Ближе, чем ты думаешь.

- Эмори! Поднимай свою ленивую задницу, и тащи ее на склад! – Послышался недовольный голос их приоткрытой двери. - Я давно подозревал, что ты неравнодушен к моим формам, Джери. – Зевнув, крикнул я в ответ, и потянувшись, перевернулся в неудобном кресле. Ощущение, что лежишь на наждачке! - Крей, черт подери, если через пять секунд тебя здесь не будет… - Да иду я, иду! – Укрыться от надоедливого начальника подушкой не получилось, поэтому, отбросив ее от себя, я с разочарованным стоном встал на ноги и побрел на склад. Зайдя в прохладную комнату с кучей сваленных коробок, я усердно начал растирать открытые предплечья, которые не покрывала моя футболка. Выпятив свое отъевшее за многие года пузо, и поставив руки в боки, усатый грозно смотрит на меня. Я снова зевнул, помотав головой. - Старик, не смотри на меня так. У меня молодой, растущий организм, требующий много сна. – Сказал я ему, разведя руками. Усатый презрительно фыркнул. - Я всего на десять лет старше тебя. - Вот именно. Тебе только двадцать семь, а ты кряхтишь, как пенсионер. – Я поцокал языком. – Исправляйся, старик, исправляйся. - Хватит уже языком молоть! Бери все эти коробки и тащи в магазин, я тебе не за болтовню деньги плачу! Сдавшись, я повиновался, поворачиваясь к своим вечным картонным друзьям. Вообще Джери славный малый – но выглядит куда старше своих лет из-за полноты и усов, как у Гитлера, а так же многодневной щетиной и сальными волосами по плечи. С виду он скорей похож на безработного алкоголика, чем на администратора магазина запчастей. Но он позволил мне работать у него разгрузчиком всего этого товара, подрабатывая после школы, несмотря на постоянную тягу подремать, непостоянным приходом и желание каждые свободные пять минут смыться в ближайший магазин с кофейным автоматом. - Упс. – Ойкнул я, налетев на стену с тяжелой коробкой. Волосы постоянно норовят закрыть весь обзор, упав на глаза. Мама уже неделю ворчит, что меня нужно подстричь, но никак руки не доходят. Я, подперев стеной коробку, быстрым движением отбросил пряди с лица. Моя вторая ладонь вдруг резко соскользнула, и тяжелый груз упал прямо мне на ноги, от чего по всему складу разнеся мой вой. - Что там такое? – Услышал я голос усатого, и корчась, ответил на удивление высоким тоном: - Я о ногу споткнулся. Все нормально. До меня донеслось лишь невнятное бормотание. Я погрозил коробкам кулаком, напустив грозный вид. - Вот вы у меня где! Мы еще посмотрим, кто кого! И собрав всю свою напыщенность , я стал таскать эти чертовы коробки с металлолом для чертовых машин. - Дом, милый, милый дом! Домик мой любимый! - промурлыкал я, сбрасывая свои фиолетовые кеды, поддевая носками, и не глядя вешаю куртку на вешалку. - Чему ты так радуешься? – послышалось ворчание мамы на кухне и шипение масла. - Как это чему?- воскликнул я, подходя к ней. Быстро чмокнув в щеку, измазанную мукой, я поморщился, и взял со стола печеньку. – Холодильнику, собственной, удобной кровати, ноутбуку… - Да, кстати – протри свой ноутбук, он жутко пыльный! Я бы и сама, да руки не доходят… Вздохнув, я поплелся в свою комнату, решив бросить попытки поднять матери настроение и побудить сказать хоть что-то без тона: «у меня самый неряшливый сын на свете», хотя я его вполне заслужил. Зайдя в свою комнату, я довольно завалился в свое кресло и откинувшись на спинку, включил ноутбук. Подняв глаза, я начал разглядывать потолок, весь исписанный алгебраическими формулами моим кривим, детским подчерком. Я помню тот день, когда заявившись на пороге, с остервенением бросил свой рюкзак у ног и воскликнул: «Ну не понимаю я эту алгебру!», после чего родители сказали тупо заучить все формулы, да так, чтоб рассказать посреди ночи. Не зная, как лучше их запомнить, я записал их на потолке, и каждую ночь перед сном, при свете луны повторял, бормоча под нос. Родители предлагали закрасить их, но я не позволил, решив дополнять эти записи тем, что будет трудно запоминать. Но ничего, кроме квадратных функций на потолке так и не появилось – я просто начал плевать на учебу. Не понимаю – да и черт с ним. Мой взгляд упал на полку, где стояла уродливая копилка-свинья убийственно розового цвета. Именно туда я складываю все свои кровные, которые получаю у Джери. Родители не были против того, что я буду работать, но крайне удивились, когда я стал откладывать, ни на что не тратя. - И на что же ты копишь? – Как-то раз подозрительно спросила мама. - Куплю усатому новое кресло. – Пробубнил я в ответ, и она отстала, поняв, что ничего не добьется. На работу я устроился с одной целью – Эшли. Эшли… У нее такое мелодичное имя, от которого у меня по всему телу пробегают приятные мурашки. Даа, эта девчонка заслуживает больших денег, которых у меня никогда не было, и которые я хочу для нее заработать. Это первая красавица школы, к которой приковываются взгляды всех парней, находившихся рядом. Из-за нее многие ломали шеи и налетали на стены, исписывали стены школы ее именем и признаниями в любви и подбрасывали в шкафчик любовные письма. Все хотят обладать этой девушкой, так же, как и я. Но ее нужно заполучать, и далеко не красивыми фразочками. Она не велась на них, нет. Она заслуживает куда большего. Помню, как увидел ее впервые – она перешла в нашу школу в восьмом классе – она вышла из кабинета биологии, отбросив рукой волосы за спину, вскинула голову, на мгновенье посмотрев на меня своими голубыми, как небо, глазами. Кажется, я тогда выронил всю стопку книг и тетрадей, которые прижимал к груди, и на меня налетело около пяти человек, ругаясь и ворча. Но я стоял и смотрел на нее, постепенно влюбляясь, постепенно погружаясь в этот туман. И вот уже прошло два года, а я все еще ежик… Из моего черного рюкзака с изображениями маленьких черепушек послышался «Midnight City». Потянувшись к нему, я с грохотом свалился на пол, и чертыхаясь, откопал из под кучи книг свой вибрирующий телефон. - Дурка слушает. - Привет, Эмори. – Я услышал голос подруги. – Так что за звонок с вопросом жизни и смерти? Привстав, я шлепнулся на свою кровать, и подвинувшись к стене стал задумчиво ковырять отклеивающийся кусок обои, который прячу за подушками. Болтающиеся на одном гвозде настенные часы показывали ровно шесть часов. В это время я заканчиваю работу, и поэтому попросил Аксию позвонить мне, когда я освобожусь. - Ну, надеюсь, что скорей жизни. Мне кажется, я уже готов ступить на ринг. – Ответил я девушке. - Уверен? - Послышался смешок. - На все двести. Уже перчатки купил и трусы боксерские натянул. Аксия тяжело вздохнула в трубку. - Серьезно, Эмори – ты постоянно утверждаешь, что уже хочешь начать действовать, но так ничего и не делаешь. Может, стоит подождать, когда Эшли выскочит замуж, нарожает детей, почувствует нехватку любовника, и тогда ты уже точно сможешь… - Нет-нет, чувак, это за меня она выйдет замуж, мне нарожает детей, и у нее не будет никакой нехватки. В комнату зашла мама и начала что-то недовольно говорить, но я показал пальцем на телефон, и произнес одними губами: «Попозже», и она, закатив глаза, ушла. - Ну так что? – Спросила подруга. - Теперь все будет точно, слаженно и четко. Я хочу составить план по захвату со всеми нужными пунктами и условиями. - Ого. Прям как командир отряда говоришь. - Ну мы ведь на войне, разве нет? Ты будешь моим рядовым. - И что входит в мои обязанности? - Для начала приди в кафе «Грезы» через час и принеси листок с ручкой. - Хорошо. Предпочтения к инвентарю будут? – Изображая строгого солдата спросила Аксия. - Разлинованный и шариковая. - Есть. Послышались частые гудки. Вздохнув, я отбросил в сторону телефон и задумчиво провел рукой по запутавшимся волосам. Я действительно намеревался уже приступить к осуществлению своей двухгодовой мечты – стать парнем Эшли Ротер, осыпать ее подарками, комплиментами, влюбить в себя, заставить заметить. И Аксия обязательно мне в этом поможет. Это моя лучшая подруга с третьего класса, которая является плюс ко всему, моим единственным другом. Все, кроме нее в школе, ну, и еще пару съехавших с катушек пятиклассниц, считают меня чудиком, и записывают в группу «тупаки». С давних времен в нашем учебном заведении среди учеников есть одна моральная традиция – распределять всех одноклассников и из параллельных по группам. Их пять: «заводилы», «ботаны», «одиночки», «истерички» и «тупаки». Эшли и ее знакомые, ясное дело, находятся в «заводилах». Это те ребята, имевшие богатых родителей, большие компании, связи, возможности, и конечно, сногсшибательную красоту. Пробиться на эту ступень общества ой, как нелегко, а пребывание в ней считается высоким престижем. Заводилам никто не переходит дорогу, а уступает ее, никто не перечит, а соглашается, уважают и боготворят. По мне, так это простые самовлюбленные выскочки, которые только и умеют, что сверкать своими драгоценностями из всех отверстий. Ну, кроме Эшли, конечно. Ботаны – это зубрилы, ломающие зубы о гранит науки, те, к которым всегда обращаются с просьбами списать домашку и помочь на котрошах. Вот Аксия ботан – она жить не может без алгебры и геометрии. Конечно, ботаны не так уважаемы, как заводилы, но тоже имеют ценность, иначе все успеваемость полетела бы к чертям. Одиночки никого не интересуют, истерички – это стукачи, любящие порядок и дисциплину (таких обычно сразу стараются задавить), и тупаки – моя сфера. Таких, как я, не трогают, лишь ржут над ними и шепчутся за спинами, выставляя на посмешище. А я не парюсь – ну, тупак, и тупак. Мои однокласснички мне больно не нужны; у меня есть один друг, одна мечта, и ноль проблем. В комнату снова зашла мама, и качая головой, подошла к моему столу. - Эмори, Эмори, ну что это такое… - Начала она бормотать себе под нос, беря мою кремого цвета чашку, внутри всю в разводах от кофе, которую мне всегда лень мыть или хотя бы отнести на кухню. По центру черными буквами написано: «Ты никто без кофе», а под ним детское изображение человека с мешками под глазами. – Опять ты ничего не убираешь… Водя рукой по столу, мама начала собирать обертки от конфет, стружку карандашей, скомканные бумажки. Я с грустью наблюдал за ней. - Мааа… - Постоянно у тебя тут бардак, постоянно! - Ма, где папа? Мать молча посмотрела на меня и я махнул рукой в знак понимания. Опять ушел пить пиво со своими сварщиками. Значит, придет примерно к часу и завтра весь день будет валяться в гостиной с похмельем. - Дай мне вещи, которые нужно постирать. Я нехотя сполз с кровати и открыв шкаф, пробежался глазами по полкам. Мама подошла и всплеснула руками. - Боже, Эмори, ну когда ты научишься складывать вещи?! Я вяло взглянул на все свои скомканные как попало футболки, джинсы и несколько темно-синих толстовок. - Это мой фен шуй. - Это твоя лень! Я фыркнул. - Я не девчонка, чтобы укладывать все свое шмотье по цветам и размерам, ма. - Хорошо, я сама тут уберусь. – Она начала вытягивать мои вещи из кипы. - Нет-нет-нет, ты испортишь мою атмосферу! – Я выхватил из ее рук футболки и засунул обратно. – Такое расположение одежды притягивают счастье и благополучие, так что не меняй тут ничего. - Скорей, мой нервный срыв. – Буркнула мама, а я натянул на себя синюю толстовку. – Ты куда? - В кафе, у меня встреча с Аксией. - У тебя еще куча уроков, а отбой в десять, так что… - Да-да, веди себя хорошо, не ковыряйся в носу, ешь вилкой... – Я пошел в прихожую, и начал натягивать свои кеды. Чертовы длинные ноги! – Аааай. Плюнув, я уселся прямо на коврик, и быстрыми движениями завязал шнурки. Мама вышла меня провожать, и уже раскрыла рот, чтобы что-то сказать, но я вскочил, схватил скейт, и чмокнув ее в щеку, выскочил за дверь, крикнув: - Умойся, у тебя все лицо в невкусной муке!