Дело было в Уинстле

      Время близилось к полудню, и роса на траве уже высохла. Небо расчистилось, и открывшееся солнце пробивалось сквозь редеющую крону деревьев, освещая охотникам землю под ногами. В их памяти еще была свежа встреча с молодым агрессивным оборотнем, поэтому все сохраняли бдительность и особенно тщательно следовали указаниям командира. Но ничего опасного и необычного за этот день больше не случилось. За оставшееся до темноты время Ворис провел их по основным своим тропам, объяснил, как в случае чего - добраться до сторожки, и показал, как ставить необходимые ловушки. Общими усилиями они установили пять ловушек, после чего Ворис проверил их работу.       Два силка синхронно затянулись на несуществующих лапах волка и растащили их в разные стороны. "Это для того, чтобы не повредить лапы и шкуру зверя." - объяснил командир. Напарники несколько недоуменно переглянулись. "Зачем так нежничать с не пушным зверем?" - подумали они, но решили оставить вопрос не высказанным. На обратном пути Ворис их повел обходным путём, во-первых, чтобы не спускаться по тому же валуну и, во-вторых, чтобы не разрядить собственные ловушки.       Впереди послышался звук быстро бегущей воды. Фельд решил, что ничего серьезного больше им не грозит, и пошел к реке собственным маршрутом. Остальная команда ушла левее, а сам охотник полез через топкую няшу. Команда уходила все дальше, и Фельд запаниковал. Он вылез с топкого места и, не разбирая, куда ступает, стал догонять остальных. Как вдруг раздался хруст, и мир для горе-следопыта перевернулся верх тормашками, приложив его головой о ближайшую березу. Охотник взвыл и испуганно задрыгал ногами, пока не понял, что они связаны. Он висел вниз головой, не разбирая, где низ, а где вверх, и уже был готов готов провалиться в обморок от прилива крови, как краем глазом он заметил, что что-то подкрадывается к нему со спины. Он как ошпаренный обернулся, но не рассчитал силы и завертелся на веревке волчком. - Не подходи! Не подходи! - закричал он не своим голосом, но на существо это не подействовало. Веревка лопнула, и Фельд свалился на землю. Мир все еще не желал принять статичное положение, когда его подняли под руки и отряхнули. - Ну ты даешь, Фельд! Я эту ловушку для кабанчика ставил, но уж никак не для тебя! - хохотал Ворис. - Да-а, Фельд. А как ты завизжал!..       Напарники смеялись, хватаясь за животы, а Фельд все еще не мог понять, что происходит. Поняв, наконец, что произошло, он не преминул обвинить Вориса и сгоряча наговорить ему гадостей. Но все это выглядело настолько комичным вкупе с недавним впечатлением, что никто не принял его слова всерьёз. Отсмеявшись, они пошли вчетвером дальше. Ворис вел по твердой почве, на которой четко были видны старых капканов и силков. Кое-где он нарочно указывал на спрятанные ловушки, и товарищи только дивились, насколько ловким может быть столь молодой охотник. Несколько силков оказались не пустыми. В один из них попался жирный зайчишка, которому тут же перерезали горлышко, а во второй попался молоденький кабан. Он был слишком велик для сготовленной ловушки, и потому связанным оказались только его задние лапы. Похоже, обезумев от страха в первые минуты, он пытался вырваться, но сделал себе только хуже - он вывихнул лапы и выжить уже не смог бы. Заслышав людей, он встал на передние лапы и приготовился на них кинуться. Его пришлось убить издалека, чтобы самим не пострадать.       В речке они обмыли руки и шеи, набрали воды и отправились на заставу. По прибытию Марка отправили за дровами, Йохансу доверили освежевание, Фельд искал посуду. Ворис же перелил воду в бочку и решил проконтролировать Йоханса. - Ну что, справляешься? - сказал он, усаживаясь на чурку напротив парня. - Обижаете, господин. - Пробасил тот. Он ловко орудовал ножом, разрезая шкуру лишь в нескольких местах, чтобы снять её.       Йоханс был сыном крестьянина, отец его умер от болезни лет 10 назад, а через 8 лет его пожилая мать перебралась в дом к своей давней подруге. Йоханс не мог помогать матери днем пока работал, а в доме её знакомой к ней относитесь с радушием и почтением. Когда он впервые пришел с вещами матери на порог того дома, его встретила прекрасная девушка, которая мгновенно поразила его своей скромностью и простотой. После он часто приходил навещать мать, оставаясь жить при этом в своем старом доме, но неизменно его встречала та девушка. Надо ли говорить, что матери обоих уже сулили, не сговариваясь, свадьбу?       Вспоминая эти подробности, Ворис не мог не гордиться своим воспитанником. Еще год назад Йоханс был самым беззаботным мальчишкой какого только можно представить, а сейчас в нем все больше проявлялось то, что отличало в нем мужчину. И дело было, разумеется, не в физических данных. - Кишки куда? - застыл парень с зажатыми на ноже внутренностями зайца. - А вон в ведро пока кидай. Ливер полетел в указанное место, и парень принялся за кабана. Он обхватил тяжелую тушу и примостил ее на разделочную доску. - Этого нам хватит еще дня на три, так что можешь грудину, ребра и филе пока спустить в яму. Йоханс кивнул и воткнул нож в тушу. Командир встал и ушел в сторожку. Вечером состоялось собрание. - Завтра я один схожу и проверю следы вокруг ловушек. Если они там всё-таки есть, нам придется переставить ловушки. - Зачем? - Ну, так иначе мы никого не поймаем, Марк. - Нет, а почему? Ловушки же рабочие... - Какое зверьё сунется туда, где оно почует опасность? А волки больше обыкновенного проницательны и осторожны. - Ясно... - Йоханс, остаёшься за главного, пока меня не будет.       Парнишка, сам не ожидавший такого доверия, смущенно покивал головой, а Марк с Фельдом возмущенно посмотрели на Вориса, но голос так и не подали. Они отвели взгляд, как будто говоря "Ты командир - тебе решать". На том и порешили, и вскоре все улеглись. Но под полночь всех разбудил далёкий волчий вой. Люди долго вслушивались в протяжный грудной звук, зажимая оружие под подушкой, но скоро он затих, и ночь снова стала почти такой же тихой.