Через "не хочу"

Уже ближе к вечеру, когда все разошлись и я остался один, то заметил, как в окнах соседнего дома зажегся свет. После из распахнутого окна послышался звон разбитого бокала, затем - стук открытой крышки пианино, а после первые, робкие звуки клавиш. Пианино было расстроено, но это не мешало девушке играть, и в этой музыке, мелодии, хоть и не такой красивой, улавливались эмоции и чувства. Я хмыкнул - да, это было оно, то, что я и желал услышать. Может, хотя бы теперь она поверит в то, что существует бескорыстная помощь, простая, обычная помощь,такая же простая, как музыка, которую она играет. Внезапно мелодия оборвалась, потом послышался стук упавшего на пол тела. Не знаю, зачем, скорее, из любопытства, я выскочил на улицу и подбежал к окну девушки. Пианино стояло в центре пустой комнаты, клавиши его были залиты кровью, стул, на котором сидела девушка, валялся на полу, а она лежала рядом, сдерживая рукой разошедшийся шов. Я лишь покачал головой, набирая номер скорой - как можно быть такой глупой? Разве она не знала о последствиях, какие понесет игра на пианино? Она согнула руку в локте, шов разошелся, вместе с куском кожи, тут же кровь начала заливать все вокруг, а она лежала, маленькая, слабая и бессильная, пытаясь хоть как-то сдержать кровь, не в силах даже набрать короткий номер скорой помощи. Я сел рядом и приподнял девушку. Она молчала, лишь смотрела на руку глазами, полными паники, даже не плакала и не кричала. Подняв её руку вверх, чтобы кровь меньше поступала в неё, я слегка сдавил вены на предплечье. Крови и так много вытекло - вся девушка, весь пол, все пианино - все окрасилось в алый цвет. Раздался звук сирены, потом в дом ворвались врачи, начали обрабатывать руку, погружать девушку на носилки, качать головой - не я один поражался этой глупости. Соноко увезли, я же так и остался сидеть на деревянном полу в луже её крови. Чтож, наверное, мне не стоило так торопиться с переносом пианино. Кто же знал, что она такая глупая и безрассудная? На следующий день вся школа только и говорила о том, что пианистка лежит в больнице. Кто-то пытался собрать класс, чтобы навестить её, но идея пропала так же внезапно, как и появилась - никто не знал, где она лежала. Я только усмехался. Да, мне было известно её местонахождение, я был частым гостем в больницах Намимори. Но нет, я не собирался туда идти. Зачем это мне? Я удовлетворил свое любопытство, а навещать её не имел даже малейшего желания. Настроение мое все портилось и портилось. Я вспоминал вчерашний день, вспоминал чувства, что меня охватили, но не мог их вернуть. Я снова стал мрачным, хмурым, я ничего не мог с этим сделать. Ко мне снова зашла Адель, предложила бенто, я вежливо отказался. Она немного насупилась, но попыток не оставила - бенто лежало под дверью моего кабинета. Ну почему, почему она не оставляет попыток оставить меня? Она же где-то в душе понимает, что не нужна мне. Дни тянулись долго и медленно. Прошел уже месяц. Погода портилась с каждым днем, а дел становилось все больше и больше: нужно было подготовить школу к зиме, и помощь я надеялся получить у классов. И ничего, что сейчас осень, холода могут нагрянуть внезапно, а я не хочу, чтобы половина школы заболела, как в первый год моей учебы. Конечно, я не говорю, что я один забочусь о школе, нет. Но до этого забота была такой крошечной, что меня корбило от этого. Я не мог бы назвать себя добрым и заботливым, я давно разучился заботиться. Но когда я увидел, как в ливень Цуна и Рехей собрались домой, не сдержался. Догнав их около выхода, я протянул им зонтик. Судя по ошарашенному лицу Цуны, он этого явно не ожидал. Рехей же улыбнулся, поблагодарил и пообещал придти завтра на ужин. Я только кивнул и медленно удалился в кабинет. Скука. Меня терзала простая скука, и я ел ею себя самого изнутри. Октябрь был скучнейшим месяцем, мне нечем было себя занять. Открыв журнал мероприятий, я увидел лишь танцевальный конкурс между школами. Да, это явно не мое. Я бы не стал участвовать в этом ни за что, если бы не одно но. Маленькое, сероволосое "но" с огромными глазами. Я и не заметил, как это травоядное выписали из больницы. Рука её была целой и невредимой, лицо - таким же бледным и безэмоциональным. Она зашла в мой кабинет, скрестив тонкие ручки на груди и, подобно Адель, оперлась о дверной косяк. - Хибари, помнишь, ты говорил мне, что можно что-то попросить просто так? - голос был без хрипотцы, и уже не такой холодный. Скорее, тихий и неуверенный. - Да, - я прохладно кивнул. - Мне нужна помощь. Точнее, не мне. Моему клубу. Еще точнее - школе. Нужно победить в танцевальном конкурсе, а нам не хватает мальчиков. Уговорить удалось только Цуну и Рехея. - Ты хочешь одолжить мой комитет? - я зевнул. В принципе, просьба была выполнимой. - Да. И тебя тоже хочу одолжить, - она заглянула мне в глаза, и я не без удивления обнаружил, что они не такие пустые, как раньше. - Пожалуйста, Хибари. Нам очень нужно победить. - Ладно, травоядное, ладно, - я откинулся на спинку стула. - Сегодня твой день - мне как раз нечем заняться. - Отлично. Тогда приходи после школы ко мне, я объясню тебе танец, потом мы научим всех остальных. - Я уже освободился. - Идем? - сероволосая приподняла брови. - Ну, идем. Пожалуйста, отзывов немножко. Если можно. Они прямо пропорциональны проде.