Последствия иного выбора

Круг по периметру. Снова. Снова! И снова! Как хищник на привязи, оттягивающий цепь ровно настолько, насколько позволяет ее длина. Мелкий, вечно рвущийся к самостоятельности, снова решил сыграть в героя-одиночку? Или он мне не доверяет? После Метки и всего остального, о чем ему, наверняка, уже сообщили во всех красочных подробностях? Или это просто… не он, а я законченный идиот, который не в состоянии отличить родного брата от… От кого, в самом деле?! Я ведь даже не знаю… - Ты знаешь, - раздался за спиной убийственно спокойный голос. – Кадис все тебе показал. Рефлекторно выхватив пистолет, я развернулся и направил его в цель. - Перенеси меня к нему! Сейчас же! – я бросил взгляд на дверной проем, каким-то шестым чувством зная, что, даже не будучи связанным и запертым, отсюда не выйду. – Выпусти меня! - Прости, не могу. Я обещала. - Как будто это что-то значит! – я щелкнул предохранителем, старательно скрывая растущее сомнение. Даже если предположить, что сработает пуля, нет никаких гарантий, что я попаду, что я вообще… хочу попасть. – Прекрати это! – я потряс головой, силясь вытряхнуть из нее противоречивые, невесть откуда возникающие мысли. – Не лезь ко мне в голову! - Я и не лезу, - она повела плечами. - Успокойся, Дин, пожалуйста. - Сэм черти где ошивается с демоном! Безоружный! – воскликнул я, про себя решив, что этот факт на данный момент самый важный. Определенно важнее моего непонимания и стертого к хренам личного пространства. Как и самого понятия «личное». Что личного могло остаться у меня после сегодняшней ночи!? Ничего! Ровным счетом! - Сэм не маленький. - Он мой брат! - вскипел я, забив благополучно на все попытки играть заезженную роль. То, что столько лет исправно прокатывало с людьми, ангелами, демонами и всеми прочими тварями, с ними почему-то не работало. Один раз увидев прогнившую изнанку, они узнали все. – Единственный! И мне плевать… - Где-то я все это уже слышала. В точности то же от Сэма. Неоднократно. У меня выработался иммунитет, - она улыбнулась, почти мило, словно извиняясь. Издевалась, чертовка, изводила мое терпение и загоняла все дальше в тупиковую часть лабиринта под названием «неопределенность». Слишком быстро до меня дошло, что выстрелить я не смогу, не хватит духу перебороть… то ли самого себя, то ли ее, если она все-таки причастна и сидит сейчас в моей голове. Так или иначе, оружие бесполезно. Нет смысла пытаться сбежать или… спорить. Все, что бы я ни сказал или ни сделал, станет ей известно еще на уровне мыслей. - Это бессмысленно. Потому что мне действительно все равно, сколько крови ты в него залила и насколько ты вездесуща, чтобы быть его тенью! - Я не его тень, Дин. - Тогда почему мы еще здесь?! – я окончательно потерял нить событий. - Потому что Сэм просил держать тебя подальше. Любым способом, не смотря ни на что. Вовсе не потому, что не доверяет тебе и не потому, что проворачивает темные делишки. Он хочет, чтобы ты был в безопасности, Дин! Да, он прекрасно знает, что ты в состоянии сам о себе позаботиться, и нет,.. это не твоя работа. Не только твоя, потому что не только старшему брату положено защищать младшего. Возможно, новость для тебя, но обратная ситуация тоже имеет право на существование. Я сожалею. Правда, сожалею, Дин, я до последнего надеялась, что он передумает, и вы все сделаете вместе, но… похоже, Сэм и впрямь решил держаться плана. Согласно этому плану ты вне игры. Мне жаль. Я вздохнул. Медленно, глубоко, прохладным воздухом остужая кипящее варево злости, уязвленности и сплошняка нецензурности, что забила в зародыше все адекватные мысли. - Ладно, - выдохнул, тупо глядя на бесполезный ствол, зажатый в руке. – Тогда просто вдумайся в то, что я сейчас скажу. Он там один. Безоружный. С демоном. Для справки, с плохим парнем! - Его оружие – моя кровь, Дин. Она же его защита. Голос уверенный. Его интонация едва ли менялась с того мгновения, как я услышал его в первый раз,.. там,.. уже не помню, где, когда Метатрон… Метатрон! Ключевое имя, все это время упрямо ускользающее из области моего внимания. Будто кто-то намеренно держал его образ за гранью, каждый раз отодвигая подальше, стоило мне приблизиться. К воспоминаниям, к ощущениям, к чувствам… к ярости и жажде мести. - Это вы?! – я посмотрел на нее, сжав руки и стиснув зубы. – Ты… - От мыслей о нем тебе стало бы легче? - Мне определенно станет легче, если ты прекратишь потрошить мою голову! Кто дал тебе право решать, что мне нужно помнить, а что нет!? Это мое сознание, мои чувства, мои мысли! Не имеет значения, насколько паршивые! - Твои мысли, Дин, свое дело уже сделали. Или ты думаешь, Сэму легко дался твой труп, а после все то, что ты сказал ему, даже не пытаясь выслушать его объяснения? Он тебя простил – негласно, а вот самого себя – не простил. И все бы ладно, улеглось-забылось, если бы ни один определяющий факт – теперь я не могу ничем ему помочь. Я – ему, а он мне. Спасибо твоему напоминанию о Руби, мы с ним больше не связаны! Хорошая новость, скажешь? Возможно. Порадуйся тогда и перспективе того, что Сэм сгорит изнутри! Опять! Потому что меня не окажется рядом, чтобы ему помочь! И мне не наплевать! Нарочно или нет, Кадис в своих откровениях упустил один момент: нас здесь быть не должно! Придти должны были другие! Те, кому по статусу осуществить подобное! Но пришли мы! Пришла я, потому что я могу и хочу помочь Сэму, а не просто сделать дело и свалить под шумок! Все еще считаешь меня тварью потому лишь, что я не человек? Не укладываюсь в твою отлаженную классификацию? - На тебе чужая… ее шкура! - В этой шкуре я родилась! Очень вряд ли в этом заключено что-то сверхъестественное, потому что у меня есть близнец, с которым, и это ты не заметить не мог, мы похожи. Два разных мира, Дин! Искаженные зеркальные отражения! Миллиарды миллиардов телесных оболочек! Поэтому нет ничего удивительного, что у Творцов,.. или Богов, как для вас привычнее, временами заканчивается фантазия, и они начинают клепать копии, зная, что им никогда не пересечься! В этот раз они ошиблись! Случайно или намеренно – неважно, потому что я встретила того, кто знал моё зеркальное отражение! И поверь, без последствий эта встреча не обошлась. Слишком дорогая и слишком жестокая ирония судьбы, – ее губы некрасиво искривились в грустной улыбке. – Скажи, Дин, только правду. Ты действительно считаешь, что все это из-за внешности? Что твой брат всего лишь повелся на обертку? - Ирония – жестокая стерва, здесь не могу не согласиться. В остальном надеюсь только на то, что Сэм знал, что делал. - Кадис показал тебе: с самого начала моя внешность была лишь проблемой. Не приманкой. Определенно. Вернее всего, Сэм до сих пор это тело, - она показательно осмотрела себя, - ненавидит. Хотя и знает прекрасно, что я не Джессика. И с его стороны это не попытка вытянуть прошлое за уши, будто кролика из шляпы. Потому что любит он не воспоминание, Дин, а я никогда не пыталась и не пытаюсь этим воспоминанием стать. Я другой человек, и если бы Сэм этого не понимал, меня бы здесь не было. - Ты та, кто ты есть. Если по каким-то своим критериям ты человек, то определенно не такая, как… он. Давай сейчас опустим подробности и ограничимся фактами, которые, наконец, уложились и в моей голове. Он подпустил тебя к себе, по опыту сегодняшней ночи даже боюсь представить, насколько близко. Ты знаешь о нем то, и это меня более чем беспокоит, к чему даже я никогда не получал доступа! Ты влезла к нему в душу… - Душа – это основа. И что прикажешь мне делать с тем, что сначала я вижу душу, а только потом… оболочку? «Не надо. Там лишь ошметки и мрак», - так сказал мне Сэм, когда я попыталась в первый раз. И да, это было страшно, учитывая, что родилась я в то время, когда в нашем мире уже не существовало ничего, что могло бы… сотворить подобное. Его память о кошмарах этой Вселенной, его вина, список трупов и личное кладбище, подернутое мраком. Ад, сжигающий его из ночи в ночь, чтобы каждое утро вновь собрать из пепла его душу, каждый раз намерено забывая достроить кусок. Я видела все это, Дин, я чувствовала рваные дыры, прикасаясь к его душе, и почти сходила с ума от того, что ничего не могу сделать! Хочешь полной правды? Да, я боялась. Мне даже казалось, что я связалась с тем, с чем мне не по силам совладать. Но Сэм смог принять… меня, а я нашла в себе силы спуститься в его ад. Так что… Дин, кем бы я ни была, я… люблю твоего брата. Вместе с его кошмарами, океаном вины, необозримым кладбищем и адом… И даже тобой, потому что ты – неотъемлемая часть его души, с которой я заочно знакомилась каждую ночь, когда позволяла себе видеть те же кошмары, что видел он. Сказать, что я по колено в шоке и по горло в ярости, грозящей задушить меня с секунды на секунду – ничего не сказать. Она чудовище! Худшее из всех, с которыми я пересекался по жизни. Опаснее десятка демонов, расчетливее и хладнокровнее сотни ангелов. Она говорит ровно то, что так хочется слышать, во что хочется безоговорочно верить, окунуться в это с головой, раствориться, забыться, просто принять… И что со мной твориться такое? Где мое охотничье чутье? Где инстинкты и внутренний радар с сиреной, должной уже визжать на пределе громкости? Ничего нет, правила извращенной игры все так же за гранью моего понимания. За что во всем сказанном ею возможно зацепиться? Где притаилась двойственность, игра слов, недосказанность? Где та самая заветная улика, уловив которую, я поднял бы пистолет и выстрелил без тени сожаления? И я бы выстрелил. Хотя бы за тот унизительный факт, что я для нее – открытая книга с пометками на каждой странице и с закладками через главу. Не имею ни малейшего понятия, как… она это проделала с Сэмом и делает сейчас со мной, знаю лишь, что это невыносимо. Никто не должен! Не имеет права и не в состоянии… - …понять! - я продолжил вслух, подняв на нее взгляд и почти ощутив, как ненависть свела челюсти и искривила гримасой лицо. – Пусть ты перелопатила всё, сумев в этом дерьме не захлебнуться, пусть ты вывернула его наизнанку и влезла в каждый момент его жизни… пусть ты достала то же самое из меня, - я сделал несколько шагов ей на встречу и замер, вглядевшись в лицо. – Не смей думать, что ты все знаешь… и понимаешь! То не одна ночь, не день и даже не год! То жизнь! Наша чертова жизнь! – я ткнул пистолетом каменную грудь, которая под дулом не прогнулась ни на дюйм. – И если в той версии, которую поведал мне твой братец, есть хоть доля правды,.. стоило тебе его слушать и не совать свой… юный любопытный нос, куда совсем не нужно! - В этом проблема? – она вопросительно изогнула бровь, с равнодушием статуи выдерживая мой взгляд. - В том, что я смогла увидеть то, что вы исправно прятали от других и, увидев, не убежала с криками? Проблема в том, что я верю в настоящую историю, а не в сотни тех красивых сказок, что вы рассказываете про себя людям, наклеив на лицо фальшивую улыбку. Ты видел истинные лица тварей, Дин, сквозь их маскировку. Я вижу тебя сквозь твою. Сквозь улыбку – стиснутые зубы и предел напряжения от того, что ты едва сдерживаешь отчаянный крик. Сквозь колкость, грубость, ненависть я вижу лишь лабиринт стен, призванных запутать до смерти любого, кто рискнет пробиться к цели. Сквозь твои глаза – боль… и страх, что однажды эти стены рухнут, и кто-то окажется в зоне поражения. Сквозь твое тело – пули навылет, шрамы один на другом покрывающие все, что так привлекает напускной красотой, ожоги и гниющие дыры, которые никогда не излечит ни одна сила. Я видела все это у него, Дин. Теперь я вижу это у тебя. - И как? – я скривился в ухмылке – единственной доступной мне сейчас реакции. - Нравится? - Страшно. И я бы многое отдала за то, чтобы ослепнуть. До тех пор хотя бы, пока ты не прекратишь бессмысленные попытки… то ли сыграть химеру в очередной раз, то ли… напугать меня. Невыносимо хотелось запрокинуть голову и просто закричать. От ярости, бессилия, от крайней степени унижения, которой я не испытывал, кажется, еще ни разу в жизни. Я чувствовал… да что уж там, я был голым перед ней, как трупак в холодильнике, как греческая статуя, которой даже несчастный фиговый лист забыли между ног налепить. С меня как будто живьем сняли кожу и выставили экспонатом в анатомичке. Свою изнанку, гниль, смрад и ползающих среди всего этого могильных червяков мог видеть лишь я один. И видел каждый раз, глядя в зеркало. Но это… это личное! Мое дерьмо, которое я всякий раз старательно обминал, чтобы оно не вылезло наружу. Какого черта!? Кто дал ей право делать мне вскрытие наживую!? Кто она такая, чтобы… Неважно. Если кто и виноват в произошедшем, то уж скорее я сам, который позволил этому произойти. Стоило контролировать ситуацию, думать головой и самостоятельно принимать решения, а не играть в игру «найди десять отличий» и не валяться разлагающейся тушей, пока кто-то другой собирал за меня мое внезапно хлынувшее из всех щелей дерьмо. И ладно, если бы это был Сэм, но… о боже! - Зачем? – прорычал я, едва сдерживаясь, и отбросил пистолет, который в дрожащей руке полезным не был никогда. – Зачем это кому-то понадобилось? Зачем это вам понадобилось?! - О чем ты, Дин? - Ты знаешь! – я бросил раздраженно. – Ты же… - Ты просил не читать твои мысли. - Зачем вам было спасать Сэма?! Возвращать его? Спасать меня? Встревать во все это безумие? – на очередном круге я остановился и посмотрел на нее. – Прости, жизнь научила не верить в альтруизм! - Затем, что этому безумию пора положить конец. Так решили не мы, Дин, но тот, кто решил, привлек нас, привлек Сэма, который оказался связан с этим напрямую! Он был сосудом Люцифера, тем способом, которым Люцифер обходил незыблемое правило, оставаясь безнаказанным. Ведь он, также как и мы, лишен права вмешиваться… - О… его невмешательство очень заметно! - Когда-то у него, как и у нас, был свой собственный сосуд. Но тысячелетия назад попав сюда, он стал использовать оболочки вашего мира. Чужие, занятые, для его сущности слишком слабые. Тогда он решил создать себе сосуд, собственный, но бесспорно принадлежащий вашему миру! Нечеловеческий сосуд, с его кровью в венах, должный со временем превратиться в нечто подобное тому, на что ты сейчас смотришь. Нечто, сильное достаточно, чтобы выдержать энергию его сущности, также как мое тело выдерживает мою. Сэм должен был стать этим сосудом. Наверняка, стал бы, не окажись его душа настолько сильной, к тому же имеющей невероятно мощную подпитку в твоем лице. Побороть две души Люциферу оказалось не под силу. Так или иначе, он привлек достаточно внимания. И он сам, и вся эта анархия за пределами всех мыслимых правил, которую он здесь устроил. Ангелы, демоны – существа высшего порядка, которым не позволено вмешиваться в материальный мир. Ваш Творец, он же Бог, или… наблюдатель… вовремя отошел от дел, но не удосужился навести порядок. Результат этого оказался еще более чудовищным, чем можно было представить. Судьба сотен тысяч людей до вас, ваши с Сэмом судьбы, положенные на ошибку, совершенную тысячи лет назад теми, кого вам даже не дано узнать. За этим мы здесь. Чтобы все исправить. Кроме того, чтобы вернуть Сэма домой и чтобы спасти того, кто заслужил спасение лет на двести вперед. Ну да, конечно… Складная история для того, кто по жизни надеялся исключительно на себя и на такого же сумасшедшего рядом, ни разу не задавшись вопросом: «За что перепало такое счастье?» Хотя нет, вру… Пару раз мелькало в бреду, но закономерно оставалось без ответа. А теперь, стало быть, все это, вся наша жизнь – ламбада на адовых кострах – результат одного большого… чужого косяка!? - Не улыбайся, Дин, прошу, это ужасно выглядит. И подбором слов себя не утруждай. Твоя вера или неверие в мои слова не изменят того, что было и есть. Этого и мы не в силах изменить. Нам,.. а говоря «нам», я имею в виду не только себя и брата, но и тебя с Сэмом, подвластно изменить то, что еще не случилось. - С чего ты взяла, что я вообще хочу что-то менять? – наобум, слепо и бездумно бросил карту наименьшего достоинства против козырного туза. Я знал, что проиграл, но нутро твердило бороться когтями и зубами, из последних сил, всем, что есть, лишь бы не уползать побежденным. - Ты лжешь, Дин. Столь явно, что мне не нужны твои мысли, чтобы это понять. И это правда. Такого непрофессионализма я за собой не замечал даже в самом начале, когда практиковался во вранье учителям о том, почему отец не может явиться в школу и откуда у младшего брата следы удушья на шее. - К чему весь этот разговор, если все уже решено? Вам не нужно ничье согласие! Вам не нужно было мое согласие, чтобы продырявить Каса, не позволить мне уехать или устроить мне незапланированную экскурсию! - Ты понятия не имеешь, насколько это сложно, Дин. Согласия ты не давал, но был слаб после Люцифера, и это было одним из способов тебе помочь. А потом ты увидел Сэма и Кастиила… И это была уже не я и не Кадис. Ты сам это сделал. Ты хотел это сделать вместо Сэма, чтобы не он… вредил другу и страдал от вины за это. Я хорошо помню твои мысли в тот момент. Тот краткий миг, эмоции, что его сопровождали, – нам не это нужно, Дин. Этого мало. И не ошибайся в мысли, будто мы можем так с каждым. Отнюдь нет! Мы не вселяемся в человека, мы лишь концентрируем и направляем его собственную энергию, когда в принципе есть, что направлять. У тебя и Сэма определенно есть. Души, подобные вашим, что бы вы оба не думали об их состоянии, – мощнейшее оружие, известное Вселенной. Которое вы по незнанию имеете привычку недооценивать и не можете использовать, потому что человеческие тела не предназначены для такой силы. Поэтому Сэму нужна моя кровь, которая адаптирует его тело к той энергии, что поможет ему закрыть ад. Моя кровь помогла твоей душе исцелить твое тело и не дала Люциферу тебя убить, она же позволила мне твоей рукой вонзить нож в Кастиила. Но это не все, что вы можете, не все, чего будет достаточно, чтобы все изменить. Далеко не достаточно. Но для большего необходимо согласие, вера, доверие… Наше к вам, и учитывая разницу, в большей степени – ваше к нам. Без этого не выйдет ничего хорошего. - Значит и правда не выйдет, потому что пары дней и спасенной шкуры для слепого доверия мне не достаточно. И не важно, что на кону. На случай, если вы еще не заметили: заставить поверить в дело, будь оно хоть трижды правым, меня куда сложнее, чем Сэма. У него свои мотивы и стремления… - О них я знаю, Дин. Но и Сэм поверил нам отнюдь не так слепо и быстро, как ты думаешь. Да, у него есть пунктик вроде «смыть с себя несуществующую грязь любым мыслимым безумием». От того он сутками не вылезал из тренажерки, изводил боеприпасы и мишени на стрельбищах и доводил до изнеможения наших бойцов, видавших виды военных, у которых глаза на лоб лезли от степени подготовки престранного парня, свалившегося на их головы. Это я к тому, что Сэм в принудительном отпуске отнюдь не отдыхал и не наслаждался мирной жизнью. Хотя теоретически мог. Мало было предложить ему вариант искупления надуманных грехов, пофлиртовать и построить глазки, чтобы в итоге добиться того, о чем ты думаешь. Сейчас он верит мне – да, но куда сильнее он верит тебе, Дин. Интуитивно, инстинктивно, подсознательно решающую роль для него играет твое слово и твое мнение. О том, как именно ты вчера его высказал, я помолчу. - У Сэма своя голова на плечах, свое мнение! И если ты так хорошо его знаешь, должна знать и то, как редко моя точка зрения имела вес, когда ему что-то втемяшилось. Уехать в Стэнфорд, например. Или выйти из машины посреди пустой трассы и пешком уйти в Калифорнию… - …или уехать на поиски отца, или остаться на плаву после смерти Джессики, когда голова по швам трещала от видений, или бороться, продираясь сквозь колючую проволоку собственных ошибок, или впустить жадного до обладания монстра в свое тело потому лишь, что брат рядом и поддерживает, или остановиться в шаге от цели всей жизни и повернуть назад ради брата… ради тебя и твоего мнения, Дин! - Что, по-твоему, я должен на это сказать? Или сделать? – я развел руками, откровенно забив на попытку переспорить или, того невероятнее, понять ее мотивы. – Мы братья. - Скажи это ему. Не взглядом, негласно, а вслух. И если ты никогда не скажешь этого мне, найдя способ даже мысли запутать, то ему-то ты можешь сказать? Что веришь ему. Что доверяешь его решениям. Для тебя это звучит как девчачий бред, Дин, а для него это важно. Всегда было, а теперь особенно. Потому что только так все получится, и только так я могу обещать тебе его безопасность. - А если не сработает? Если нагнуть большого босса не получится, и Сэму придется… - Тогда мы остановимся. Тогда я… остановлюсь, Дин. Потому что меньше всего я хочу его жертвы и тебя, в качестве того, кто станет вечность меня ненавидеть. У меня ведь тоже есть брат, а у него есть я, поэтому все, что вы чувствуете друг к другу, я знаю не из ваших мыслей, я сама с этим живу, жила задолго до знакомства с Сэмом. Похоже, я сдался. Окончательно. Продолжать это дальше не имело смысла. На каждый мой вопрос, сомнение, упрек у нее находился ответ. Безукоризненный, идеально слаженный, от которого ни слова не отнять. Игра не по правилам «вынеси мозг к хренам, заставь думать о другом, заговори, отвлеки…» Я знал эту тактику, я это проходил. Когда просыпался на больничной койке, больше всего на свете желая знать одно – жив ли брат, но вместо этого получая кучу бессмысленных вопросов и побочной бесполезной информации. Тогда я послушно кивал, соглашался, по мере возможности, если изо рта не торчали трубки, отвечал наркозным бредом на все вопросы, лишь бы побыстрее дойти до жизненно-важной проблемы… Скосил глаза на часы, попытался скрыть удивление тому, что за невероятные цифры показывали стрелки, но, видимо, не смог, потому как от часов мой взгляд непроизвольно метнулся к ней. Два часа! Куда делись пдва часа времени? Когда!? Ведь прошло то всего… Два часа?! Да за это время… К черту! Если не работают проверенные методы, последняя надежда на импровизацию, а придушить ее я попробую позже… - Слушай, - я миролюбиво выставил перед собой руки и подступил к ней на шаг, делая все возможное, чтобы не сорваться на крик. – Ты… сама сказала, что все плохо. У тебя с ним. Что он от тебя закрылся, и ты с ним больше не связана. Тогда как ты можешь знать, что он сейчас в порядке? Есть! Бинго! Лед тронулся! Маска, кажется, дала долгожданную трещину… Давай! Ну давай же… - Забудь о том, что было там, у вас. Здесь не райские кущи! Здесь бардак, в котором не один чёрт ногу ломал! Еще мгновение она смотрела на меня глазами, в которых почти… почти видился страх, но вдруг… взгляд сквозь меня, за меня, куда-то в сторону. - Кадис! – раздается звонко, и мои пальцы хватают пустоту, потому что она уже не передо мной, а где-то там… за моей спиной, переместилась так быстро, что я и моргнуть не успел. Звук тяжелого удара об пол совпал с моментом моего поворота к близнецам. На полу у его ног – сумка, смутно знакомая и как будто… моя, сваленная грузным кулем и, судя по форме, набитая. - Теперь у нас полный комплект, - сообщил он скорее ей, чем мне, но меня это не сильно озаботило. Не теперь. Ребята, притормозите… Скрижали? Три. Об ангелах, о демонах… о левиафанах… И если все три… уже лежат в библиотеке, то какого… хрена? Я отпрянул, попятившись, когда каменная крошка сама собой выбралась из сумки и закружились в воздухе. Кусок туда плюс кусок туда плюс кусочек и осколок… Секундная вспышка света между швами и… - О людях, - прокомментировал близнец, взглядом направляя один из материализовавшихся каменей чуть ли не прямо мне в руки. – И о нас, - боковым зрением я заметил, как второй испещренный закорючками камень лег в его ладонь. – Комплект из пяти единиц, Дин, не из трех. Тупое «Угу» - это все что я сумел родить, когда невидимая сила, заставляющая камень летать, исчезла, а на мою руку обрушился его вес. Не рекордный, но обычно я предметы беру. Сам. С положенного им места, а не ловлю свободно леветирующими в воздухе… «А где Сэм?» – вопрос в голове мгновенно вернул отвлеченные мысли в нужное русло, и я поднял взгляд на того, кто его задал. Близнец отстранил от себя сестру и крутнулся на месте, вглядываясь в дверной проем за моей спиной с едва узнаваемым выражением… того самого беспокойства и раздражения, с которым я смотрел в зеркало, чтобы каждый раз видеть там его фирменный покерфэйс. – Элеада, где Сэм? – прозвучало вслух, и я впился в девчонку вопросительным взглядом, готовый сожрать заживо. В звенящем молчании прошло секунд десять, может меньше. Мысли неслись быстрым потоком, сложно было уследить за временем. За ними – еще сложнее. Он стоял там, от меня в добрых пятнадцати футах, как вдруг возник рядом. Буквально из воздуха, словно хренов призрак, и протянул мне руку ладонью кверху. На бледной коже запястья прямо у меня на глазах сама собой открылась рана – аккуратная красная щель поперек вен, как след от ножа, но… без ножа! - Если не собираешься отсиживать пятую точку здесь и ждать, как того хотел Сэм, пей, – и идем с нами. Я отшатнулся. Поганая, последняя в списке возможных реакций матерого охотника, но а что еще я мог? Кроме оправданного рефлекса мог раскинуть мозгами, затолкать, запинать куда подальше все принципы. Варианта два: продолжать оттягивать привязь и все так же нехрена не понимать, или… сделать то, что после будет аукаться мне по гроб жизни, но зато быть там… в центре событий, в деле… рядом с братом. - А ты не мог бы… ну… - Нет времени на эстетику, Дин, - все также протягивая руку, он подступил еще ближе. - Кадис, он не сможет… Я обхватил протянутое запястье рукой и поднес к губам. Выкуси, чертовка! И молись, чтобы с Сэмом ничего не случилось. Кошмар наяву! Последний раз такое было, когда… Когда бездушный брат позволил вампиру меня обратить! - Ты плохо его знаешь, Леа, - прозвучало где-то в стороне. - Мы с ним и посложнее фокусы вытворяли. Единственный глоток через борьбу со спазмами и рефлекторной необходимостью тут же проблеваться, раз десять почистить зубы и выполоскать рот. Клянусь, Сэм, если все это… - …зря, я тебя придушу. Ты предсказуем, Дин. И нет,.. похоже, что не зря. Какого?!.. На слух обрушились звуки, которым две секунды назад и возникнуть то было неоткуда. Свист ветра, неразборчивые голоса, рычание, крик отрицания… Ее крик совсем рядом. Отстранившись от близнеца, я проследил ее взгляд, и собственный беззвучный крик, рвущийся из недр груди, застрял в осипшей глотке. Сэм сидел на земле, а над ним… эта тварь, невидимая, но, судя по неестественной позе брата, зависшая где-то сверху, за его спиной и опирающаяся гигантскими лапами на его плечи. - Нет… - ноги уже несли меня в нужном направлении, а мозг как залипшая в плеере кассета твердил одно: «Нет-нет-нет-нет-нет…» Нет! Даже учитывая то ужасное, что я видел! Истошно завизжав от чего-то, что не имело сейчас значения, псина соскочила со спины Сэма, перестав удерживать его в сидячем положении, и брат тут же рухнул на траву. – Сэм! – я рухнул на колени рядом с ним, под оглушительный грохот, с которым рухнул для меня весь остальной мир. Кровь. Много. Чертовски много липкой, горячей крови! Его шея… Нет, нет, мне все-таки не показалось – адская сука впилась ему в шею, в плечо, гигантской пастью разворотив все, что только можно было разворотить, не оторвав при этом голову. А ведь могла! Совершенно точно могла! – Помоги ему! – с трудом оторвал взгляд от брата, только чтобы посмотреть на нее, сидящую на коленях рядом. На ненависть не осталось сил, только на мольбу. – Исцели его! Ты можешь! Бледна рука легла на шею Сэма, не покрыв и половины того кошмара, который зловеще расцветал черным бесформенным пятном… - Не могу, - срывающийся шепот, намного тише, чем ветер, но в моих ушах прозвучавший криком. – Он меня… не пускает. - Не пускает!? Да он же… …даже умирающий упрям, как тысяча ослов. Идиот… Какой же ты все-таки идиот, мелкий! Ну кто на адскую псину голыми руками охотится, а? - Хей… - я коснулся ладонью его щеки, изо всех сил стараясь не замечать могильного холода кожи и растекшейся вокруг опухших губ крови. – Сэмми… Слышишь меня, братишка? Укол совести меж ребер в самое сердце. Брат. Конечно, брат! И не важно, где ты ошивался все это время! Главное, что сейчас здесь, живой! Вчера был живой, и сегодня с утра, и еще… - Сэмми, не глупи, ладно? – я слегка похлопал его по щеке. - Я хрень сморозил, не подумав! Неважно все это, слышишь? Если на кону твоя жизнь! - но он не реагировал, не подавал никаких знаков, и во мне медленно закипала паника. Самая настоящая, так похожая на ту, что была тогда… в больнице, у его постели, когда он также как сейчас не реагировал на мой голос. Когда мог, да и когда не мог тоже – всегда реагировал. Если не умирал. - Соберись, Сэмми! – я закричал, схватившись обеими руками за лоскуты разодранной в лохмотья рубашки на его груди. - Приведи мозги в порядок, заткни куда подальше всё накопившееся дерьмо и сделай то, что собрался сделать! - Дин… - Сэмми! – я раздраженно тряхнул плечами, пресекая любые попытки отстранить себя от него. – Впусти ее, слышишь! Пусть делает, что должна! - Дин, назад! – толчок в плечо, резкий и сильный, моментально лишивший равновесия и отбросивший в сторону. Перекатившись на спину, я привстал на локтях, готовый к новой борьбе, но… Свет, ослепительно яркий, белый всполох точно там, где я только что сидел, где лежал Сэм… где он все еще лежит, объятый этим светом, неустанно лижущим кровавые раны. - Сэм… - теперь это был чистый инстинкт – мощная штука, лишенная всякой логики и здравого смысла. – Давай, Сэмми, я знаю, ты сможешь… - от рук, пытающихся сдержать, я отмахнулся. Снова упал на колени рядом с братом, с трудом веря собственным глазам. Рельеф голых мышц на груди, голова чуть повернута в сторону плеча, на котором теперь нет даже шрамов, не говоря о без пяти минут торчащих костях. На лице нет царапин, и губы в порядке, не измочаленные ударами, не вздутые и не блестящие от крови. К черту все, что я о вас думал! Если скажете душу продать – за такое без вопросов! – Сэм… - осторожно позвал, легко коснувшись его горячей руки с гладкими и совершенно чистыми от крови костяшками. Какой реакции я ждал? Что он сожмет мою руку, и даст понять, что спустился с небес на землю? Что пробубнит нечленораздельное: «Хватит, чувак, ты мне всю жизнь это вспоминать будешь»? Не знаю, не уверен, но точно не такой... Слишком резко, слишком быстро даже для того, кого учили просыпаться за секунду, чуять опасность собственной шкурой и укладываться в тридцать секунд из положенных в армии сорока пяти. Рука Сэма сжалась на моем горле стальным раскаленным кольцом даже раньше, чем он открыл глаза – светящиеся, подернутые белой дымкой. - Сэмми… - просипел я, необдуманно выпустив воздух из легких.