Наверное, слишком счастливые

Жизнь, как шахматная доска. Клеточки окрашены в черный и белый цвет, а в нашей жизни есть и хорошее и плохое. Какой будет наша жизнь, зависит только от нас. Если сделаем правильный выбор или ход, очко засчитают нам. А если нет, у нас впереди есть еще много ходов. Но, самое несправедливое, что не ходить нельзя. Бывает, что зачастую ты боишься сделать ход, потому что не уверен в правильности решения. В шахматах можно взять реванш, попросить перенести игру на другой день или же просто не прийти на турнир. А в жизни такого нет. Когда хочется сказать: «Эй, я не знаю, как поступить в этой ситуации, давай решим этот вопрос через неделю», время не остановится и не даст тебе подумать. Ты должен принять решение и быть в нем уверенным. Нельзя менять свое решение, забирать слова назад, потому что это нечестно и трусливо. В шахматах, если сделал ход, отменить или переходить нельзя. Поэтому, прежде чем сделать что-то, хорошенько подумайте. Люди, как и пешки, делятся на два типа: черные и белые. Хорошие люди несут в себе свет, излучают добро, дарят искренность, проявляют сострадание, умеют любить. А плохие, полная противоположность хорошим. Они не умеют помогать другим, «питаются» чужими страданиями, злорадствуют, когда кому-то нужна помощь, смеются над неудачами других. Зачастую мы задаемся вопросом «А как люди становятся плохими?». Ответ на этот вопрос предельно прост: чем больше человек копается в других, тем быстрее гниет сам. Чтобы не сгнила ваша душа, живете в свое удовольствием и никогда не пытайтесь найти в человека недостатки, потому что у самих их не меньше.

***

Как и обещала, я позвонила Звонарю. Примчался, хотя, нет, скорее, приперся. Так вот, приперся он спустя три часа. За это время, сдвинутая крыша систер, помахала нам ручкой и свалила в направлении, известном только ей. Потому что здоровый человек не залез бы под кровать с криками: «Я в домике». Целый час мы пытались вытащить ее оттуда, но, как только мы просовывали туда руки, она нас либо царапала, либо кусала. Пална, будучи самой «эрудированной», придумала, как выманить Машку. Порезав колбасы, она со слезами на глазах, сделала из нее дорожку, ведущую от кровати, до дивана в гостиной. Разумеется, мы с Лелькой уставились на жиробасика, как на идиотку. Но когда Машка вылезла из-под кровати, съедая всю колбасу, моя челюсть встретилась с полом. Пока мы с Лелей стояли с открытыми ртами, Пална схватила систер и привязала к стулу. Я уж обрадовалась, что на этом все закончилось, но не тут-то было. Леля увидела в газете статью, что Федор Сотников женился на Кисе. Разрыдавшись, Леля достала со шкафчика вискарь и за раз высадила полбутылки. Всем известно, что обычного пьяного человека после этого тянет на душевные разговоры. Но, Ржевская пошла другим путем. Ей, мать вашу, захотелось адреналина. Выйдя на балкон, белобрысая начала охарактеризовать матами наших доблестных депутатов. Поэтому, совсем не удивительно, что через несколько минут в нашу квартиру ломились полицейские. Flashback. Затащив пьяную Ржевскую обратно в дом, я закрыла балкон. Пална в это время подхватила брыкающуюся блондинку и потащила в ванную. Машке удалось выплюнуть кляп изо рта, и она принялась орать так, будто ее тут расчленяют. Пытаясь засунуть носок ей обратно в рот, она чуть не откусила мне палец. С горем пополам сунув ей в рот кляп, я побежала за аптечкой. Из ванной, выбежала Ржевская, под дикие вопли Палны. Вытряхнув из аптечки все содержимое, я взяла перекись, вату и бинт. Судя по поведению Машки, крыша у нее реально поехала. Поэтому промыть, хоть и небольшую, ранку нужно. Было бы идеально сделать укол от бешенства, но в данной ситуации это невозможно. - Ржевская, отдай, это мое любимое вишневое варенье, без косточек, - жалобно заныла Пална, медленно, как кошка, подходя к блондинке. - А вот фигушки. Ты меня к Федюнечке не пускаешь, поэтому попрощайся со своим вареньем, - показала язык Леля и, открыв крышку, вылила варенье на пол. Схватившись за сердце, Швиммер чуть не расплакалась, а Ржевская, явно была довольна тем, что сделала. - Ты… ты… да я тебя… уух… - махая кулаком, мямлила Пална. Далее все было, как в замедленной съемке. Схватив с дивана подушку, Пална с руганью бросилась за блондинкой. По всем законам жанра, сейчас должно было что-нибудь произойти. И, знаете, произошло. Систер, видимо, решила отомстить Палне и, выставив ногу вперед, поставила подножку. Не удержав равновесия, жиробасик рухнула в лужу с вареньем, измазавшись им с головы до ног. Забыв про свой палец, за который укусила бешеная сестра, я с диким ржачем достала из кармана шортиков телефон и начала снимать ноющую Палну. - Ну что за поколение такое, сразу все снимать. Лучше бы встать помогла, - кряхтела старушка. Окончив съемку, я спрятала телефон в карман и решила, что помочь ей все же нужно. Обойдя стороной систер, не хочется встретится лицом с полом, на сегодня исчерпала лимит своих падений, я помогла Палне подняться. А она, неблагодарная, за это испачкала мне лицо и руки, обосновывая это тем, что если бы я ей помогла утихомирить Лелю, она бы не упала в варенье. - Ладно, я помогу тебе, но прежде, ты забинтуешь мне палец, - нашла компромисс я. Естественно, ни о каких переодеваниях и душе, речи быть не может, пока две психически неуравновешенные подруги не придут в чувства. Машка отчаянно пыталась выплюнуть носок, который служит ей кляпом, а Леля допивала вискарь и названивала Федору. Дурдом, честное слово. Взяв нож, Пална собиралась отрезать бинт, но в дверь позвонили. - Здрасте, - открыв дверь, поприветствовала я полицейских. - Нам поступила жалоба, что из вашей квартиры доносятся крики, - поджав губы, оповестил пузатый дядя. - Да нет, что вы, у нас все хорошо, - расплывшись в сладкой улыбочке, ответила я. Скептически оглядев меня, он нахмурил брови, поджал губы и попытался втиснуться в квартиру, чтобы разглядеть получше. Конечно, из-за такого-то пуза попробуй что-нибудь увидеть. Второго полицейского я еле разглядела из-за жиртреса, пытающегося зайти в квартиру. - Вась, представляешь, Ржевская попыталась сбежать, но я ее… - подойдя к двери, рассказывала Пална. Жирный дяденька, заприметив Палну и ее довольную моську, облизывающую варенье, чуть не закричал. Конечно, я бы тоже испугалась, если бы у дверей появилась пухленькая дамочка, с ножом в руке и вся измазана во что-то красное. Ясен пень, в голову сразу лезут самые плохие предположения. Да и видос у нее тот еще был: длинные каштановые волосы были растрепаны, вся она была испачкана в варенье, а в руках большой нож. Я бы, на месте полицейских, увидев такую картину, делала ноги отсюда. - Всем на пол, - стоявший до этого молча, рявкнул второй полицейский, - руки за голову. Переглянувшись, мы с Палной сделали так, как приказал полицейский. Пузатый дяденька, кряхтя, кое-как пролез в нашу дверь и чудом не задел нас. Я представляю, чтобы было с нами, если бы он случайно об что-нибудь споткнулся и упал на нас. Второй полицейский остался охранять нас, держа под прицелом пистолета. Не знаю, что творилось в этот момент в гостиной, потому что даже голову повернуть, чтобы посмотреть, я не могла. Но, судя по плачу Лели, крикам полицейского и Машкиной ругани, все было не так уж плохо. - Я не понял, что здесь происходит? – послышалось рядом. - Звонарь, я уж думала, ты не явишься, - чуть ли не плача, молвила я. Лежащая рядом Пална, явно, разделяла мое настроение. Мало того, что две дуры доставили нам столько проблем, так еще и полицейские приперлись. Нет, ведь, чтобы спросить, что у нас случилось и почему мы все испачканы, вместо этого, они приняли нас за маньяков и приставили пистолет. End Flashback. Сейчас мы все, кроме Лели, она допила виски и вырубилась, сидели и пили чай, вспоминая, что было полчаса назад. Почему Леля творила всякую ерунду – понятно, но что двигало Машкой, мы пока еще не выяснили. Она ни в какую не хочет рассказывать, чего ее так переклинило. - Ну ладно, но воду ты зачем набрала? – откусывая зефир, задала я очередной вопрос. - Из ЖЭКа позвонили и сказали, что воду отключат на три дня, - спокойно отозвалась систер. Не сговариваясь, мы с Палной и Звонарем, дружно заржали, причем то, что находилось у меня во рту, чуть не оказалось на столе. Систер с недоумением уставилась на нас, пытаясь понять, что нас так рассмешило. Жестикулируя руками, и заходясь хохотом, от каждого своего слова, я рассказала Машке, что над ней, тупо пошутили. - Я сейчас, - вставая из-за стола, сказала Машка. Сбегав в комнату за телефоном, она вернулась и набрала тот номер, с которого звонили. Включив громкую связь, мы ждали ответа. Но на том конце провода, словно чувствовали, что его ждет быстрая смерть, если все это окажется подставой. Поэтому, специально тянули секунды и долго не подходили к телефону. - Да, - прозвучал на там конце тихий голос старика, - Константин, это ты? Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять, кому принадлежит голос. Аркадий Тимофеевич* во всю обыскался своего несносного внука Константина. Поэтому, дабы не травмировать старика, я положила трубку, так ничего и не ответив. Машка рвала и метала от злости, грозясь убить Костика за его дебильные шуточки. - Как только увижу этого говнюка, придушу собственными руками, - стукнув кулаком по столу, изрекла сестра. - Я ща вернусь, отлить надо, - пропустив высказывание сестры мимо ушей, бросил Звонарь и направился в туалет. Скажу честно, появлению Звонаря, систер не обрадовалась. Села на противоположный край стола, старалась не смотреть на него, все время молчала, на его вопросы ничего не отвечала. Уж не знаю, что заставляет ее так себя вести, но мне и в самом деле начинает казаться, что она сходит с ума. Систер всегда считала его своей идеальной второй половинкой. Как только был хоть малейший шанс на примирение, она тут же им воспользовалась. А сегодня даже не смотрела в его сторону. - О, а где вы такие градусники прикольные купили? – выходя из туалета и разглядывая совсем не градусники, спросил Звонарь. - В аптеке, Серень, в аптеке, - глупо улыбаясь, бормотала систер, забирая у Звонаря три теста на беременность. - Чей это тест на беременность? – вскочив со стула, с набитым ртом, спросила Пална. - Мой, - тихо, почти шепотом, отозвалась Машка. Приплыли.

***

После нескольких часов игры на гитаре, я поставила инструмент на свое место и только сейчас поняла, что подушечки пальцев снова сохранили глубокий след от жестких металлических струн. Игра на гитаре требует большого терпения и огромных усилий. Но, отказаться от своей мечты из-за каких-то мозолей на пальцах, я не собиралась. В дверь тихо постучали и, не дождавшись ответа, в комнату вошла Ника. Сейчас, после всех этих бренчаний на гитаре никого не хотелось видеть. Мышка, хоть и очень замечательный человек, но она через-чур болтлива. А сейчас мне нужно хотя бы немножко тишины после вчерашнего дурдома. До сих пор в себя прийти не могу. - Можно? – неловко окинув меня взглядом, спросила рыжая. - Ну, заходи, коль пришла, - сев в позу «лотос», я похлопала рукой по дивану, приглашая мышку сесть рядом. Сделав вид, будто не заметив этот жест, она села на стул, стоявший около стены. - Вась, мне Егор все рассказал, - теребя подол синей юбочки, неуверенно начала Вероника. Я должна была догадаться, что именно с этим ко мне пожаловала рыжая. Да и то, что она сегодня подозрительно молчаливая, должно было меня насторожить. Значит, она пришла сюда, чтобы пожалеть меня. Последнее, что мне сейчас нужно, это разговор по душам. - Ник, если ты хочешь поговорить об этом, то лучше уходи. Я не хочу ворошить прошлое, - откидывая голову назад, тихо произношу я. Вот даже сейчас, совершенно не думая об обладателе прекрасных голубых глаз, он все равно конструирует в нашем разговоре. Черт, Щукин, да даже если я сотру себе память, то найдется кто-то, кто обязательно напомнит о тебе. Зачем ты меня преследуешь, заставляя вернуться в прошлое? - Я просто хотела сказать, что я вылила на его голову апельсиновый сок и размазала по лицу кремовое пирожное, - улыбнувшись лишь уголками губ, поведала Вероника. Представив всю комичность этой ситуации, я широко улыбнулась. Все же, каждый получает по заслугам. Когда я говорила Щукину, что Ника не любит трусливых парней, я не лгала. Это с виду, мышка хиленькая, забитая девочка, а на самом деле, она – девушка-ураган, сметающая на своем пути все, что ей кажется неправильным. - А с твоим настроением что? – глядя рыжей в глаза, боясь, что она может соврать, спросила я. - Да, просто… Я сегодня после игры видела, как Миша со своей девушкой… обнимался, - в маленьких зеленых глазках заблестели слезы. Сердце сжалось, а внизу живота образовался тугой узел. Подавшись чувствам, я обняла Нику. Без всяких вопросов она положила голову мне на плечо и разрыдалась. Часто моргая и медленно выдыхая, я пыталась не дать соленой жидкости скатится по моим щекам. Глядя на чудную рыжую девушку, я видела в ней себя. Со мной была аналогичная ситуация, только Егор, будучи настоящим идиотом, сделал неправильный выбор, а Миша любит Алину искренне. - Ооо, развели тут плачущее царство, - просунув голову в комнату, цокнула языком Швиммер. - Пална, закрой дверь с обратной стороны, - отстранившись от рыжей, рыкнула я. Ничего не ответив, Пална швырнула в меня коробочку небольшого размера и, хлопнув дверью, удалилась. Косо поглядев на коробочку, завернутую в красную переливающуюся фольгу, я не решилась ее открыть. Уж не знаю почему, но что-то не нравилась мне эта коробочка. - Можно? – шмыгая носом, кивнула в сторону коробочки рыжая. Безразлично пожав плечами, я вложила ей в руки мой, так называемый, подарок. Аккуратно двумя пальчиками, боясь порезаться, Ника разворачивала фольгу. Не скрою, мне было интересно, что там находится, но сердце участило свой ритм, как только фольга была снята. Открыв коробочку, Вероника достала оттуда ржавый гвоздь. - Фу, что за гадость? – разглядывая предмет у себя в руке, задала вопрос в пустоту мышка. Взяв в руки коробочку, я потрясла ей, желая найти хоть какое-то объяснение ржавому гвоздю. Из коробки выпал белый листок, сложенный пополам. Развернув его, я перечитывала строчки снова и снова, не веря своим глазам. - Я думал, ты умная девочка. Сегодня этим гвоздем я поцарапал машину твоего дорогого женишка. Если не послушаешь меня и дальше продолжишь встречаться с ним, этим гвоздем я выколю твои прекрасные зелено-карие глаза, - отобрав у меня записку, рыжая прочла ее вслух. Не обращая на возмутительные речи Ники в адрес адресата, я скользила глазами по предметам, находящимся в комнате, в поисках мобильного устройства. Мой телефон преспокойно лежал на диване рядом со мной. Схватив его, я наизусть набрала номер нападающего. - Васян, тебя чего на сегодняшнем матче не было? Хотя, даже хорошо, что ты не пришла, мы слили со счетом 4:5, - воодушевленно разговаривал сам с собой Андрей Викторович. - Кислый, тебе нич… - я была нагла перебита хоккеистом. - Потом перезвоню, Ленка из душа вышла, - сладко пропел лимончик и на том конце послышались гудки. Ах, вот так значит? Ну что же, дорогой, видит Бог, я не хотела это делать.

***

Пока я стояла около двери в квартиру Кислого и размышляла, стоит ли нарушать его планы на сегодняшний вечер, я вдруг почувствовала, что за мной кто-то наблюдает. Его взгляд был тяжелым. Я резко обернулась, но никого не заметила. Однако это чувство никуда не делось. Такое ощущение, что этот кто-то был совсем рядом. Дрожащей рукой я принялась нажимать на звонок. Спустя несколько секунд за дверью послышалось хихиканье и тяжелые шаги. Мысленно проклиная себя за то, что не взяла арматуру, чтобы прибить курицу, находящуюся по ту сторону двери, я чуть не взвыла от злости. - Здравствуйте, а вы к кому? – хлопая накладными ресничками, спросила блондинка. Эх, Андрюшенька, ничему тебя жизнь не учит. Только что от одной белой швабры отвязался, как на другую переключился. Нет, я понимаю, если бы он выбрал себе нормальную, красивую девушку, с естественной красотой, а не крашенную блондинку с тонной косметики и нарисованными углем, бровями. Но на кой ему сдалась это чучело, я понять не могу. - Я домой пришла, - растянув губы в улыбке, сладко пропела я. – А вы, наверное, Лена, наша новая домработница? - Милый, я дома, - проорала я, заходя в квартиру. Из ванной в ту же секунду выполз товарищ Кисляк, с полотенцем на бедрах. При виде меня, он впал в ступор. Ну вот, я же говорила, общение с девицами, вроде этой профурсетки Лены, пагубно отображается на мозговой деятельности цитруса. - Анрюшечка, ты замуж выходишь? – сделав губки бантиком, спросила Лена. - Дорогая моя, замуж будешь выходить ты, если хоть кто-то на тебя поведется, - ехидно улыбнувшись, промурлыкала я. Взглянув на лицо Кислого, я подмигнула ему. Сжав кулаки, он попытался успокоиться и держать себя в руках. Ой, чувствую, попахивает тут расправой над одной очень юной «женушкой». - Но ты же говорил, что я буду твоей единственной, - чуть ли не рыдала блондинка. И почему мне ее совсем не жалко? Вроде, ей сейчас воспользовались бы, поиграли и выбросили, а мне только еще больше хочется сравнять ее с говном. Хочется унизить ее так, чтобы до ее пустой головушки дошло, что нельзя ложиться в постель к первому встречному. - Дорогая, тебе так каждый первый говорит, - хмыкнула я. Взглянув в лицо лимона, я увидела, как его губы растягиваются в улыбке. Фуф, значит ли это, что меня помиловали и простили за то, что я обломала ему секс? Или же, меня все же подвесят на водосточной трубе? - Вы какие-то не адвокатные, - постучала пальчиком себе по лбу блондинка. - Не адекватные, тупица, - встрял в нашу перепалку цитрус. - Катись отсюда, - швырнув блондинистой мадам ее сумочку, фыркнула я. Как только дверь захлопнулась, я ретировалась на диван. Закинув ноги на журнальный столик, я врубила какой-то спортивный канал. Плюхнувшись рядом со мной, Кислый повторил мой жест, закинув ноги на журнальный столик. - Ты устроила все это для того, чтобы телек посмотреть? – ухмыльнулся Кислый. - Чтобы поговорить вот об этом, - достав из заднего кармана джинс записку, я протянула ее другу. Вчитываясь в каждое слово, его взгляд становился все жестче и жестче. Не знала бы я Кислого, подумала бы, что ему не все равно. Оставив эту записку себе, как улику, он пообещал завтра поговорить с отцом насчет этого. Правда, если бы я не выбросила гвоздь, улик против этого козла было бы больше. Этот недомерок, явно, сильно влюблен в свою блондинистую подружку, раз под статью подписывается ради нее. - Ты это, прости меня, я тебе вечер обломала, - нарушив тишину, хриплым голосом произнесла я. - Оно того стоило, - эхом отозвался Кислый. Вот же, гад. Мог хотя бы сказать, что твоя жизнь для меня важнее любых баб. Хотя, о чем это я. Это же Кисляк, для него на первом месте всегда будет он сам. Всю свою жизнь он будет заботится только о себе и ни о ком более, так что ничего удивительного в его словах нет. Хотя, хотелось бы услышать совсем не это. - Мне Щука сказал, что вы встречались, - перевел разговор в другое русло Андрей. - Об этом мне сейчас хочется разговаривать меньше всего. Прикрыв глаза, я тяжело вздохнула. Как же мне все это надоело. За сегодняшний день, я, наверное, раз сто слышала фамилию капитана. Как так получается, что он либо везде, либо нигде? Больше трех месяцев я его не слышала, не видела, а потом в один прекрасный день, он появился и не хочет уходить. Молчание нарушила звонкая трель телефона, оповещающая о новом входящем сообщении. Лениво потянувшись, я достала телефон из правого кармана джинс и открыла сообщение. Пробежавшись глазами по строчкам, я отдала телефон Андрею и устало закрыла глаза. Господи, когда же это все закончится? - Я тебя предупредил, ты не послушала. Постарайся одна не ходить ночью по улице, кто знает, какой сюрприз тебя ждет около твоего подъезда, - вслух прочитал сообщение лимон. - Найду и закопаю живьем, - бросив телефон на столик, злобно прошипел Кислый. Не в силах больше сдерживать свои чувства, я положила голову на плечо друга и разрыдалась, как маленький ребенок. Тогда, в больнице, я пообещала себе, что больше никогда не заплачу, чтобы не случилось. Обняв меня за плечи, Кислый успокаивающе погладил меня по голове, нашептывая слова, которые должны были меня успокоить. Дура. Должна быть сильной, а ведешь себя сейчас, как тряпка. Тобой вновь попользуются и вытерут об тебя ноги. * - я просто не помню, как зовут этого деда, поэтому дала ему свое имя.