Живая

Закутавшись в одеяло, я медленно подхожу к окну, глядя на падающий снег. Документы Дэвида, изученные мной, были банальными и простыми, скучными и однообразными. Но информация, добытая Калебом, до сих пор не выходила из моей головы. Что, если мы можем уйти отсюда в одно из поселений? Что, если мы можем начать жизнь с белого листа, не имея знакомых и родных на новом месте? Снег падает на землю, пропитанную войнами и кровью сотен людей, совершенно не догадываясь об этом. Я вспомнила историю о Питере, и почувствовала легкую дрожь. Моего бывшего врага, пытающегося спасти и убить меня, потерявшего память, отправили в Дружелюбие. Говорят, сейчас он стал лучше: помогает людям, стал общительнее и добрее. Но это уже не тот Питер, который был со мной в Бесстрашии. Я неуверенно открываю шкаф и вновь смотрю на одежду. Я думаю, что Дэвиду не понравится, если я ослушаюсь его. А в начале каждой игры нужно действовать по правилам наиболее сильного игрока. Корсет безумно мешает мне носить то, что Дэвид оставил в шкафу, и я решаюсь использовать это, надевая привычную для меня одежду. Возможно, за это мне будет сделан выговор, но у меня есть оправдание. Взяв папку, я выхожу из квартиры, направляясь в столовую, чтобы увидеться с Тобиасом. Его место рядом со мной пустует, пока сидение не занимает Кристина. - Четыре решил прогуляться, на пробежке, - говорит она, поднося ложку с кашей ко рту, - он просил передать тебе это, - она протягивает бумажку в форме птицы, сложенную техникой оригами. - Что это? – я недоуменно осматриваю бумажную птицу, лишь в последний момент замечая на крыле каплю от чернил. Послание в виде птицы. Мой парень умеет удивлять. - Не знаю, но Четыре сказал, что ты сообразишь, - она подмигивает мне, не заметив, что я уже разгадала тайну бумажной птицы. Я улыбаюсь в ответ, не желая разворачивать ее при Кристине. Это… слишком личное. - Ты готова к разговору с Дэвидом? – спрашивает она, и я мысленно закатываю глаза. Мне не хватало только расспросов о моем состоянии. - Надеюсь, ничего особо сложного не будет, но я проанализировала материалы в первые два-три дня, - пожимая плечами, оглядываюсь в поисках часов. Минутная стрелка стремительно приближается к одиннадцати. - Мне пора, я не хочу опоздать, - попрощавшись с подругой, я встаю и направляюсь в офис, чувствуя легкую дрожь в каждом шаге. Поднимаясь на лифте в полном одиночестве, я достаю из кармана птицу, раскрывая ее. «Я говорил с матерью, и, надеюсь, я найду компромисс. Я люблю тебя, Беатрис Приор. Буду ждать тебя ближе к трем на улице. Тобиас». От признания в любви мое сердце замирает, а приятное чувство разливается по телу, оказывая успокаивающие свойства, я чувствую поддержку Тобиаса в этой маленькой птичке. - Войдите, - голос Дэвида, как всегда, размерен и уверен, и я вхожу, присаживаясь напротив него. Оглядев меня слегка недовольным взглядом, Дэвид поворачивается к компьютеру, набирая какой-то шифр. - Я изучила все документы, что вы сказали, - я кладу папку на стол, не сводя взгляда с Дэвида. - Почему вы так небрежно выглядите, Приор? – спрашивает он, отвлекаясь от компьютера и распечатывая какой-то документ. - У меня сломано плечо, Дэвид, и есть корсет, сковывающий мои движения, - уверенно и спокойно отвечаю я, внутренне злясь, - к тому же, мне не нужны ваши подачки. Я замечаю, что он бледнеет и хмурится, тоже раздражаясь. - Это не подачки, а дресс-код, Беатрис, - словно делая мне выговор, Дэвид постепенно смягчается, успокоившись, - когда должны снять корсет? - Через два дня, - отвечаю я, и тот кивает. - Замечательно. На деловом собрании ты должна быть в платье, - Дэвид открывает мою папку и, взяв распечатку, поднимает одну бровь, - у вас нет вопросов, Приор? Вопросы? Я ожидала вопросов от вас, Дэвид. Мне все меньше нравится находиться в этом помещении. - Я думаю над проектом, представленным здесь, и полагаю, что при условиях высокой урожайности этого года возведение в Чикаго дополнительных стен будет лишним. Все получат еду, независимо от фракции. - Неплохой ответ, - удовлетворенно произносит Дэвид, вручая мне несколько бумаг. - Ты должна будешь изучить это дело, которое будет присутствовать на собрании в воскресение. Я беру бумаги и быстро читаю титульный лист. «Проникновение в базы данных и активация архивов». Черт, Калеб. У моего брата проблемы. - Хорошо, - киваю я, вставая и убирая волосы назад. - Ты похожа на мать, - тихо и грустно произносит Дэвид, и я немного удивленно смотрю на него, хлопая ресницами. Спустя секунду пожилой мужчина, стараясь скрыть свое признание, откашливается. - Спасибо, Дэвид. Я могу идти? – я делаю шаг назад. - Да, конечно, - он прощается со мной, улыбаясь, а я как можно быстрее иду к лифту. Повернувшись назад, я вижу сидящего за столом Дэвида, продолжающего невинно улыбаться мне, и только когда двери закрываются, я выдыхаю, прижимаясь к стене. Он не мог говорить о матери и чувствах к ней никому другому, и, если он сделал это сейчас, то Дэвид все помнит. Сыворотка не подействовала против него. Что за игру ведет человек, попытавшийся убить меня? И будет ли он стараться сделать это снова? Но его отношение ко мне изменилось… - Держи друзей близко, а врага еще ближе, - однажды сказал мне Тобиас, и я понимаю, что эти слова подходят к моей ситуации. Я внезапно для всех стала одним из заместителей дружелюбного Дэвида, и осознание своей опасности пугает меня. Мне нужно найти брата. Калеб в последнее время стал очень тесно общаться с Мэттью, поэтому, зайдя в лабораторию друга, я не удивилась, увидев там вместе с Мэттью Кару и брата. - Я рада видеть, что ты здорова, - улыбаясь, девушка обнимает меня. Тобиас сказал, что Кара сильно винила себя в ситуации, произошедшей во время революции. Но я погибла не по ее вине, хоть девушка и отрицает это, выбирая самобичевание. Обменявшись приветствиями, я подхожу к Калебу, изучая его лицо. - У нас проблема, - говорю я серьезно, и Мэттью поворачивается ко мне с братом, - Дэвид засек ваши проникновения в данные, - я достаю небольшое дело, открывая его и давая посмотреть Каре. - Это не страшно, - отмахивается Мэттью, поворачиваясь к экрану, - он все равно никогда не подумает на нас, - набирая код и входя в базу данных снова. - Не совсем, - я немного неуверенно произношу, переплетая пальцы, - мне кажется, Дэвид все помнит. В комнате воцаряется молчание, Мэттью перестает стучать по клавишам, удивленно поднимая брови и вновь поворачиваясь ко мне. - С чего ты взяла, Трис? – хмурясь, Калеб смотрит на меня, отложив в сторону книгу. - Он сказал о том, как я похожа на мать, - я заминаюсь, пытаясь сформулировать, - с эмоциями. Сыворотка памяти не настроена оставлять в памяти человека воспоминания, вызывающие какие-либо чувства. А это значит, что сыворотка памяти на Дэвида не влияет. - Трис, прошу, будь осторожнее, - мрачнея, тихо произносит Кара, подходя ближе, - я думаю, что ты нужна ему живой. Но, умоляю, внимательно следи за ним. Я киваю, а затем перемещаю взгляд в сторону Мэттью. - Сколько файлов вы успели сохранить? – спрашиваю, стараясь скрыть волнение. - Осталось не больше 5%, но они все находятся под хорошей защитой, - отвечает мой друг, собираясь ввести новый шифр. - Не нарывайтесь на неприятности, - я встаю, предупредив Калеба и Мэттью. А затем, взглянув на часы, отправляюсь в сторону своей комнаты, собираясь на свидание с Тобиасом. Нам нужно многое обсудить.

***

Несмотря на то, что Тобиас поддается мне из-за почти обездвиженной левой руки, я получила не менее трех снежков. Прячась за еще одним деревом, я звонко смеюсь, пытаясь слепить снежок. А повернувшись, кидаю его в сторону бегущего ко мне Тобиаса, на что получаю слабый снежок в ответ. Мой снежок оказался первым из пяти, который попал в грудь Четыре. - Убит! – громко кричит мой парень, падая на землю и притворно корчась от боли, а я, смеясь, подхожу к нему, наклоняясь и присаживаясь на колени. Утренний разговор с Дэвидом напрочь забыт благодаря теплой погоде и приятному солнышку. И благодаря моему Тобиасу, успевшему развеселить меня. Я, улыбаясь, нежно целую холодные от ветра губы Тобиаса, и тут же оказываюсь перевернута, снизу, а Тобиас самодовольно возвышается надо мной. - Какой хитрый враг, - произношу я, наигранно хмурясь и злясь, и Тобиас вновь крутит нас, ближе к склону небольшого холма. - Хочешь сделать кувырок вниз? – спрашивает он, снова останавливаясь сверху. - Это опасно, - говорю я серьезнее, глядя на Четыре. Он продолжает смотреть мне в глаза, ожидая ответа. Но я не могу рисковать своим плечом. - Позже, хорошо? – я скромно улыбаюсь ему. - Ладно, вставай, - Тобиас, качая головой, поднимает и тянет меня за собой, - ты замерзла? Я смотрю на свои красноватые пальцы: забыв про варежки, я лепила снежки голыми руками. - Немного, - я поднимаю ладошки вверх, и они тут же оказываются накрыты ладонями Тобиаса. Он осторожно и медленно подносит мои пальцы к своему рту, начиная дышать и согревать меня, на что я благодарно улыбаюсь, оглядывая местность. Вокруг корпуса, внутри ограды, слишком мало леса, поэтому мы вышли наружу. Сосны и ели, укутанные снегом, скромно стоят на окраине, у небольшого, но крутого оврага, а голые деревья немного пугают своими мрачными и сухими ветками. И посреди этих страшных деревьев я вижу медведя, уставившегося прямо на меня. - Тобиас… - я тихо шепчу, сглатывая, и стараясь не шевелиться. Четыре ощущает мой страх, встретившись взглядом со мной и медленно, осторожно поворачивая голову. - Не шевелись, пока я не скажу, - шепчет он после того, как увидел большого гризли, - он может пройти мимо, - с легкой и слабой надеждой в голосе. Мы молчим, не шевелясь и прижимаясь друг к другу, ожидая реакции медведя. Я пытаюсь вспомнить о нем, но, раз медведи зимой находятся в спячке, а этот не спит, то он очень зол. И очень голоден. Тут медведь раздает громкое рычание, вставая на задние лапы. Боже, какой он огромный! Опустившись, гризли, продолжая рычать, начинает быстро двигаться к нам. - Бежим! – кричит Тобиас, подталкивая меня вперед, как можно ближе к ограде этого места, у которой должны стоять охранники. Я понимаю, что мы медленнее медведя, и Тобиас осознает это тоже. - Беги внутрь, Трис, и зови помощь, - кричит он мне, останавливаясь и поворачиваясь к медведю, - я отвлеку его, насколько смогу. - Нет, я не брошу тебя, - раздается всхлип, и внутри я ощущаю сильную боль. - Трис, беги! Беги, хоть раз в жизни сделай то, что я сказал! – злясь и раздражаясь, Тобиас смотрит на меня, заставляя подчиниться его воле. И я бегу как можно быстрее за ограду, в корпус, крича и умоляя о помощи. Несколько человек, среди которых я узнала Зика и Амара, взяв оружие, тут же бегут на подмогу, а я с ватными ногами опускаюсь на сиденье в основном зале. - Что случилось? – спрашивает Кристина, обнимая меня и видя дрожь, слезы. - Тобиас, медведь, - я не могу сформулировать из нужных слов предложение и закрываю глаза, тяжело дыша. - Все будет хорошо, Тобиас справится, вот увидишь, - подруга улыбается мне, обнимая, - сейчас ты только будешь мучить себя ожиданиями, пойдем в комнату, - она тянет меня за руку, но я останавливаюсь, заметив движение вдалеке. Я встаю, направляясь туда, и вижу Зика и Амара, осторожно несущих израненного Тобиаса. - Он жив, но ему нужна помощь, - люди начинают звать врача, направляясь к больнице, и я собираюсь следовать за ними, как меня крепко хватают за руку. - Трис, - шепот Юрая раздается около моего уха, - это был не обычный медведь. Я недоуменно поворачиваюсь к нему, и Юрай едет меня и Кристину обратно, на улицу. Я вижу кровь на белом снеге, и в груди раздается неприятная, мучительная боль. Кровь Тобиаса. Ее становится все больше и больше, и мы видим огромный труп медведя. - Вот, - Юрай подводит меня к нему, поднимая огромную лапу, накрывающую морду гризли. Голова этого медведя сильно отличается от других: более вытянутый нос, меньшие по размеру глаза и большие, пугающие клыки. Но больше всего меня смущает номер, который словно отпечатан на его шее, почти не видно и незаметно. - Что там написано? – спрашивает Кристина, выглядывая позади меня. - G852, - отвечает вместо меня Юрай, и я продолжаю осматривать медведя, примечая некоторые необычные детали. - Тобиас почти убил его, когда мы пришли, - сказал Юрай, глядя на меня,- нам лучше вернуться. Я киваю и как можно быстрее направляюсь в больницу, ощущая на руках кровь своего парня. Дорогу в палату мне преграждает Эвелин, недовольно и зло посмотрев на мое лицо. - Это все ты, - шипя, как змея, она продолжает стоять, не впуская меня внутрь, - ты не просто отобрала у меня сына, так еще чуть не убила его. - Эвелин, - сухо произносит Зик, бесцеремонно подойдя к ней слишком близко, - вам прописан постельный режим. Так что прошу, возвращайтесь в свою палату, с вашим сыном будет все в порядке, - он отвечает строго и грозно, отчего у меня появляются мурашки. - Да как ты… - возмущаясь, она толкает его, и мой друг тут же заламывает запястья Эвелин. - Не злите меня и Трис, - отпустив женщину, Зик встает рядом со мной, и я чувствую его защиту. Эвелин провожает нас испепеляющим взглядом и уходит в свою палату, и я испытываю облегчение, смешанное с адреналином. Тобиас не шевелится, лишь его грудь то поднимается, то опускается, выдавая дыхание. - Я ввела ему снотворное и обезболивающее, Приор, - поздоровавшись со мной, женщина приятной внешности, врач, отвечает на мой немой вопрос. - Он поправится? – я сажусь рядом с Тобиасом, глядя на царапины, оставленные медведем по всему телу моего парня. - Сильных повреждений нет, мы выпишем его сразу же, как только Тобиас очнется, - доктор выходит из палаты, а следом за ней ее покидают и другие, оставив меня наедине с Четыре. Как этот медведь мог оказаться здесь? Почему у него есть клеймо и номер? И как это может быть связано с развитием и восстановлением разрушенных земель? Слишком много вопросов. Тобиас жив, и это самое главное. Я накрываю его ладонь своей, закрывая глаза. - Я люблю тебя, - шепчу еле слышно, представляя легкую улыбку милого и проваливаясь в сон.