Потому, что я так хочу!

Соколов ушел по каким-то делам и я осталась в комнате одна. Моя голова была занята лишь одной мыслью, что я поступаю правильно. По крайней мере я убеждала себя в этом. Тяжело? да. Больно? безусловно, но что я могу? Как можно жить, понимая, что твой любимый человек будет винить тебя возможно всю свою жизнь. Это не то, чего бы мне хотелось. Конечно, это будет тяжело, конечно, он прав. Но это все что я могу для него сделать, ведь финансово я помочь точно не смогу. Мою внутреннюю делегию сорвала Розали, которая вихрем влетела в комнату и начала расспрашивать, все ли в порядке. — С чего вопросы? — поинтересовалась я. — Дак весь отель слышит ругань в комнате его родителей. — с удивлением ответила девочка — Вова там им устроил полный раскалбас. — ЧТО?! — А ты не в курсе? — еще больше удивилась она — Я думала у вас тут произошел неимоверно тяжелый разговор, потому что несся Вова по коридору так, будто у него одно место в скипидаре. Да и глаза огненные. Но мне казалось его устроил наш разговор или… Конечно же или, это же самый упертый в мире человек. Я решила как бы невзначай спуститься вниз и все же послушать что там происходит, но Розали сказала, что уже пора готовиться к предпраздничному приему гостей. И я разумно приняла, что не могу появится там без макияжа и прически. Весь остаток времени мы общались и собирались. В дверь постучали и Розали пошла открывать дверь, так как я была с одной стрелкой и в принципе с одним накрашенным глазом, зрелище весьма на любителя. Она внесла коробочку с золотистым бантом. Открыв, я обнаружила сверток невесомой ткани цвета розовое золото с блестками. Развернув, поняла что это платье в пол с приталенным силуэтом. На дне коробки обнаружилась записка: «Сверкай ярче всех звезд — ты моя вселенная» (Твой король) Боже как же пафосно. Я улыбнулась своим мыслям, надеюсь он угадал с размером. У Розали светились глаза и горели щеки, как у очень довольного ребенка. — Что? — У меня есть туфли, как раз к этому платью! — выговорилась она. — Да я и те могу наде… — Неа, не пойдет. — и рванула в свою комнату. Честно говоря я думала, что надену то платье, потому что один раз всего надето, а потом куда еще в нем? В дверь постучались еще раз и так как глаза были уже в порядке, а на втором глазу макияж был уже закончен, я побрела открывать дверь. В шелковом бежевом халатике и с собранными вверх волосами. — Да? — открыла я дверь и на пороге стояла Элеонор. Черт возьми, эта женщина вообще не отходит от моей двери? — Вы можете войти. — пригласила ее жестом я. — Конечно же могу. — надменно сказала та. Естественно, без напоминания кто здесь гость не обошлось. Мило. — Дорогая, не буду оттягивать тему и сразу скажу. — начала женщина — Если я предложу деньги ты не возьмешь. Поэтому я просто хочу объяснить одну вещь. Ты слишком молода и не стоит унижать себя своим присутствием не в том мире. Это не твое место и ты это понимаешь. Ты никогда не будешь чувствовать себя здесь своей, вместо десертной вилки, ты всегда возьмешь обычную. — она провела пальцами по локону моих волос — лучше осознай это сейчас, иначе потом будет больно. Я убрала ее руку, чем безусловно удивила. — Вы правы насчет одно, деньги мне не нужны. — ответила я — Но вот насчет столовых приборов и правил этикета. Я знаю не только полный набор предметов столового сервиза, но и стандартную сервировку стола. И да, представьте себе, я знаю различие между столовой, десертной и рыбной вилкой. Ее взгляд был полон возмущения. Конечно, я не стану говорить, что это все опыт работы официанткой, но в этом я точно профи. — У вас все в порядке, Тетя Элеонор, Маша? — в дверях стояла Розали. — Потом сама пожалеешь. — и вышла из комнаты. Во мне кипела лава, но я не стала выплескивать это и решила, что лучше успокоится. — Она что, стояла у дверей и ждала пока я уйду? — спросила Розали, смотря на дверь. — Думаю и такое вполне может быть. — буркнула я и села причесываться. — Смотри. Я посмотрела в отражение зеркала. — Они просто потрясающие! — Воскликнула я, глядя на сверкающие черные туфли на средней шпильке. — А то, ерунду не покупаю. — с гордостью сказала Розали. — кстати, откуда ты знаешь о расположении предметов сервиза? Ты не подумай, но даже я не особо их помню. — в ее глазах отражались смешинки. — Я работаю официанткой в местом кафе в своем городе. — А сейчас? — А сейчас меня заменяют. — ответила я. Настроения не было совсем, но одевшись и оглядев себя, я испытала эстетическое удовольствие. Как же это все прекрасно. Но все же мне и впрямь не уютно в этом мире. Но расстраивать Розали не хотелось, поэтому, натянув улыбку, я решила, что этот вечер не должен быть плохим. По крайней мере я этого не позволю. В фойе меня встретил Грэг. — Мари, пощадите мое сердце, вы прекрасны. — Спасибо большое. — это были искренние слова доброты, а мне ее сейчас ох как не хватает. В дверях появился Рик и заметив меня он улыбнулся и направился в мою сторону. На нем был безупречный белый костюм. — И все же мне жаль. — это было первое, что он сказал. — Тебе жаль? — Что вы помирились. — сказал он как бы серьезно, но я видела, в его глазах огонек. Они были слишком похожи с Розали и я понимала, что он шутит. И улыбнувшись, решила подыграть. — Ну еще не вечер. — На время посмотри, — вмешался внезапно появившийся Соколов — часовые пояса, конечно разные, но даже дурак по темноте из окон поймет, что уже как раз таки вечер. И собственнически обхватил мою талию рукой. — Отличный костюм, — сказала я — но все же простоват для короля. Конечно я пошутила, но мою талию сжали с большей силой. — А я думал я знаю твой размер, смотри не нагибайся особо, а то швы лопнут. — красноречиво ответил Соколов. Теперь была моя очередь и я ширнула его локтем в ребро. Улыбается, гад ползучий. Меня успокоили поцелуем в висок и я растаяла. — Идем, шоу начинается. — сказал парень. Мы вошли в тот же зал, где был бал в честь Розали, но в это раз он был украшен еще большим количеством рождественских веночков и красных ленточек со свечками. Все блестело и горело разными огнями, а в центре стояло большое черное лаковое фортепиано. А за ним сидела певица в черно облегающем платье. В зале было уже много народа и видимо поэтому она решила начать петь. Skinny love — Birdy Знакомая песня. Прекрасная и печальная. Удивительные слова песни так саркастично нам подходят. Голос певица был бархатным и разливался по всему залу, словно красное дорогое вино в бокалах у всех этих людей. Я не они, но я не хуже и вот это, я точно знаю. Соколов пригласил меня на танец и мы закружились по залу, не замечаю ахов в зале. Есть мы и есть все остальные. Никто не может помешать нам и решать за нас нашу жизнь. Это те слова, которые были не сказаны, но услышаны. — Отойду? — Да, конечно. — сказала я, когда мы закончили танец. Позже Розали позвала меня показать что-то интересное и мы вышли на террасу, а рядом на соседней стояли и говорили Соколов с родителями. Мы спрятались за большие бархатные красные шторы, но все было слышно. — Не вашего ума дела, как будет протекать моя жизнь. Вас в ней небыло 18 лет, так пусть так и остается. — Ты не в праве так разговаривать с родителями. — это был Виллорд. — Родители? Семья? Серьезно? Где вы были когда я нуждался в вашей поддержке? Где вы были когда хоронили дедушку в конце концов? В Испании, Италии или на Мальдивах? Вы не имеете даже права произносить слово «семья». — Это все не важно… — сказал Виллорд. — Для вас, но не для меня. Я справлюсь, уж поверь мне. — Мы тебя поняли, твое дело, твои проблемы. Я оставляю тебе свои акции. Теперь это твоя ответственность и твоя ноша.- проговорил Виллорд. — Но дорогой мы…- начала было Элеонор, но муж ее осек, подняв два пальца в жесте призывающего к молчанию. Надо же, у кого-то есть власть над подобной женщиной. — Это наша вина и я сам себе этого никогда не прощу. Будь по твоему, сын, мы уезжаем, теперь я надеюсь на тебя. На соседней террасе остался лишь Соколов. Розали ушла куда-то и я решила показаться. Вот так и стояли мы, на разных балконах, друг на против друга, глядя друг другу в глаза. Это молчание было победой и на наших лицах была улыбка. А в моей душе гордость, ведь теперь я точно знаю, что я не ошиблась в этом человеке.