Оказывается, наше исчезновение осталось незамеченным, вроде как Шестьдесят Седьмой убедил полицейских, что все разошлись по своим спальням. Когда полицейские решили это проверить, у них не было возможности рассмотреть точно, спит ли кто-нибудь в своей постели. Я думал, что не смогу уснуть, но, оказывается, отрубился почти моментально. Разбудил меня мой же телефон. Я сначала не понял, что это такое жужжит мне в ухо, а потом проснулся окончательно, достал его из-под подушки, вгляделся в светящийся голубым экранчик...
«Психолог», - высвечивалось черными буквами. Я удивился. Не то, чтобы очень (чтобы Психолог и звонил днем?!), но все-таки было странно, что он, вернувшись от своих важных дел, в которые меня не посвятил заранее, решил позвонить.
- Ало?
Я шептал, но все равно Ас завозился на своей кровати.
- Зеркальщик, можешь придти? Есть дело, - сказал Психолог деловито. У меня глаза на лоб полезли.
- Сейчас?
Я глянул на часы – шесть утра, ровно.
- Сейчас, - кивнул Психолог. - Не задерживайся, я в лазарете, дверь открыта, дежурного нет, я в кабинете. Поторапливайся.
И отключился, так и не потрудившись мне ничего объяснить. Я некоторое время слушал гудки, потом нажал на отбой и посмотрел в окно. Там горел фонарь. Потом я, чертыхнувшись, свалился на пол и пополз к коляске, прямо в том, в чем был - в трусах и в майке. Все равно все спят, нечего беспокоиться о своем внешнем виде.
- Куда намылился? - поинтересовался Вол, разбуженный моим копошением.
- В лазарет, - сказал я, забираясь на коляску и, ничего никому не объяснив, выехал из спальни.
- Один? Тебя проводить? – донеслось от Вола, но я ответил, что еду к Психологу, Вол, видимо, догадался. Меня не догнали в коридоре, и я понял, что до лазарета точно доеду в одиночестве. На первом этаже вахтерша остановила меня визгливым голосом:
- Куда направился?
- В лазарет, - повторил я. Она не поверила, наверное, думала, что я еду курить (что я бы в туалете не мог?) или принимать наркотики, или еще куда, уж не знаю.
- Я вызову санитара, жди здесь.
- Сам доеду, - буркнул я, направляя коляску в сторону выхода.
Никогда бы не подумал, что старушки способны так резво прыгать. Она перегородила мне путь.
- Никуда не пущу. Все воспитанники должны спать в своих кроватях. Кто твой воспитатель? Я его сейчас вызову.
Я покосился на нее с раздражением. Меня ждал Психолог, у меня не было времени разбираться с вахтершей, которая, оказалось, страдает бессонницей. Она направилась к телефону, а я быстро прошмыгнул в проем и понесся в темноте, чудом не натыкаясь на стены и все, что стоит рядом с ними. Она что-то кричала мне вслед, грозила, но я ее не слушал. Пусть вызывает хоть директора. Мне все равно.
В темноте до лазарета добраться оказалось не так-то просто, и я вздохнул с облегчением, когда, наконец, открыл нужную мне дверь. За столом дежурного никого не было, и я направился в комнату Психолога. Я застал его за сборами небольшой спортивной сумки. Он был одет так, будто бы собирался куда-то уезжать. Я замер на пороге. Психолог оглянулся на меня и криво улыбнулся:
- Мог бы хотя бы ботинки надеть.
- Зачем? - спросил я, не понимая, что происходит.
- Мы идем на другую сторону, ты меня проводишь, - пояснил Психолог, взваливая сумку на плечи.
Я остолбенел, меньше всего я ждал, что Психолог скажет нечто подобное. Нет, что, простите, он от меня хочет?
- На другую сторону? - после минутного молчания и играния в гляделки, во время которого Психолог закурил, спросил я.
- Именно. Я ухожу, Стас, - он потушил наполовину выкуренную сигарету прямо о письменный стол.
Я молчал потрясенно. Психолог попытался объяснить:
- Да, там я, калека. Я не могу ходить, что же мне там делать? В этом мире я буду успешен и все такое... Я не буду тут счастлив, Зеркальщик.
- Но... ты не можешь... Твое исчезновение...
- Я написал заявление об уходе. Официально, я просто уехал. Меня не станут искать. У меня нет никого, Зеркальщик.
- Никого? - эхом отозвался я.
- Ты никогда не спрашивал меня о моих родных.
- Я думал, ты не хочешь о них говорить.
- Не хочу, - согласился Психолог, - потому что их нет. Их никогда не было. Я сирота, жил в детском доме. Не здесь, далеко, далеко отсюда, жил с самого младенчества. Там было все не так, как в обычном мире, там тоже была своя тайна, я знал, что она есть, но я держался от нее подальше, а потом было поздно спохватываться. Понимаешь? Я хотел понять, что же это была за тайна, в которую я так и не посмел окунуться. Я намеревался вернуться туда, а получилось, что я оказался тут. Может быть, там было что-то другое, может быть, еще не поздно это понять, но я не хочу. Я нашел то, что искал. И я знаю, что мне надо уходить. Ничто меня тут не держит, кроме тебя, Зеркальщик, ты мой якорь. Ты и стал Прыгуном потому что тебе надо было проводить меня. Знаешь, как я это понял?
Я покачал головой.
- Когда ко мне второй раз пришел Зеркальный дух.
Мы молчали, глядя друг на друга. Психолог ждал, а я просто не готов был все это переварить и понять. Он уходит? Он хочет жить на другой стороне, непонятно где, забыв все, хочет стать калекой, неспособным ходить? И все это добровольно? Я мог понять Черного, который не смог бы реализоваться в этой жизни, который отвечал за Крючка. Я мог понять нашего Плаксу и Мелкого, которые ушли. Я мог понять даже Скелета, но понять, что это сделает Психолог, я не мог. Зачем? Зачем ему это нужно?
- В этом был смысл всей моей жизни, - тихо сказал он. - Поверь, я ни секунды не пожалею. Просто проводи меня, Зеркальщик.
***
Он сидел на полу, а я стоял. Парадоксально, ведь еще секунду назад все было совершенно по-другому. Психолог чертыхнулся, сказал, что совершенно не подумал о кресле. Я помог ему забраться в свое кресло, положил его сумку на его безжизненные колени. Мы переглянулись. Психолог улыбался. Кабинет врача в лазарете. Где-то затаились монстры, дикие медсестры, кто угодно. Надо было идти. В небольшое окошечко глядел рассвет. Я взялся за ручки коляски и покатил Психолога по коридорам, не обращая внимания на скрипы, шумы и выдохи. Они не могли причинить нам вреда, я просто не хотел этого, и они не вмешивались. Мы выехали в вестибюль, и я замер. Дверь была приоткрыта. Когда Психолог выедет за нее, у него начнется новая жизнь, в которой не будет меня. Я провожал своего лучшего друга в последний путь.
- Не расстраивайся, Зеркальщик, - сказал он, берясь за обода колес и подъезжая к двери. Я шел за ним, но так и не осмелился ступить за порог. - Это не конец. Ты будешь меня помнить.
- А ты меня нет, - сказал я.
Психолог улыбнулся и выехал на крыльцо. Теперь мы были разделены порогом. Я остался в доме, он уже одной ногой стоял на другой стороне. Он поедет по дороге, ведущей в город, и забудет всю свою прошлую жизнь, забудет, что я до сих пор стою у этих дверей и смотрю ему вслед, провожая своего лучшего друга, не зная в ад или в рай, забудет, потому что я поверил Смерти.
- Почему? – спросил он. Я не мог ответить на его вопрос, это была ведь всего лишь теория.
- Ты не подумаешь вернуться, - сказал я. – Никто не возвращается.
- Я не изменюсь, Зеркальщик, - Психолог криво усмехнулся. - Я не устою перед соблазном.
Он порылся в кармане и протянул мне маркер. Я с сомнением принял его и повертел в руке, посмотрел на улыбчивое лицо своего друга. Как все странно получалось. Это было бы мне логичней уезжать, а ему оставаться, но что же?..
- И что я должен написать?
- Что угодно, но так, чтобы я сразу понял, что это для меня.
Я подошел к стене, отыскал место, где штукатурка держалась крепче, стоял некоторое время, думая, а потом большими буквами написал:
«Психологу привет с той стороны. Зеркальщик»
Потом подумал и зачеркнул клички, написав над ними имена. Отступил на шаг и глянул на Психолога, а он улыбался.
- Все не так, как должно быть, - пробормотал я, глядя на эти надписи.
- А откуда мы знаем, как оно должно быть? - спросил Психолог. - Удачи, Стас. У тебя будет отличная жизнь. Прости за коляску.
- Это мой подарок, - сказал я. - Бери, у меня будет другая, это не важно.
- Никогда не уходи сюда, - серьезно сказал Психолог. - Ты не должен.
- Я не уйду, - покачал головой, - даже за тобой не пойду.
Он улыбнулся.
Мы пожали друг другу руки, он съехал с крыльца и пересек двор, распахнул проржавевшие створки ворот и выехал на дорогу. Он оглядывался на меня, улыбался, махал рукой. Я стоял и смотрел ему вслед до тех пор, пока он не превратился в маленькую точку, а я не понял, что уже слишком долго тут, что я начинаю залипать, что мне надо возвращаться. Я не хотел уходить от двери. Как только Психолог увидит пустой проем, он забудет о Зеркальщике... Нет, о Стасе.
«Отыщи Мелкого и других, - сказал я ему. – Убедись, что с ними все нормально».
Черт возьми, даже если нас с Психологом будет разделять не только расстояние, но и другие миры, я все равно буду спокоен за друзей, если он будет знать, что с ними и с ним самим, все в порядке. Называйте это предчувствием, как хотите. Как там у Шекспира? Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет. Кажется, это рассказал мне Мелкий еще в начале года, когда я ничего не знал и не понимал, когда еще только входил во все это, когда даже не были приняты решения об уходе, когда казалось, что еще очень много времени, чтобы все обдумать еще раз.
Я вспомнил, как много раз Психолог пытался уехать, а я всегда его возвращал, и думал, что же заставляет меня сейчас стоять на месте. Сказать бы ему твердо: «нет!», но я не мог. Потому что всю жизнь чувствовал бы вину за то, что не сделал для Психолога того, чего он от меня просил, ведь он так много сделал для меня. Я просто понял, что ему действительно пора, а еще я знал, что если рядом с Мелким, и Крючком, и Черным, и всеми, кто ушел, будет он, то я смогу спокойно спать по ночам.
Никогда я еще не терял так много за одно утро, и никогда мне не хотелось так отчаянно вернуть все обратно.
КОНЕЦ!
Октябрь 2013 – январь 2014 года.
Спасибо за внимание.
