Дитя Анэма

Когда я умер, ты был так рад, Ты думал, я не вернусь назад, Но я пробрался однажды в щель между строк И я взломал этот мир как ржавый замок.

Спустя два лунных месяца с памятной ночи ранним утром из ворот замка вылетел вороной конь с всадником в развевающемся плаще с капюшоном, почти полностью скрывающим лицо. Статус Первого Мага государства обязывал периодически появляться в столице. И сейчас пришло время очередного визита. Конечно, согласно положению полагалось ехать в карете и со свитой. Но Эгберт всегда предпочитал верховую езду тряске в экипаже. Несколько лет назад он объездил почти всю страну в сопровождении пары вельмож, ибо того требовало служение короне. Тогда он окончательно уверился, что кареты терпеть не может. Так и сейчас, верный себе, он мчался по проселочным дорогам в сторону столицы. Четыре дня пути, и вот уже впереди показались городские ворота, к которым тянулась вереница телег, всадников и просто пеших путников. Можно было, конечно, воспользоваться положением и пронестись сквозь толпу, распугивая людей, а можно было затратить немного сил и легонько подвинуть их, не причиняя вреда. Но делать этого почему-то не хотелось. Хотелось, наоборот, медленно ехать среди людей, слушая громкие разговоры, брань и грубые шутки. Когда-то, много лет назад, он впервые входил в эти ворота, имея при себе только подаренный матерью талисман да немного еды, денег практически не было. Он слабо представлял, как будет жить в столице и где будет ночевать, но горел желанием поступить в ученики к тогдашнему Магистру. Мужчина задумчиво улыбнулся и кончиками пальцев дотронулся до видневшейся в расстегнутом вороте цепочки, на которой висел тот самый талисман. Когда-то он не обладал никакой силой, хотя Эгберт свято верил, да и сейчас верит, что подарок матери приносит удачу. Сейчас, правда, к удаче прибавился необходимый минимум защитных заклинаний, позволяющий не обращать внимания на мелких недоброжелателей и завистников. Наконец-то маг въехал в ворота и, проехав под их внушительными каменными сводами, оказался на улице города. Здесь тоже было шумно и людно, но все же проехать было проще, да и люди старались убраться из-под копыт коня. Эгберт неплохо ориентировался в лабиринте улиц и уверенно продвигался прямо к шпилям видневшегося впереди дворца. Чем ближе он подъезжал к главной площади, тем тише становилось на улицах: люди вели себя более сдержанно, реже встречались торговцы. – Ты в своем репертуаре, я смотрю. Первый Маг государства, а все скачешь верхом, как мальчишка, – в глазах правителя, несмотря на кажущийся серьезным тон, искрились смешинки. – Ненавижу кареты, Ваше Величество. – Сколько раз просил звать меня по имени! Без всех этих церемоний. Уж тебе-то это точно можно. – Прости-прости, – маг лукаво улыбнулся и поднял руки в шутливо-защитном жесте. Эгберт помнил нынешнего короля еще совсем маленьким. Он был хорошеньким кудрявым мальчиком, когда новый ученик Магистра, впервые попавший во дворец, увидел его в саду. Тогда еще принц, распахнув честные глаза и чуть склонив голову на бок, слушал свою няню, что-то взволнованно, но тихо говорившую. Берт расслышал только слова «Ваше Высочество». Собственно только поэтому он и догадался, что видит наследника престола. Много позже их связали почти дружеские отношения, а уж когда Эгберт стал Магистром, о церемониях окончательно было забыто. – В общем, я, конечно, рад тебя видеть и все такое, но давай сначала к делам, а уж потом все остальное, – король вмиг стал предельно серьезным. – Конечно, рассказывай. – Да нечего особенно рассказывать. Мне в голову не приходило, что придется тебя так резко вызывать. Недели две назад мне стало беспокойно, что с защитой что-то не то. Маркус проверил заклинания и ничего не нашел. Он, конечно, не ты, но у меня не было причин сомневаться, тем более, ты знаешь, что я сам в этом почти ничего не смыслю. Но через несколько дней по куполу начали временами пробегать голубые всполохи, а после и вовсе появились бреши. Маркус растянул резервный купол, но ему это тяжело далось – он до сих пор слишком слаб, иначе я не рассказывал бы тебе все это сам. Еще и Мартин так не вовремя уехал. – Странно, – в глазах мага появилось беспокойство, – а что с Камнем? – С ним все в порядке, мы проверили. – И при этом нападений извне не было? – В открытую не было. Мы постарались проверить, не проник ли кто-то непрошенный, но, сам понимаешь, это проблематично: мы не могли закрыть ворота, это посеяло бы панику. – Да, я понимаю. Хорошо, сначала я разберусь с куполом, а потом навещу Маркуса, – маг вздохнул и поднялся из кресла. Во дворце Магистру было отведено внушительного размера крыло на третьем этаже. Здесь была и оборудованная лаборатория, и спальня, и кабинет, и комната, где при необходимости мог бы жить ученик. Вот только ученика Эгберт все никак не мог найти. Наскоро переодевшись в простую широкую мантию, маг отправился на Северную, самую высокую башню. Там в небольшой комнате хранился магический Камень, на котором и держалась защита. По сути этот Камень, исписанный рунами, был колоссальным по своей силе амулетом. Комната, в которой он находился, была, наверное, одной из самых защищенных в замке, и входить сюда имели право лишь немногие. Впрочем, и сам камень обладал внушительным запасом прочности: повредить его было крайне трудно, но проверить все же стоило. Тем не менее, проверка ничего не дала. А значит, был разрушен рисунок заклинания. Это можно было сравнить с лесным пожаром: в целом лес вроде бы жив, но выжженные участки еще не скоро смогут восстановиться своими силами. Такое нарушение рисунка было не менее странным, чем все происходящее в целом. Связка заклинаний была составлена так, чтобы при случайных или незначительных повреждениях купол восстанавливался. Значит, рисунок рвали целенаправленно и тщательно, но нападения не последовало. Никакого смысла! Немного поразмыслив, маг решил, что восстановит купол сейчас. Силы он в последнее время практически не тратил, поэтому все должно получиться. Он поднялся еще немного выше по узкой винтовой лестнице и вышел на открытую всем ветрам площадку. По углам площадки стояли колонны, державшие свод, но стен как таковых не было. Это было наилучшее место во дворце для установки купола. Вся столица была видна как на ладони. К тому же здесь он был ближе всего к стихиям. И хоть ни одна из четырех привычных стихий не была для него определяющей, это все равно помогало. Эгберт сосредоточился и разглядел у себя под ногами яркий, пульсирующий сгусток энергии. Именно так виделся ему сейчас Камень. Маг привычно вытянул из этого сгустка нить и, добавив в нее собственные силы, начал плести цепочку заклинаний. Что что-то идет не так, он понял, когда начал распускать то, что осталось от предыдущего купола. Сила буквально не давалась ему. Нити вырывались из рук, но отпускать их было никак нельзя. Выпустишь незаконченное заклинание такой силы – и в лучшем случае в руинах будет лежать Северная башня, а в худшем – половина столицы. Маг изо всех сил старался удержать светящиеся нити, потихоньку плетя заклинание, но делать это становилось все тяжелее, и даже амулета с собой никакого не взял. Эгберт зашипел сквозь зубы, когда очередная нить энергии, вырываясь, оставила на коже саднящий след. Именно в этот момент маг услышал то, что меньше всего ожидал: мелодичный перезвон колокольчиков, – и в заклинание аккуратно влилась еще одна нить силы, чужой силы. Серебристый поток усмирял своенравное заклинание, мягко дополняя самого Берта. Он продолжил плести защиту, подстраиваясь под вмешательство, но делал это скорее инстинктивно, нежели осознанно, а по спине струился холодный пот, вызванный отнюдь не переутомлением, а леденящим ужасом. Кажется, никогда в жизни он так не боялся. Он помнил этот мелодичный перезвон, очень хорошо помнил. Учитель объяснял им с Анхелем основы коллективной магии и заставлял работать в паре. Им же, несмотря на растущее между ними напряжение и неприязнь, всегда легко удавались парные заклинания. Эгберт хорошо знал, что сила каждого мага уникальна и звучит она по-своему. Нет двух одинаковых, как нет двух идентичных голосов. Магия Анхеля всегда была такой: светло-серой и мягкой, аккуратно дополняющей магию Берта. Ни с кем больше он не достигал такого совершенства парной магии. И всегда на их уроках подчиняющийся Анхелю ветер словно играл маленькими серебряными колокольчиками, даже смех у него был похож на этот перезвон – мелодичный и легкий. Невольно это воспоминание повлекло за собой другое – о событиях двухмесячной давности, когда в его комнате раздавался чужой смех и гуляли порывы ветра. Но Анхель мертв. Может быть, ему показалось и кто-то просто похож? Вот только в башне никого больше не было. Купол тем временем, питаемый энергией мага и кого-то неведомого, разрастался и накрыл собой почти весь город. Наконец, он окончательно установился, Эгберт закрепил его привязку к Камню и только после этого позволил себе осесть на пол, все еще чувствуя рядом присутствие чужой силы. – Покажись, – губы слушались плохо, и такое простое слово получилось странно рваным. – Ну если ты так просишь, – даже не голос – шепот ветра. И в розовых лучах заходящего солнца из ниоткуда проявилась призрачная фигура. Хрупкий силуэт, растрепанные волосы и до жути знакомые черты лица. – Анхель?! Невозможно… – Возможно, как видишь.