Why did I hate her?

      Я не хотел слышать чей-то голос. Я не хотел видеть чье-либо лицо. Поэтому все мои одногруппники и занудные учителя носили мысленные кресты на своих лицах. Все! Кто не был мне другом, тот носил этот чертов красный крест, который больше напоминает красно-белую полосатую ленту, что часто увидишь на месте преступления. Эти кресты помогали мне находиться в своих мыслях до потери пульса, покуда нервный голос преподавателя, чье лицо уже пламеннилось от злости, не взывал ко мне по имени.       Я ставил кресты абсолютно всем, и девушкам, и парням, за исключением Джареда и матери. Они всегда оставались и останутся для меня самыми важными и близкими людьми. Кресты. Кресты. Кресты. Они повсюду. Какое же облегчение они приносят мне, когда я стою в очереди или гуляю в парке. Для меня не существовало того мира, мира людей. Только мой, мой маленький уголок, куда вскоре, кроме Джоз и семьи, вписался еще один очень прилипчивый и немного надоедливый экземпляр, который впоследствии стал именоваться моим лучшим другом...       ... Это все случилось в один пасмурный и хмурый день, о котором я до сих пор жалею. Не доходя до здания университета, я услышал какие-то посторонние и удручающие мой мозг звуки, и как позже выяснилось, у одного из парней угнали велосипед, и он обвинял в краже своих одногруппников, которые, к слову сказать, стояли у меня на пути у главного входа. Где-то глубоко в моем золотом сердце проснулась жалость к этому парню и, недолго думая, я отдал ему свой велосипед.       Но «нет худа без добра», так утверждает одна из пословиц, и я спешу признаться, что эта чертовка права! Как только пары закончились, и я, задумчивый, пошел за своим железным конем, коня на месте не оказалось. Я ведь был уверен больше, чем на все сто процентов, что этот маленький пухленький парнишка вернет мой велосипед еще до окончания пар, однако я ошибся! Велосипеда не было, ровным счетом, как и помеченных мной людей вокруг. Поэтому я побрел на работу, держа руки в карманах своих брюк и пиная камушки под ногами.       Но не успел я пройти и пару метров, как врезался во что-то твердое и высокое. Подняв голову на свое препятствие, я увидел молодого человека, который ехидно смотрел на меня сверху вниз, тем самым напоминая мне его превосходство. На лице, разумеется, красный крест. Не хочу его даже рассматривать, как подобает каждому любопытному человеку. Мне ни до кого нет дела, меня никуда не тянет, только мой мир, моя Вселенная! Поэтому я вежливо извинился и постарался обойти его, однако впоследствии был пойман за локоть и с невероятной силой прижат к стене, отчего невольно мой затылок ударился об каменное препятствие. – Куда же ты собрался, Шеннон? – начал он, а я стал глупо потирать шишку на голосе. Вопреки всем моим желаниям, красный крест отвалился от его лица, и я увидел пару темно-зеленых глаз с медовым обрамлением, что ненавистно всматривались в меня. Не успел ему что-то сделать, а он уже меня ненавидит. Так может только Шеннон Лето. – Не знаю, что ты себе возомнил, но я тороплюсь! – рявкнул я, попутно рассматривая этого незнакомца. То, что он был на голову выше меня, я уже упомянул, поэтому чувство, что меня сейчас раздавят, как надоедливую муху, не покидало меня. Обычная серая толстовка великолепно сочеталась с темно-синими джинсами. На груди висел фотоаппарат. Причем, довольно-таки хороший фотоаппарат. Его тонкие губы напоминали мне больше истощавшуюся гусеницу. Зато черные волосы развевались на ветру, нежно лаская кожу. – Я всего на пару минут, не больше, – продолжил он с нескрываемым сарказмом. Я отошел от стены, чтоб ему вдруг не вздумалось заново меня в нее вогнать, на что парень довольно усмехнулся. – Так и быть, сделаю тебе одолжение и уделю пару минут, – подставь ему ответил я. Обещаю, что после разговора (если я останусь в живых, конечно), я снова надену на него крест! – Чувствуешь? – он резко наклонил к моему носу голову, отчего я чуть не упал. Странный какой-то. – Понюхай! – я поморщился и отпихнул рукой его затылок. Хотя запах был довольно-таки знаком мне! – Вкусный шампунь! – съехидничал я, попутно поднимая свою сумку с земли, что упала при его нападении. – Я хочу, чтоб ты отвалил от Джозефины! – эти слова заставили меня остановится, потому что я уже сделал пару шагов по направлению к своей работе, как этот гад задел самую больную для меня тему. – С какой стати? – я развернулся к нему и сложил руки у себя на груди, – ты не имеешь никакого права запрещать мне дружить с ней! Понял? – Как ты успел догадаться, мы с Джоз живем вместе, – тут я мысленно стукнул себя по лбу! Ну, конечно, он же ее парень! – и я не хочу, чтоб она общалась с таким уродом, как ты, Шеннон! Чего ты хочешь от нее? Неужто тебе было мало того несчастного года? – вопросы градом посыпались на меня. – Ты не можешь запретить ей общаться с тем, с кем она хочет!       Внезапно за спиной моего неприятеля появился другой неприятель, которому я одолжил свой велосипед. Теперь этот пухлячок стоял, держась за руль моего верного и старого коня, которого нам подарили с Джаредом на Рождество. Я глубоко вздохнул, обогащая воздухом свои легкие, чтоб привести мысли в порядок и не накинуться ни на кого с кулаками. А именно сейчас хотелось кого-то поколотить, растоптать и закатать в асфальт. Я только мог молча усмехаться, как еще пар из моих ушей не стал выдавать все мои накипевшие эмоции. – Ты почему обижаешь моего друга? – произнес парень с моим великом, после чего, как вы успели догадаться, мои брови поползли наверх, сминая кожу на лбу в две большие морщины. Я даже и не думал о том, что буду называть своим другом этого маленького пухлого мальчика с коричневыми кудряшками на голове, которые больше напоминали овечью шерсть, нежели волосы. В этот самый момент красный крест с его лица слетел и закружился в вальсе вместе с опавшими листьями на ветру. На меня смотрели два больших серых глаза, что излучали искреннюю доброту. Его маленький курносый носик то и дело раздувался от гнева, который он испытывал, защищая меня. – Спасибо, что вернул мой велосипед, – я нагло вцепился в руль, перекинул одну ногу через сиденье и уехал от них...       В принципе, я ошибся. Кроме моей семьи и Джоз, без крестов ходили еще Майк (тот самый парень, который подкараулил меня после пар и пытался запретить мне дружить с Джозефиной) и Кевин (тот самый кудрявый толстячок). Вопреки своим желаниям, мне пришлось впустить их в свою жизнь. Они оба влетели в нее, подобно урагану, сметая все на своем пути. Особенно Кевин. Этот парень перевелся даже в мою группу, потому что хотел, внимание! цитирую: «быть ближе к тебе, к своему верному другу!». Я один считаю его просто знакомым? Или нет? Получается, что да.       Однажды Кевин пришел ко мне домой под ночь. Я бы опустил реакцию брата и матери, потому что она позорит мою репутацию. Что может быть хуже, когда брат начинает сомневаться в моей ориентации, а мать глупо хлопает ресницами, не понимая, почему домой пришел мальчик, а не девочка. В тот день Кевин остался у меня ночевать, и я не мог ничего с этим поделать. Пока все спали, я выписал чек на ту самую сумму, которую мама заплатила за аппараты Джоз, и, тихонько подкравшись в ее комнату, положил чек на тумбочку рядом с кроватью.       Она мило посапывала во сне, улыбаясь. И я улыбался вместе с ней, понимая, что один пункт в моей жизни я уже выполнил. Слышали бы вы ее радостные вопли утром, когда я чуть не поперхнулся своим кофе. Она влетела, как влетают птички ранней весной в окно, на кухню, щебеча, что гордится мной. И я был счастлив, ведь мной гордится мама. Спешу уведомить, что и Джаредом она тоже гордится, ибо брат сочиняет песни и по вечерам бывало играет ей. Из мамы хороший критик, поверьте мне!       Но дни летят, так же как и сама жизнь, и я не успел опомниться, как уже наступил четверг. Простояв в очереди за свежеиспеченным хлебом несколько минут, я рванул на заветный мост в парк, попутно подбирая слова. Я всегда сталкивался с проблемой, о чем говорить с Джоз. На самом деле, я могу заболтать любого, поэтому и девушкам я нравлюсь. Психологи говорят, что в них просыпаются какие-то чувства, когда я начинаю трещать, как соловей, без умолку. Для них я, словно заблудший барашек, что жаждет ласки и уюта. Так вот к Джоз это не относится хотя бы потому, что она никогда не услышит мой голос.       Сбавив немного шаг, я разглядел силуэты на мосту. Один безусловно принадлежал моей подружке, над которой я вечно трясся, как над зеницей ока. А вот второй принадлежал Майку, который стоял рядом с Джоз, обнимая ее за плечи. И что-то в этот момент, там, где ближе к сердцу, у меня заныло. Я немного нахмурил брови, пытаясь понять, заметили они меня или нет. Но они вглядывались в другую сторону, весело кроша хлеб и кидая его рыбам в озеро. Тогда меня посетила мысль, вернуться обратно, но только я хотел развернуться и уйти, как Майк окликнул меня, довольно-таки дружелюбно махая рукой.       Тогда Джозефина улыбнулась своей самой очаровательной улыбкой, от которой я всегда терял дар речи. И я не смог отказать ей. Мои ноги сами понесли меня на каменный мост, а руки сами доставали батон хлеба из сумки. – Здравствуй, – я пожал Майку руку, как истинный джентльмен, а потом поздоровался с Джоз, на что она так же приветливо ответила, – я принес свежий хлеб, – объясняю ей, показывая на буханку, – покормим рыб вместе? – на что Джоз охотно согласилась.       Я долго думал, с чего именно мне начать свой возврат. Возврат украденного года, разумеется. – Джозефина, – начал я и поймал на себе встревоженный взгляд Майка, – может, ты хочешь с кем-нибудь повидаться из старшей школы? Я бы мог помочь, – я замер в ожидании ответа, потому что сердце бешено колотилось, затрудняя дыхание, будто я сдавал кросс по физкультуре. – «Да», – заулыбалась она, – «я бы хотела повидаться с Джаредом. Он мне очень помог, и, к тому же, он учил меня музыке», – эта новость обескуражила меня. Почему именно он? Однако я готов сделать все, что угодно, лишь бы вернуть украденное. И организовать встречу с Джаредом – раз плюнуть.       Тогда мы мирно разошлись, пообещав друг другу, что встретимся вновь. Но кто же мог подумать, что этой ночью, когда я шел на очередную подработку, у моего дома сидел Майк, грызя семечки. А рядом с ним лежал фотоаппарат. Я всегда немного поражался ему, потому что фотик был неотъемлемой частью его повседневного образа. Он таскал его везде. Как только он увидел меня, то тут же вскочил со скамейки, будто по ней стала растекаться лава, обжигающая его. – Ты, что тут делаешь? – задал я вопрос, который первый пришел в голову. К тому же время было довольно-таки позднее. И я опаздывал, что тоже было нехорошо. – Можно мне с тобой пойти? – не отвечая на мой вопрос, проговорил Майк. Я только закатил глаза к Небесам, взывая о помощи и терпении. С ним я точно скоро чокнусь. – Вообще-то это закрытая... э.. – я немного задумался, а потом добавил, – вечеринка, – ускорив шаг, я двинулся дальше. – Мне некуда больше идти, – как-то невнятно пробубнил он, пряча руки в карманы и выдыхая пар изо рта, отчего я немного поежился, лишний раз пожалев, что не взял свитер с собой. – С Джоз поругался что ли...? – как-то невзначай спросил я, даже не мечтая, что он ответит. – С мамкой, ну и с Джоз, разумеется. Она умудрилась накричать на меня, хотя раньше даже слова грубого не говорила. – Накричать? – я перевел на него недоверчивый взгляд, намекая на то, что Джоз от природы кричать не умеет. – Я неправильно выразился, – возмутился он, – она рассердилась на меня, а потом еще и мамка начала говорить, что все мои фотографии – пустая трата времени...       И тут я понял, что знаю о Майке ровным счетом ничего! Я мельком взглянул на своего попутчика, отмечая для себя, что в тот момент он был похож на маленького подростка, который запутался в собственных проблемах, поэтому вечно убегает из дома, забвенно веря, что убежит и от проблем. Он забавно хмурил бровки и надувал губки, как это делают маленькие дети, отчего я не удержался и спросил: – А сколько тебе лет? – Майк остановился, видимо, не ожидав от меня такого вопроса, а я продолжил идти дальше. Если не появляюсь там через пару минут, брат сделает из меня отбивную. – Пятнадцать, – теперь моя очередь была останавливаться и оборачиваться, удивленно смотря на него. – Что? – я быстренько прикинул в голове, что Джоз сейчас двадцать один, а ее парню пятнадцать. Либо я чего-то не понимаю, либо я реально торможу, как всегда. – Мне пятнадцать, – повторил Майк для пущей убедительности. Я думаю, что будет не лишним упомянуть, что этот пятнадцатилетний Майк выглядел на все двадцать пять! К тому же, я уже говорил, он выше меня ростом, ну никак не пятнадцать. – Я, наверно, быстро старею, – пробубнил я себе под нос, разворачиваясь в нужную мне сторону и уходя от него, однако Майк меня нагнал, – теперь я понял, почему ты ведешь себя, как маленький мальчик, – Ох, ну Шеннону двадцать два и он может теперь поучать ребенка, что плелся за ним, хоть и был на голову выше. – Ну, так можно мне с тобой?– спросил Майк, а я просто молча толкнул дверь с черного хода, пропуская парнишку вперед. Шеннон, когда ты успел записаться в няньки? Но я не мог ему отказать хотя бы потому, что он дорог Джоз!       Несколько часов спустя... – Это было потрясающе! Я столько фоток сделал! Вот! Смотри!       Мы с Джаредом шли, уставшие, домой, а Майк прыгал вокруг нас, словно около голливудских звезд, вереща, как круто мы играли и что мы вообще молодцы. И Джаред великолепно поет, а я превосходно смотрюсь за барабанной установкой. Поверьте, эти хвалебные оды хороши в маленьких размерах и желательно от разных людей, а не когда рядом с тобой прыгает ребенок, тыча в лицо фотографии, которые он сделал и ты видел их уже тысячу раз. Однако мы все умолкли, когда я разглядел на пороге нашего дома высокую женщину, которая тихо беседовала с нашей мамой. – Мама! – крикнул Майк, и его словно, как ветром сдуло. Обе женщины сразу посмотрели в нашу сторону.       Подходя к нашей двери, я узнал в прихожанке мать Джозефины. А после чего в моей голове сложилась вся головоломка. Те части, которых мне так не хватало, тут же выбежали из-под пыльного шкафчика, напоминая о своем существовании. Проще говоря, Майк – младший брат Джоз. Поэтому и волосы пахнут у них одной шампунью. – Джозефина пропала... – еле слышно произнесла женщина, а меня тут же бросило в жар. Я краем глаза увидел негодующего брата, который пытался мне сказать, что я поступил нехорошо, что утаил о Джоз. На самом деле, я хотел рассказать ему о ней, но позже. – Мы найдем ее! – твердо проговорил я не своим голосом, – не волнуйтесь!       Только я и видел, как мать всплеснула руками, а я, взяв Джареда за локоть, побрел по глухим и темным улочкам нашего города, которые давно погрузились в сон. Не прошло и пару минут, как к нам присоединился Майк, настаивая на том, что без него нам не обойтись и что это он виноват в исчезновении Джозефины.       Скажите, вы верите в совпадения? Я, скорее всего, верю, потому что ну не может просто так взять и пойти дождь! Над нами словно кто-то смеялся и дразнил «мол, вы ее не найдете!». К тому же в считанные минуты мы промокли до нитки, отчего одежда противно прилипала к телу. – Джозефина! – Джоз!       Кричали мы с Джаредом, отчего пару домов высказали свои лестные слова в наш адрес. Но мы с братом в долгу не остались, поэтому вежливо попроси прощения и продолжали свои поиски, когда Майк нас просто размазал по стенке, сказав: – Вы идиоты? Смысл ее звать? Она же не слышит! – мы с братом обреченно вздохнули, а я провел рукой по мокрым и холодным волосам, взъерошивая их. – Нужно хорошенько подумать, где же она может быть? – Джраед потер подбородок под противным, проливным дождем, и в ту же секунду мы с Майком воодушевленно закричали в один голос: – Мост!       Наверно, нужно отдать должное Джареду, ибо если не его вопрос, то мы бы не нашли Джозефину. Она сидела на холодной траве под деревом, прячась от дождя и хлюпая носом. Ее волосы так же, как и трикотажная кофта, прилипали к телу. А сама она ежилась от холода. Моя душа тогда ликовала, потому что мы нашли ее целой и невредимой. Это было самое главное для нас троих. Не думая и секунды, я подлетел к ней, приземляясь рядом. Ее худенькие плечики нервно вздрагивали при каждом всхлипе.       Не знаю, что меня побудило, но я обнял ее, прижимая к себе крепко-крепко, боясь выпустить хоть на долю секунды. Я нежно водил рукой по ее мокрым волосам, терся щекой об ее щеку, делясь своим теплом. Мне казалось, что я прижимаю к себе маленький кусочек айсберга. Однако я бы отдал все, чтоб только посмотреть ей тогда в лицо, которое она прятала в мое плечо, все еще всхлипывая.       А Джаред с Майком молча наблюдали за нами. И только когда дождь сжалился немного над нашими истерзанными и уставшими душами, мы тут же вернулись обратно домой.