Нулевой километр

      Малия думала, что умрет.       Прямо там, в коридоре больницу, у дверей палаты Стилински. Как хотелось забиться в угол и скулить, скулить, скулить…Хотелось плакать от беспомощности и собственной ненужности, казалось, что мир крутился вокруг МакКолла, Мартин и отца Стайлза. Их оповещали о самочувствии Стайлза, уведомлялись об их собственном, Мелисса отпаивала успокоительными шерифа, а Скотт убаюкивал на своем плече Мартин, периодически подсовывая ей чай с липовым медом. Лидия выглядела отвратительно: бледное лицо и темные круги под глазами, обкусанные губы и трясущиеся руки, бессвязное бормотание и редкие всхлипы. Тейт хотелось хорошенько врезать банши, чтобы та пришла в себя, ведь именно ей предназначалась главная миссия. От осознания этого факта хотелось зарыдать, но слез как назло не было.       Бесконечная ночь и прохладное утро, скрашиваемое кровавым рассветом, закончились благополучно. Если так вообще можно было сказать. Стайлз выкарабкался, в который раз вырвавшись из лап смерти. Состояние было тяжелым, но уже не критическим. Жизни парня ничего не угрожало, однако причин, по которой Стилински чуть не перешагнул роковую черту в мир мертвых, врачи понять не могли. Тогда, одиноко метавшаяся в коридоре Малия пришла к такой простой, но гениальной идее. Можно было решить все проблемы разом – спасти жизнь Стайлзу и существенно облегчить ее в будущем. - Скотт, послушай меня, только выслушай до конца, - она встала напротив МакКолла, привлекая внимание оборотня и дремавшую на его плече банши. Малия старалась из-за всех сил не обращать внимания на Мартин. – Мы не знаем, что пришлось пережить Стайлзу, мы не знаем, сможет ли он вообще оправиться после всего. Медицина может быть бессильна, Скотт. Но разве мы не можем ему помочь? Сами? - О чем ты говоришь? – понимание проскальзывает в глазах оборотня и эта идея ему не нравится, ровно как и встрепенувшейся банши, с которой слетели остатки беспокойного сна. - Ты – альфа, Скотт. Ты можешь одним своим укусом прекратить его страдания… - Нет, - Скотт перебивает Тейт, не позволяя изложить до конца свои мысли. – Нет, это исключено, Малия. - Но почему? – девушка негодующе взмахивает руками и начинает говорить на повышенных тонах. – Это бы все решило, Стайлз бы поправился, он бы все вспомнил и… - Нет, - на этот раз Малию перебивает звонкий голос Лидии, сочащийся возмущением пополам с накатывающей истерикой. – Мы не может решать это за него.       Тейт усмехается. Ну, конечно. Как опрометчиво она поступила, предложив такое решение Скотту в присутствии этой выскочки. Гребанная Мартин думает, что только ей все позволено: отбирать чужие воспоминания, занимать чужие мысли, переворачивать жизни. - Ой, простите, у мисс-я-приехала-спасти-Стайлза-Стилински-Мартин, я забыла утвердить свои мысли и предложения. Конечно, Лидия, как я не подумала, ты не хочешь, чтобы он вспоминал. Вспомнил всё! Вспомнил, какая же ты высокомерная эгоистичная дрянь, да у тебя же на первом месте всю жизнь была ты и только ты. Ты…ты не умеешь любить, ты никогда не ценила Стайлза, для тебя он был никем, а для меня он – всё. А теперь, что же? Теперь он помнит только тебя! Ту, которая бросила всех, бросила его и свалила за океан. Не хочешь, чтобы он вспомнил, да? Знай, когда-нибудь он все вспомнит и никогда не простит тебя, слышишь? Никогда.       Малия не заметила, как перешла на крик и лишь хлесткая пощечина невысокой Мартин, буравящей ее ненавидящим взглядом, заставила ее замолчать. - Заткнись, просто замолчи, - шипит Лидия, делая шаг к Тейт. Скотт вскакивает со скамьи и кладет руки на плечи подруги. Малия замечает этот жест. Вот так вот. Для всех них Мартин всегда будет выше ее самой. Несмотря на все эти годы… - Мы все хотим одного, хотим, чтобы Стайлз поправился, но, Малия, неужели ты так плохо знаешь своего парня, а? Я удивлю тебя, если скажу, что Стайлз никогда бы не хотел этого. Я это знаю. Я – эгоистичная дрянь, и я точно знаю, что Стайлз никогда не хотел бы стать оборотнем. Пока есть надежда, пока еще не все потеряно, я буду бороться за его жизнь, но если мы будем не в силах помочь ему, только и только тогда мы пойдем на этот шаг. - Скотт, неужели ты тоже так думаешь? – Малия делает последнюю попытку достучаться до друга. Друга ли? - Мы не можем позволить себе решать за него, - твердо произносит МакКол, присаживаясь обратно. – Лидия права, он бы этого не хотел. - Как благородно, МакКолл, - горько произносит Малия. – Вы позволяете ему страдать, подсовываете ему ложную жизнь, да кто вы вообще такие, чтобы решать, что ему нужно, а что нет? - Малия, прошу тебя, мы должны держаться вместе, - альфа делает попытку как-то сгладить конфликт, прекрасно понимая – тщетно. - Да пошли вы, - Тейт разворачивается, смахивая непрошенные слезы, появившихся так некстати, и направляется к выходу.

***

      Прошло две недели, прежде чем разрешили навещать Стайлза. Его состояние нормализовалось и практически вернулось к прежнему состоянию, что немало удивило весь медицинский персонал. Лидия, впрочем, как и Скотт с отцом Стайлза проводила целые ночи рядом с палатой Стилински, не желая слышать увещевания Мелиссы о том, что самое страшное позади. Впереди только поправка.       И вот теперь она, наконец, может навестить его. Лидия чувствует себя страшно измотанной и одновременно счастливой. Она искренне рада видеть его снова, поэтому без раздумий присаживается прямо на койку и немедля сжимает его руку в своей. Девушка готова ко всему, ведь самая тяжелая первая встреча была позади, но не к… - Мама… - Стайлз, это я, - она говорит тихо-тихо, будто боится, что их подслушивают. - Ты здесь, а… - Стилински открывает глаза и чуть пожимается руку девушки. - Я здесь. - Её нет, - просто говорит Стайлз. – Она не придет. Никогда, теперь уже никогда. - Тш-ш-ш, - Лидия склоняет голову набок и смотрит на парня со смесью жалости и вины. Знала бы, как он ненавидел такие взгляды. – Стайлз, прости…       Мартин подается вперед и очерчивает своими пальцами его скулу, в немом жесте прося, нет, умоляя о прощении, но Стайлз не собирается давать ни единой поблажки. - И Эллисон тоже нет. Они обе мертвы. Вы лгали мне. Лгали все это время, - он говорит так тихо и сухо, будто очень давно спланировал этот разговор, отточил до совершенства каждый слог, нанося удары. – Зачем, Лидия? Зачем? - Мы просто хотели как лучше, - чистая правда дается необычайно легко и Мартин не сдерживает судорожного вздоха, словно внутренне подбираясь, ожидая следующий, вполне логичный вопрос, на который она вряд ли сможет ответить честно. - Это всё? Это единственное, что вы от меня скрывали?       Стайлз требовательно смотрит ей прямо в глаза. Лидия знает, что не выдержит этого взгляда, поэтому поддается порыву, наклоняется к лежащему парню , проводит своим пальцем по его сухим шелушащимся губам, а потом невесомо целует в лоб. По-матерински. Вкладывая в этот поцелуй все свое желание оградить и защитить своего друга ото всех и вся.       Ото лжи. От правды. От себя. - Нет, Лидия, не так - шепчет Стайлз , и у девушки перехватывает дыхание.       Она понимает, что он имеет в виду. Знает, что не имеет права покушаться на…чужое. Малия ее убьет, если узнает. Но это не останавливает банши, она быстро принимает про себя решение и выполняет просьбу Стилински.       Он беспомощен и слаб, его губы бескровные и сухие.       Она погрязла во лжи и растеряна, её губ давно не касался никто кроме Уиттмора.       Это самый болезненный поцелуй, который только можно представить, но оба чувствуют впервые за эти бесконечные дни и ночи.       Чувствуют жизнь.