Последствия иного выбора

Сколько нужно времени, чтобы сказать: «Да»? Несколько секунд? Минута? Как бы там ни было, мне не хватило нескольких часов. Я не успел. Хотя до конца так и не решил, действительно ли я не успел, или просто не захотел. Я помнил, что обещал ему еще тогда, во время апокалипсиса, Люцифера и треклятого плана по спасению мира имени Сэма Винчестера. Что не стану пытаться спасти, позволю уйти, продолжу жить дальше. С тех пор много воды утекло, но исчерпало ли себя то обещание? Имел ли я право решить все за него, солгать ему, чтобы обманом вынудить сказать «Да» и дать ангелу зеленый свет на вселение в разрушенную ураганом «Испытания» квартиру? Я думал. Взвешивал. Сомневался. Соглашался, отказывался, следом снова соглашался и снова отказывался. А потом, когда, казалось, я сошел с ума и уже готов был на все, пусть даже вечную ненависть за очередное предательство, лишь бы Сэм жил, явились другие… Пока все тряслось, взрывались стекла, сновали туда-сюда перепуганные люди и я летал от одной стены к другой, его время вышло. И уже не имело значения, насколько громко я прокричал бы чертово «Да». Он умер, а мой ночной кошмар стал реальностью. В том кошмаре был отец, выгибающийся от электрошока на реанимационной койке, в реальности – Сэм. Врачи не смогли спасти отца, не спасли они и Сэма. Господи, да они даже не знали, что с ним случилось! По всем заветам охотничьей судьбы я должен был сжечь его тело, но сжечь его означало бы сгореть самому. А я не мог себе позволить этой роскоши. Пока не мог. Я вообще ничего не мог: ни делать, ни понимать, словно новоиспеченный призрак, у которого не хватает сил и концентрации проявить себя каким-либо образом. Я не сказал «Да», не использовал шанс на спасение, предал младшего брата тогда, когда больше всего был ему нужен. И в наказание я остался один. На этот раз действительно один, без лазеек к отступлению. Без отца, без Бобби, без ангела, который отдал свою чудо-батарейку на то, чтобы устроить зрелищный дождь из пернатых, без брата… И даже без Лизы, из жизни которой я попросил себя стереть! Тогда это казалось лучшим вариантом, а после и вовсе перестало иметь значение. Я просто остался один. Один на один с местью и целым списком смертельных врагов. И лучше снова заживо отдаться в зубы адским гончим и лечь к Аластору на пыточный стол, как на массажный, чем каждый миг осознавать одну простую истину: он погиб зря! Я не дал ему завершить испытание. Эгоистичными мольбами «Сэм, я не смогу без тебя» я перечеркнул месяцы страданий: его, который сгорал на глазах, и Кевина, который не-ел-не-спал-не-жил, переводя чертовы закорючки на чертовых божьих камнях! И ради чего все это!? Ради мертвого брата и все так же радушно открытой таможни на границе между Землей и адом? Ради ангелов, теперь топчущих землю и вероломно лезущих в каждого придурка, который все еще верит в сказку про классических пернатых святош? Как та психолог в больнице у кровати Сэма… Я пытался что-то изменить. Исправить. Терять мне было некого и нечего, а потому я мог стать идеальной абсолютной жертвой. Во всяком случае, я так думал, наивно полагал, будто знаю достаточно. Но знал теперь не только я. После принудительной интенсивной терапии очищенной кровью Кроули заболел паранойей: псов держал на строгаче и за пределы своей видимости не выпускал даже ради сбора урожая, наглухо законопатил все лазейки не только в свои владения, но, кто бы мог подумать, даже в Чистилище. Все ради того, чтобы ни одну душу, чистую праведную или безнадежно прогнившую демоническую, оттуда нельзя было вытащить. Этот сучий сын был кем угодно, но не дураком, на одни грабли дважды не наступал, тем более, когда Абаддон дышала в затылок, более чем успешно пытаясь оттяпать власть, а кругом шныряли брошенные и бездомные воины Небес. Воины Небес – раздутая пафосом формулировка. На деле варвары, жестокие, кровожадные, рвущие друг другу и людям глотки в слепой борьбе за выживание и власть. Теперь я даже не знал, кого ненавижу сильнее: обладателей паленых перьев с их новым псевдобогом, или черноглазых, мечущихся между авторитетом Кроули и силой красноголовой. Так или иначе, в моем списке были все они. И раз уж не повезло мне уйти следом за братишкой, прикрыв навечно дьявольскую дыру, то я буду вырезать их одного за другим, по одному каждый день или, как карта ляжет… Буду складывать трупы аккуратными штабелями. И раз уж моя совесть, он же Сэм, пошел на корм червям, мне чхать на методы! Убить ангела – легко! Послать Каса, глядя тому в глаза, когда он, лишенный благодати, просил помощи, – еще легче. Выпить с Кроули брудершафт за жизнь и помочь ему стреножить Абаддон – два пальца об асфальт. Все при условии выгоды. На Каса я просто смотреть не мог. Даже осознавая, что не он все это начал и что он, бескрылый и безблагодатный, ничем бы Сэму не помог. А вот пьянка с Кроули дала свои плоды, наряду с долгосрочной возможностью его прикончить. О чем он, разумеется, понятия не имел, снабжая меня действенным оружием против не в меру оборзевшей рыжей. Очнись, придурок, убить ее – для меня не пункт в договоре, а дело чести, и ее головой я украшу могилу Сэмми! Ты сам мне сказал, да чего уж там, ты клялся и божился мне, что души Сэма в аду нет. А значит, просить мне нечего ни у тебя самого, ни у твоих посредников на перекрестках. Первый убийца и демон, а на вид просто поехавший крышей отшельник-пчеловод что-то складно плел насчет ответственности и цены, спокойно попивая пиво, пока я методично резал прихвостней Абаддон прямо у него на кухне. Не знаю, как это видел он, но каждый труп черноглазого ложился мне бальзамом на душу. Какое уж там бремя ответственности! Я принял его Метку с радостью, наконец скинув с себя бремя бессилия. Прошел ведь почти год, и только сейчас я что-то мог. Для начала, найти теперь уже свой Клинок и отправить фанатичного коллекционера, который возомнил, будто я соглашусь быть частью его коллекции, на ПМЖ к Кроули или… куда там он отправился. О, это было что-то! Словно магнит к железу, а затем взрыв, сила по венам, необходимость, жажда и… то, не поддающееся описанию чувство, когда уродливая челюсть, управляемая моей рукой с влажным звуком разрезанной плоти, с хрустом кости, отсекла голову этого урода от тела. В ушах сумасшедший грохот, сердце вон из груди, а перед глазами больничная палата и умирающий брат – вечное тату на обратной стороне моих век. Когда Кас стырил благодать, я переборол себя, ибо должен был знать. Его ответ был прост и ясен: Небеса на замке, и все, кто умер после, застряли между. Дальше хуже. Сначала я просто звал его, каялся, просил прощения за свой патологический эгоизм. Тщетно. Тогда я перепробовал все известные мне ритуалы по вызову призраков. После выжал из ботаника-пророка последние соки, чтобы он нашел мне те, которых я не знаю. Я дошел до того, что пытал призраков. Соляными кругами радиусом три фута, железом, заклятьями. Никто из них не нашел мне Сэма. Все, как заведенные, твердили, что его души нет среди них. В конце концов, Кевин откопал заклинание, чтобы я смог связаться с Бенни. Старый друг перевернул для меня Чистилище. Уж я то знал, как непросто в обстановке той дыры заглянуть под каждый камень, но вампир сделал все что было в его силах. Сэма не оказалось и там! Ни в Аду, ни в Раю, ни в Монтролэнде… ни на земле. Тогда где? Такого быть не могло! Объяснение одно: кто-то нагло врал мне в глаза. И стоило мне понять, кто, он рисковал умыться кровью. С этим я в воду глядел не хуже Сэмми с его вещими снами. Первой на очереди была красноголовая стерва. До дрожи во всем теле хотелось подождать, пока самопровозглашенная королевишна прикончит короля, но обстоятельства мне не подыграли. Пока я висел, распятый на стене телекинезом, она о чем-то трепалась. Сквозь церковный набат в голове и ломку во всем теле я смог расслышать только «бросил одного», потом имя Сэма, после чего мой мир разлетелся красными стеклами. Она могла пялиться на меня до второго пришествия, мне было нипочем. Сжимая Клинок в руке, я наслаждался тем, что видел в ее глазах, шаг за шагом, медленно, но верно ломал ее контроль. Сначала были триумф, гордыня и непоколебимая уверенность. Затем их сменили предел концентрации, удивление и замешательство. Затем пришел черед страха… «О, да она способна бояться!» - мелькнула радостная мысль за секунду до того как клинок по рукоять вошел в ее грудь. Он был продолжением моей руки, меня самого. Он заряжал меня, давал мне силу, способную поднять эту суку над полом, точно тряпичную куклу. Давай, скажи это еще раз! Чтобы я слышал! Ту единственную истину, что выплюнули твои размалеванные губы! Да, я ушёл! Да, я бросил его без прикрытия и обрек провести последний день жизни в компании короля Ада! Да, меня не было рядом, когда явилась ты! И да, ты сдохнешь, потому что я остался должен своему мертвому брату. Должен истребить всех вас! И… О да! Теперь у меня хватит на это и сил, и времени! С клинка капает кровь, а волна, которой меня накрыло в момент убийства, пока не отхлынула. Удар. Удар! Еще один! Следом еще и еще. Нет ни усталости, ни боли, ни отвращения. Передо мной уже не тело, а лишь кровавая каша из кожи, костей, кишок и прочего. Перед глазами ровная линия, а в ушах равнодушный писк и отстраненный голос, произносящий время смерти. - Я… знал, что белки бывают бешеными, но чтобы настолько… - голос Кроули на периферии сознания, на границе безумия. Мне вдруг представилось, что бы сказал Сэм, застань он меня в таком виде. Что бы он сделал, чтобы остановить меня. И я честно попытался. Остановиться. Умерить пыл. Подумать. Возможно,.. навести справки. Трясущиеся руки я списывал на дешевый виски, что теперь стоял в запасе галлонами и ими же уходил, муть в животе – на недоедание (любая жрачка вставала комом в глотке), слабость – на недосып. Держался я ровно до тех пор, пока первая партия моих внутренностей не улетела в унитаз. И тогда я начал игру. В прятки. Так я играл с Сэмми, когда мы оба были детьми. Как и прежде, я водил, а они… они все прятались. Вампиры, оборотни, перевертыши, виталы, вендиго и все-все-все остальные, кто не относился к роду человеческому. Клинок работал безотказно на каждой твари, а я неизменно получал свое – дозу, предпочитая прекращать ломку еще до ее начала. - Я потерялся в этом безумии, Сэмми, потерял им счет, как и душам тех несчастных в аду. Но, знаешь, в чем разница? Теперь я не чувствую, Сэмми. Вина, боль… их нет. А те крупицы, что еще остались, я сберег… для тебя. На случай, если где-то там мы встретимся. Тишина в ответ. Как всегда. Лишь трава шелестит на забытой могиле. - В кого ты превратился, Дин? – голос прорезает тишину и вероломно разрушает тот хрупкий мостик, что еще мгновение назад связывал меня прошлого с нынешним монстром. Его голос тихий и, должно быть, мягкий, фирменно-ангельский, но теперь я крайне плохо распознавал положительные интонации, а потому мог ошибиться. – Ты думаешь, Сэм… - Не смей! – я оборвал хрипло и зло, все так же не сводя глаз с надгробного креста. - Ты думаешь, Сэм хотел, чтобы ты закончил вот так? Что ж, Кас остался Касом даже с чужой благодатью. - Сэм хотел нормальную жизнь, - я начал отрешенно, спокойно. – Красавицу-жену, успешную карьеру, спиногрызов, вероятно… - правую руку знакомо обожгло в предплечье, жар стремительно потек по плечу вверх, волной разливаясь по всему телу. – Стриженную лужайку под собственным домом и собаку, приносящую тапочки! – я закричал на эмоциях и резко развернулся, рефлекторно выставив перед собой клинок. - Дин… Неужели теперь ты веришь, что убийство Метатрона перекроит историю? - Перекроит историю? – я прыснул смехом. - Ты говоришь так, будто готов грудью защищать этого… безумца, чье эго на святом духе разжирело ничуть не меньше, чем его мясной костюм! – жжение в руке достигло той точки, где его едва можно было терпеть. Загрохотало в висках. Еще чуть-чуть и… - Ты перестал слышать, Дин! Сила Метки доносит до тебя все в извращенном виде! Я не Метатрона спасти пытаюсь, а тебя! Ведь он Бог… ангел с мощью господа нашего, а ты… ты всего лишь человек! Убей. Убей, и будет проще. Убери его с дороги… Заткнись! Я почти прорычал это вслух. Все мышцы в теле свело от болезненного напряжения, с которым я пытался удержать себя на месте. В конце концов, мне совершенно не нужен был его труп с тенью обгоревших крыльев прямо на могиле Сэма. Я закрыл глаза, чтобы не видеть, как все снова окрашивается в красный. Минуту или больше пытался считать грохот собственного пульса, дышал попеременно через нос и через рот. Как же немыслимо сложно было сконцентрировать мысли в раскалывающейся голове и собрать в кулак жалкие остатки воли! - Кас, я целый год искал виновного. Того, на ком половина вины за его смерть. И бинго, Кас! Я нашел его и, клянусь тебе, теперь я не успокоюсь, пока не насажу голову этого урода на кол! – я прорычал сквозь зубы. – Да разуй ты уже глаза! Кроме Кевина лишь он один мог прочесть божий булыжник, как утреннюю газету за кружкой кофе! Он знал все, что там написано, абсолютно все! И корча из себя святошу, он ни словом не обмолвился об абсолютной жертве, о том, что Сэму путь заказан! Это он устроил крутой аттракцион с массовым прыжком с тарзанки всех обитателей гребаных Небес. А если бы ни он, в ту ночь ты бы спикировал к нам! Не ночью, так с утра, когда я звал тебя в больнице. Ты бы вылечил его! А если бы не смог обычным способом, то,.. черт, я бы разрешил тебе в него вселиться! Тебе даже без раздумий! Потому что тогда мне бы ни пришлось ему врать: он бы сам тебя впустил. Потому что ты наш ангел хренов хранитель, и Сэм тебе верил! - Дин, я уже много раз говорил, как мне… - Заткни свою жалость как можно глубже в свою ангельскую задницу и уйди с дороги! - все еще держа Клинок в вытянутой руке, я сделал предупреждающий шаг вперед. - Дин, ты не сможешь его убить, пока цела скрижаль, питающая его силы! - Ну так уничтожь ее! В отличие от меня, у тебя есть за спиной реактивные крылья! - Дин, ты умрешь… - Если не свалишь с дороги, - сделав еще один шаг и резкий выпад рукой, я прижал острие костяного лезвия к ангельской груди, - я всажу его тебе в сердце! Будь уверен, на пернатых он также отменно работает. Я проверял. Трижды. - Если бы ты хотел, я был бы уже мертв, - его спокойный тон лишь подливал масла в огонь. Рука, сжимающая клинок, немилосердно задрожала от нетерпения. – Остановись, Дин, пока не слишком поздно! - Скажи мне, где Сэм, и я остановлюсь! Скажи мне, где душа моего брата, раз его тело, - свободной рукой я указал себе за спину, - гниет в земле! - Когда ты спросил меня об этом в первый раз, я все обыскал. Его нет наверху, Дин. И сейчас, с чужой благодатью, мне не хватит сил, чтобы спуститься и проверить внизу. Разве не очевидно, что Кроули врет? - Он не врет! – безотчетно я лишь сильнее надавил на рукоять. – Я приставил к его горлу эту ослиную челюсть и спросил. Как и в первый раз, он сказал, что в аду Сэма нет и что из меркантильного интереса он сам лично навел шмон в своем королевстве. Нет там моего брата! - Такого не бывает… - Скажи мне все, что знаешь. Прямо сейчас! Заметь, Кас, по старой дружбе я ведь не требую его мне вернуть. Я просто… хочу знать, где он. - Я не знаю, Дин, - ангел схватился рукой за мою руку, сохраняя спасительное расстояние. - Я так и думал, - резко отступил. – Но бог, пусть и самопровозглашенный, знать обязан! Вот его я и спрошу! - Дин… - Прощай, Кас, - быстрыми шагами я уходил прочь, оставляя все позади. Кладбище, могилу брата, ангела, себя. На месте, где еще год назад было подобие моей души, ныне бушевал кострище, беспощадно сжигающий все без остатка. Сегодня, сейчас, все решится. Все наконец закончится. Умрет эта тварь, умру я, и все, Сэмми, ты будешь отомщен. А я буду счастлив, даже провалившись снова в адское пекло. Счастлив, что отомстил за тебя. - Где… он? – мой голос срывался. Удары один за другим, вышибали воздух из легких, мешая мне сказать всю претензию разом. - В какой… несуществующей дыре, - я уклонился и, улучив момент, взмахнул клинком, но промахнулся, - ты запер моего брата?! – я сплюнул кровь. – Тварь! – вырвалось хрипом из горла. Я с этим вырос. Я это знал с пеленок. То, что враг может вовсе врагом не выглядеть. Что ребенок или дряхлый старик может обладать силой десятерых тяжелоатлетов, швырять о стены телекинезом, мысленно заставить твои внутренности превратиться в кашу и вылезти наружу. Я все это знал, с этой аксиомой жил, и сейчас вдруг захотелось все это послать к черту! Он – обожравшаяся бургеров, косящая под бомжа свиноматка, так какого дьявола он отметелил меня, как боксерскую грушу!? Со мной ведь сила Метки и клинок! И ярость! И я не боюсь умереть! - Я твой Бог! – он смотрит на меня, касается моего лица, и так хочется плюнуть ему в рожу. Новый удар. Челюсть хрустит, но мне по боку. Я фокусирую расплывающийся взгляд на клинке. До него пара футов, я маню его рукой, протягиваю пальцы, чувствуя невидимую силу, что связывает нас. Есть! Рукоять обжигает ладонь, я разворачиваюсь корпусом, готовый нанести удар… - Где мой… - он прямо надо мной, вгоняет что-то, должно быть, ангельский клинок, в мою грудь, и мне тут же становится нечем дышать. Я расходовал последние запасы легких, чтобы договорить. – Брат… - вместо требовательного крика с языка сорвался хриплый шепот, и все вспыхнуло внутри. От боли, разочарования, от бессильной злобы и ненависти… - НЕ-ЕЕТ! – чей-то крик, даже вопль где-то в стороне, и Метатрон, нависший надо мной, вдруг куда-то исчезает. Видно чертовки хреново, в глазах все плывет, и вдохнуть удается не сразу. В груди клокочет. Фигура в черном нависает над Метатроном. Долговязая и высокая; смотрит на лжебожка сверху вниз. Смерть явился за мной собственной персоной. Чёрт! У меня при себе нет даже банальной шоколадки, чтобы задобрить его и подкатить с вопросом о Сэме. Твою налево! И как это я раньше не подумал. Этот проныра, наверняка, обо всем знает. Все быстро меняется. В глазах темнеет, а голова гудит, готовая взорваться. - Хэй,.. хэй, Дин! – смерть, очевидно, вернул меня в сидячее положение. Слегка повоевав с желанием отключиться сей миг, я все же открыл глаза.