Let it all burn

Я уснула на поле битвы, В самом центре кровавой бойни, Среди раненых и убитых Полежать хотелось спокойно. Всё равно нет смысла бороться – Я итак давно уже пала, Я уснула, выключив солнце, Потому, что очень устала… Юни медленно идет по развалинам Намимори, осторожно ступая по выгоревшей земле. Вдалеке дымятся обломки дома Савады, неподалеку лежит он сам, с большой кровавой дырой в груди, там, где недавно было сердце. Девочка с грустью вспоминает то время, когда она гостила у десятого босса Вонголы. Это время надолго отпечаталось в ее памяти как один из счастливых моментов в ее жизни. Рядом лежат дядюшка Реборн и Гокудера-кун. Они оба покалечены. Соска Аркобалено горит ярким светом. Юни идет дальше и видит еще много трупов своих друзей. Несколько часов назад здесь прошла битва между Вонголой, которая объединилась с семьей Джиглио против Бьякурана и его погребальных венков. Она до сих пор слышала голос светловолосого тирана: "Юни-тян, лучше сдавайся, ты ведь знаешь, как это всегда заканчивается. Если сама придешь ко мне и принесешь мне пустышки и кольца Вонголы, то, может, я не буду их мучить". Девчушка сжимает свои маленькие кулачки, которые неприятно липнут от крови и жалеет, что не сдалась, хотя прекрасно знает, что все равно они бы все погибли. И рана в плече ужасно болит, но слез нет. Их она уже давно выплакала в других мирах, там, где раз за разом умирали дорогие ей люди, там, где умирала она сама. Она не умела путешествовать по другим мирам как Бьякуран, но он рассказывал ей. А иногда она и сама видела будущее других миров. Ужасное будущее, в дыму и руинах. Невидящим взглядом Юни смотрит вперед, осторожно переставляя ножки, идет куда-то. – Юни-сама, вы ранены! – слышится хриплый, но такой родной голос. Девчушка оборачивается и бежит к его обладателю. Гамма с трудом улыбается Аркобалено. – Гамма, прости меня, пожалуйста, я опять не смогла всех спасти. – Извиняется она. Мужчина лишь на несколько секунд закрывает глаза и, улыбнувшись, отвечает: – Нет, босс. Это мы не смогли вас защитить. Простите нас, пожалуйста. В следующий раз мы постараемся и победим этого ублюдка! – Гамма! – шепчет девочка и осторожно кладет руку на окровавленную щеку своей правой руки. Тот нежно накрывает ее своей и прижимается ближе, чтобы запомнить тепло ее тела перед смертью. А девочка в это время наклоняется и дарит ему последний поцелуй, правда в щеку, но к черту, какая ему теперь разница? – Не сдавайтесь, Юни-сама! – просит ее на последнем дыхании и закрывает глаза, теперь уже навсегда. Юни тяжело вздыхает и ложится на землю рядом с Гаммой, крепко обнимая его. – Да, я постараюсь, – отвечает девочка, глаза закрываются от усталости. Боль в плече затихает, сердцебиение замедляется, долгожданная смерть наступает, и пустышка Аркобалено, светящаяся ярко-оранжевым светом, гаснет, как сгоревшее солнце. . .