

Кабинет химии встречает, как обычно, неприятными запахами. Ужас. Здороваюсь с учителем и иду к своей парте. Хорошо, что я не опоздала, а то Тамара Петровна с меня бы три шкуры содрала. Спустя две минуты звенит звонок, а Вани еще нет на месте. Он что бессмертный? Хотя, что это я так беспокоюсь. Пусть гуляет. Влетит-то ему, а не мне. Дверь распахивается и в кабинет входит виновник всех моих последних мыслей. Хмыкаю. Часто я стала думать об этом зазнавшемся парнишке. Нужно заканчивать. — Рудской, садись за парту к Максимовой, а Черепов к Крыловой. Ну, быстро, не задерживайте класс. Конечно, к кому его еще посадить. Убираю сумку со второго места, и туда моментально приземляется Ваня со своей фирменной улыбочкой. Улыбайся, пока можешь. Надеюсь не на долго у тебя эта улыбочка. — Достаем двойные листочки и пишем самостоятельную. Час от часу легче. Выдираю из тетради лист и страдальчески обвожу глазами класс. И никто из них мне не поможет. Прекрасно. Давай, Максимова. Вспоминай.

***

Даже не смотря на мое ужаснейшее утро день, прошел на удивление не плохо. Сейчас я стояла у кабинета истории и судорожно пыталась найти в сумке телефон. Надеюсь, я его просто дома забыла, а не потеряла. Наконец найдя устройство, я победно улыбаюсь. Слава богу, не потеряла. А то бы мне дома люлей точно надавали. Убираю устройство в карман и начинаю спускаться по лестнице. Из окон школы было видно, что погода сейчас хорошая. Светило яркое солнце и небо было ярко голубым. Обожаю такую погоду. Нужно, скорее, на улицу. Прибавляю шаг и уже через минуту стою на крыльце школы и вдыхаю приятный, осенний запах. Как хорошо, что Рудского сегодня отпустили с уроков раньше. Никто мне не помешает насладиться этим прекрасным днем. Иду по тоненькой дорожке, смотря себе под ноги. Все-таки хорошо быть одной. Нет никаких обязательств. Не за кем не нужно следить. Это же здорово, правда. Мне другой жизни и не надо. От школы до моего дома идти было совсем всего ничего, поэтому как следует насладиться погодой у меня и не получилось. Обиженно вздыхаю, и последний раз смотрю на небо. Какое же оно огромное. Открываю такую огромною, как небо дверь и захожу в подъезд. Не успеваю я и шага сделать, как кто-то кладет свои горячие руки мне на талию. В голове сразу мелькают все самые не хорошие мысли. Боже, это конец. Я так и закончу жизнь? — Что-то ты долго сегодня, — слышу знакомый голос и успокаиваюсь, но через секунду прихожу уже в бешенство. — Ты совсем ебанулся? — больно толкаю его в грудь, что есть силы. — Ой, как некультурно, — потирает ушибленное место. Он сильнее прижимает меня к себе и толкает назад. Стена. Слава богу, не пол. Еще одного падения я бы не выдержала. — Ты что совсем рехнулся? Руки убери! — спокойствие снова куда-то пропадает. С кем я связалась вообще? — Я просто соскучился, — томно говорит одноклассник и приближается к моей шее. Медленно зарывается носом в волосы и вдыхает мой запах. Боже, как отвратительно. И вдруг я слышу смех. Неприятный такой для моих ушей смех. — Испугалась? — приторная улыбочка, — глазки-то забегали. — Пошел ты Рудской. Резко разворачиваюсь и начинаю подниматься по лестнице. Не стой он стал в такие игры играть. Я же сломаю его, если мы подружимся. Как до него не доходит. — Подожди, — догоняет меня и берет за локоть, — ладно извини, я не думал, что ты так сильно обидишься. — Ладно? Извини? Не думал? — черт, снова сорвалась, — Я тебе что шлюха, которую можно в подъезде трахнуть? Считаешь это смешным? Иди, посмейся с кем-нибудь другим. Вырываю локоть и продолжаю путь к своей квартире. Как же он меня из себя выводить умеет. Еще никто так быстро это не делал. У многих ушли годы, а он в два щелчка это делает. Я с ним материться начала. Ужас, папа не оценит. Ваня сгребает меня в охапку и крепко прижимает к себе. Испуг и нервность проходит, остается только какое-то непонятно чувство. Защищенность? Твою мать, только не это. — Погуляешь со мной? — тихо спрашивает, боясь нарушить идиллию, которой нет. — Зачем? — вопросом на вопрос отвечаю. На самом деле пытаюсь выиграть для себя время. Нужно подумать. Это серьезный шанс изменить жизнь. Но надо ли мне это? — По-моему, все очевидно, — замолкает и чуть отодвигает меня от себя, — Подружиться хочу, найти общий язык. — Для тебя я просто очередная игрушка, а мне такие друзья не нужны. — Думаешь, я хочу поиграть с тобой? — Только не надо говорить, что это не так. Сегодняшний случай в подъезде уже все решил за тебя. — Это была дибильная шутка, мне было интересно, как ты отреагируешь. — Увидел? Теперь иди на все четыре. Флаг тебе в руки. Пытаюсь уйти, но понимаю, что я все еще нахожусь в кольце его рук. Да, чтоб его. Нельзя же быть таким упорным. Это же просто невыносимо. — Просто прогуляемся один раз. Не понравиться, больше звать не буду. Ну, а если наоборот, то продолжим. Смотрю в его глаза и пытаюсь найти в них какой-нибудь подвох. Как ни странно не вижу ничего кроме маленькой надежды. Отвожу глаза и киваю. — Один раз, — киваю, как болванчик. — Один раз, — повторяет.