Заграничная практика

Машина у Гын Сока классная, и водит он хорошо. Спокойно, уверенно, изящно, с чувством собственного достоинства. Красота. Я уже минут двадцать сидела в машине рядом с ним и всё никак не могла отвести от него взгляда. Сильные, красивые руки уверенно правили рулём, длинные ноги давили на педали, а черные глаза смотрели только вперёд, иногда поглядывая на зеркала заднего и бокового вида. Лёгкий ветерок ерошил тёмные волосы и легонько трепал ворот пуловера. Однако, не эта прекрасная картина привлекла моё внимание. Уже полчаса я сверлила его злобным взглядом, пытаясь молча достучаться до его совести. Не получалось. Меня игнорировали с королевским изяществом. Наконец, не выдержав, я громко фыркнула и полезла в рюкзак за эскизами макияжа, который необходимо было сделать сегодня Гын Соку. Сейчас мы ехали загород на съемки рекламы средств по уходу за кожей лица известной корейской фирмы. Гын Сок снимался там вместе с Пак Шин Хе. Концепцией съемок был «свежий, лёгкий ветерок, ласкающий кожу». Бред... Для этих съёмок кожа Гын Сока должна была буквально сиять свежестью и чистотой, а мне предстояло создать это сияние. Угу, создать. А из чего? Из вот этого? Из того, что сидело рядом со мной? Еще на пятой минуте поездки я осмотрела фронт работ, предстоящих мне и поняла – если Гын Сок выживет, это будет чудом. На самом деле «ленивое изящество» оказалось недосыпом! Вскоре смачный, тягучий зевок подтвердил мои опасения. Кожа его выглядела немного сухой, желтоватой, губы потрескались в уголке, а под глазами пролегли тёмные круги. Один ноготь был сломан, а еще на двух я увидела заусенцы. Вдобавок ко всему он даже не обращал на меня внимания! А сейчас я держала в руках эскизы и уже мысленно продумывала, какую основу следует наложить под какой оттенок тона и каким карандашом следует подвести его глаза. Как-то незаметно для себя я достала лист и начала делать наброски макияжа, который мне предстоит сделать. Вообще, такое со мной случалось редко. Обычно я просто смотрела на лицо человека, потом минут за десять продумывала образ, а затем воплощала его по памяти, но здесь меня настолько захватил азарт предстоящего боя с его лицом, что руки сами собой накладывали на бумагу будущий образ Гын Сока. Естественно, я старалась не уходить далеко от данного мне образа, но и поправки я вносила вполне кардинальные. Например, достав пару фотографий Гын Сока на улице – на свету, как раз с какой-то рекламы, я посмотрела на его кожу и поняла, что та слишком светлая. А достав еще одну фотографию, но уже с другой съемки на улице, поняла, что тон кожи слишком тёмный. Хорошо, что тогда с ним работали профессионалы и на обороте фотографий были подписаны номера тональных кремов, которые использовались. Благодаря этому я решила смешать эти два тона, чтобы получить идеальную текстуру кожи. Вот так, погружённая в работу, я не заметила, что машина остановилась. Мы приехали. - Эй, менеджер, не хотите ли выйти и поработать? - ехидный голос моего подопечного вырвал меня из рабочего транса. Никак не отреагировав на его слова, я осмотрела получившийся результат и осталась довольна. Выйдя из машины, я огляделась, привыкая к уже вполне знакомой атмосфере съёмок. Операторы, режиссер, сценаристы и другой персонал носились туда-сюда, делая последние поправки. Съёмки проходили на небольшой поляне, заросшей зелёной, сочной травой, высотой примерно до середины бедра. Солнечный свет падал на траву, покрывая поляну золотистым маревом, ветерок едва заметно ласкал полянку, словно нежно поглаживая котёнка, а воздух, наполненный ароматом свежих трав, буквально кружил голову. В таком месте хотелось лечь в траву, закрыть глаза и дышать. Лежать и, не думая ни о чем, просто дышать. - Гын Сок, пожалуйста, спроси, где я могу сделать тебе макияж, и во что ты должен будешь переодеться. Я должна немедленно приступить к работе, ибо твой фейс находится в таком состоянии, что меня даже корёжит! - нежно проворковала я, поворачиваясь к сверлящему меня злым взглядом актёру. - И, пожалуйста, не смотри на меня так, даже ты не испортишь мне сейчас настроение! - улыбнулась я, доставая рюкзак и захлопывая дверцу машины. К нам тут же подскочил невысокий, сухопарый дядечка, с густыми бровями и восторгом в глазах, судя по всему – режиссер. Они с Гын соком что-то горячо обсуждали в течении следующих десяти минут, а потом режиссер повернулся ко мне, осмотрел меня с ног до головы строгим, серьёзным взглядом и протянул мне руку. - Здравствуйте, я Чжо Хо Е, режиссер этой рекламы. Надеюсь, наше сотрудничество будет плодотворным. - Здравствуйте, я Александрина Колева, прибыла на практику из России. Надеюсь многому у вас научиться! - улыбнулась я, пожимая его крепкую, сухую ладонь. - Вы можете пройти туда, там есть всё необходимое для создания макияжа. Костюм так же находится там. Вы приехали быстрее Шин Хё, так что у вас есть преимущество. Ну, мне пора, – он кивнул и, развернувшись, стремительно направился к какой-то из камер. - Уф... - невольно выдохнула я, чувствуя, как поджилки наконец-то перестали трястись, а ноги наоборот подкосились. – Вроде, всё прошло не так уж плохо, - сказала я, собираясь с мыслями. - Да нет, всё прошло очень хорошо. Ты молодец. Надеюсь на твою помощь, ведь... Сегодня я действительно виноват, - задумчиво пробормотал Гын Сок, а потом посмотрел на мои стремительно увеличивающиеся глаза и усмехнулся. - Чего смотришь? Пошли, тебе еще пахать и пахать сегодня! Медленно кивнув, я направилась в сторону, где стоял большой навес, под которым стоял стеллаж со всем необходимым. Отправив Гын Сока переодеваться, я быстро разложила на столе эскизы и начала разминать руки, продумывая каждый момент работы. Сначала я размяла мизинцы, дальше большие пальцы и так каждый. Аккуратно сняла колечко с указательного пальца левой руки, отстегнула браслетик с правой руки, заколола чёлку и снова стала разминать руки. Спустя минут пять ко мне вышел Гын Сок. Совершенно обычный, очень красивый парень. Господи, в одном предложении я собрала нечто несочетаемое! Потёртые, чуть мешковатые джинсы, светлая футболка с тоненькими росчерками зелёной, желтой и оранжевой краски, обычные кроссовки и часы на запястье. - Так, - протянула я, подходя к нему и поправляя футболку, затем немного поправила часы и осмотрела его в целом. – Класс. Выглядишь отпадно. Теперь осталось только самое сложное – лицо и волосы, - и, усадив его на стул, тихо попросила. - Замри. Он тут же замер, словно изваяние. Похоже, опыт сказывается. Я снова размяла руки и, для начала, осторожно провела кончиками пальцев по его коже, прощупывая и чувствуя каждый изгиб. Еще раз коснулась лба, носа, линии рта. Ну, всё. Теперь его лицо я могла бы вылепить и с закрытыми глазами. А дальше началось волшебство. Моё сердце вдруг перестало учащённо биться, и пальцы перестали дрожать. Я взяла в руки расчёску и начала быстро приводить его волосы в порядок, выправляя отдельные пряди, зачёсывая, покрывая их лаком или гелем, пробегая кончиками пальцев по коже головы, всё-таки заставляя подчиниться моей воле эту шевелюру. Минут через десять я смогла выдохнуть полной грудью, осматривая получившийся результат. Осторожно поправив отдельную прядку, я счастливо улыбнулась, глядя на Гын Сока так, словно он был самым прекрасным произведением искусства. - Эй, ты там что натворила? Выглядишь ужасно! - сказал он, заметно нервничая. - Сиди и не шевелись! - сказала я, строго взглянув на него. - Молчу-молчу, - вздохнул мой подопечный, закрывая глаза. И снова, отдышавшись, я окунулась в работу, полностью отдаваясь процессу нанесения макияжа на его лицо. Если честно, самой страшной частью оказались круги под глазами, с которыми я всё-таки справилась, а дальше всё было легко и просто, пока я в один прекрасный момент, не поняла, что нахожусь к нему слишком близко. Черные глаза внимательно смотрели на меня, губы чуть приоткрыты, а на щеках лёгкий румянец от жары. Карандаш для глаз в моей руке не дрогнул, но сердце, казалось, остановилось. Замерев, я вдруг поняла, что не могу двинуться, загипнотизированная теплом этих глаз. Едва касаясь его подбородка, я медленно перевела взгляд на его губы и поняла, что трещинок не видно, затем я снова посмотрела ему в глаза. «Алекс, что ты делаешь? Времени почти не осталось! А ну быстро глаз докрашивай! Чего он, с одним накрашенным глазом сниматься будет, что ли?» - заорала профессиональная часть мозга. Сглотнув, я тряхнула головой и снова посмотрела ему в глаза. - Что-то не так? - тихо спросил он, усмехнувшись, и небрежно добавил. – И всё-таки ты еще ребёнок! Меня словно пронзило молнией и в глазах тут же прояснилось. Четкое движение рукой, последняя черточка наложена, а потом еще слой бесцветного блеска на губы, чтобы не проявились трещинки. - В этот раз я, может, и проиграла, но и выиграла тоже! - улыбнулась я, протягивая ему зеркало. Внимательно осмотрев себя, он посмотрел на меня и, чуть улыбнувшись, молча кивнул, а затем поднялся и пошёл к режиссеру и Шин Хё, уже стоящей там. Она была одета в светлое лёгкое платье, развивающееся на ветру, светлые же лосины, чуть ниже колен и сандалии, завязанные на щиколотке. С Гын Соком они сейчас быстро о чём-то говорили, и она, потянувшись, убрала ему за ухо выпущенную прядку волос. А затем посмотрела на меня и приветственно кивнула. И всё-таки я опоздала, увлёкшись работой. Непростительно! Однако, где-то в глубине души всё еще бушевали адреналин и восторг, которые заполняли меня во время работы с Гын Соком. Такое я испытывала впервые за всё время своей практики.