Let it all burn

Я уснула ночью глубокой В страшной чаще, зарывшись в листья, Среди диких чудовищ голодных, О своей не заботясь жизни. Всё равно о ней думать поздно, Но проклятое чувство долга… Я уснула, выключив звезды, Так хотелось упасть ненадолго… Бежать, бежать как можно быстрее. Дыхание сбивается, сердце просится наружу, но нужно продолжать убегать. Если они меня догонят, то мне конец. А Хару еще не хочет умирать, она не хочет прощаться с Тсуной-куном. Она устала, ноги подкашиваются, и она падает в грязь. Зеленый костюм марается, но Миура не обращает на это внимание, встает и продолжает бежать. Видит опушку леса и бежит прямиком вглубь, подальше от людей, от цивилизации, от дорог, от преследователей, от всего. . . Она знает, они и тут будут ее искать. Осматривается, ищет, где можно спрятаться, но, не найдя ничего подходящего, лезет на дерево. В детстве она любила это занятие. Прячется в зеленой листве, пытается восстановить дыхание. Слышит голоса и затихает, пытаясь стать как можно незаметнее. Мужчины-мафиози рыщут по лесу, пытаясь выследить ее. Их глаза налиты кровью, будто это вовсе не люди, а дикие обезумевшие чудовища. И Хару сидит час, два, три, а монстры все рыщут внизу, чертовы ищейки! И ужасно хочется спать, усталость накрывает с головой, и ей уже почти не страшно, пускай ее найдут, пускай убьют, только не мучают. Зачем ей вообще жить? Ее любимый женился на ее лучшей подруге, и внутри стало пусто. Ей ужасно обидно, но она не ненавидит Киоко-чан, она ведь ей как сестра. А Тсуна. . . Нет, ей нельзя сдаваться, ведь тогда некоторые люди будут очень грустить! И она пытается не уснуть, хоть мужчин уже не видно, она остается на месте, не смея двигаться. Когда на небе появляются первые звезды, она все же решает спуститься, тихо, настолько, насколько это возможно. Ступает на землю и тут же слышит голоса: – Я ведь тебе говорил, Майкл, что я видел какое-то движение! – Да, молодец, Тони. Теперь мы получим награду! – Ты, не вздумай двигаться, а то пристрелю на месте, сучка! – обращаются уже к ней. Страх накрывает новой волной, в голове эхом отдается бешеный стук сердца. Ноги вдруг сами срываются с места, и через несколько секунд слышится звук выстрела, взрыва и несколько мужских криков. Хару ощущает острую боль где-то в районе груди. Звезды вспыхивают ярким светом, ослепляя ее, а потом вдруг мгновенно потухают, как будто кто-то нажал на кнопку и выключил их. В глазах темнеет, боль отступает, и она падает, падает в пустоту, которая обволакивает ее своим теплом.

***

– Хару, Хару, очнись же наконец! – испуганно кричит парень, держа в руках неподвижное тело. Прикладывает два пальца к шее, нащупывает слабый пульс, успокаивается. – Дурочка, зачем ты побежала? Еще чуть-чуть, и я бы разобрался с этими придурками. Они тебя чуть не убили... – шептал паренек, осторожно прижимая девушку к себе. – Ты только борись, сейчас здесь будет торфяная башка, он тебя быстро подлатает, только не умирай, пожалуйста! – шепчет он ей в губы и нежно целует их.