Свадебный пир, или Чего нам не показали

      Перед кабинетом мадам Владимир испытывал некоторый страх. «Надо было Евгения с собой взять! Чтоб тылы прикрывал!» – подумал он, разглядывая белую масляную краску двери и чувствуя в руке холод медной ручки. Но, услышав позволение войти, решительно, как бросался в атаку, вошёл в кабинет.       – Рада Вас приветствовать, граф! – обычным своим радушным тоном произнесла Лидия Ивановна, выходя из-за стола, чтобы встретить гостя. – Чем могу служить?       Граф, вместо ответа, подал письмо из Святейшего Синода. Она быстро пробежала глазами.       – И что? – а сама лукаво смотрела на мужчину во фраке, в белых перчатках.       Весь вид её говорил: «Ну не мне же Вы пришли делать предложение!»       «Не Вам!» – подумал Владимир и решился.       – Мадам! Я прошу Вас разрешить венчание Вашей воспитаннице Софье Горчаковой! Я прошу у Вас её руки!       Соколова улыбалась.       – Но, как правильно Вы заметили, она ещё воспитанница института!       На самом деле, экзамены были сданы, аттестаты заполнены, и выпускницы могли уже покинуть дортуары. Оставались только бал и вручение шифров, отложенные из-за болезни императрицы. Но Лидии Ивановне захотелось ещё немного помучить графа. Уж такая вредная натура.       – Мадам! Вы, конечно, знаете, что Софья… мадмуазель Горчакова… взяла на себя обязанности по воспитанию своего крестника, потому что мать мальчика покинула страну. А теперь, - он кивнул на бумагу из Синода, – Серёжа оставлен со мной.       Соколова кивнула.       – Софья ни за что не расстанется с Серёжей! – горячо сказал граф. – А жить с ребёнком в домике, где нет условий, сейчас уже никакого смысла нет. Да и холодно становится: осень. Топить надо. Три женщины и грудной ребёнок! Нельзя его простудить!       – Да, да, – сказала Лидия Ивановна.       – А переезжать ко мне до свадьбы, Вы же понимаете, Софи отказывается наотрез.       – Да и вообще это моветон, – ответствовала начальница.       – Мадам, я рад, что Вы меня поняли! – сказал Воронцов.       Она подумала несколько секунд и сказала:       – Хорошо! В порядке исключения… я разрешаю ей венчаться с Вами, Владимир Сергеевич. Но…       Она взглянула вопросительно и увидела, что он не прочёл её немого вопроса-опасения. Это её почти успокоило и почти послужило ответом.       – А где вы хотите венчаться? – спросила она.       – Мадам! Софи настаивает на институтской часовне.       «Слава Богу!» – с облегчением вздохнула Лидия Ивановна. Это тоже было практическим свидетельством, что опасения начальницы напрасны. Хотя ведь эта своевольница творит что хочет, понимая недопустимость своих поступков!       – Что так? – захотела она уточнить.       – Сударыня, мадмуазель Горчакова хочет пригласить на венчание и на праздничный чай, если позволите, всех девочек. А в другую церковь ведь вы не отпустите их в таком количестве!       Лидия Ивановна засмеялась.       – Выпускницы вольны покинуть дортуары до торжественного акта!       – Но Софи и младших хочет видеть!       «Софи, Софи хочет! А ты-то чего хочешь?» – подумала Соколова.       Она позавидовала молодым. У неё никогда не было такой всепоглощающей взаимной любви.       – Ну хорошо! – сказала она. – Пойдёмте договариваться с отцом Феоктистом. Без меня он, чего доброго, Вам не поверит!       Действительно: только что граф крестил младенца, праздновал рождение малыша вместе с женой, а уже женится на другой!       Но мадам Соколова распорядилась решительно.       Однако отец Феоктист возразил, изучив документ из Синода.       – Ваше сиятельство! Для повторного венчания у Вас ещё должно быть благословение от правящего архиерея.       – От кого?       Воронцов был абсолютно далёк от церковных тонкостей.       – От их преосвященства, митрополита Иннокентия.       Граф не знал, что ответить. Препятствия его распаляли.       – А где я его могу найти? – поинтересовался он у священника.       – Ваше сиятельство! Митрополит Московский обретается в Кремле – в сердце нашей священной древней столицы. – Круглое лицо отца Феоктиста омрачилось. – Но, ко всеобщему нашему прискорбию, с лета сего года их преосвященство тяжко больны!       При этих словах священника у Владимира заныло под ложечкой. Он очень не любил ожидание, но ещё менее любил неожиданности.       Мадам Соколова, видя графа в затруднении, сообщила с лучезарной улыбкой, что у неё ещё много дел.       – Владимир Сергеевич, когда с отцом Феоктистом разрешите все вопросы по венчанию, я жду Вас! Мы с Вами всё устроим в лучшем виде! Уверяю Вас: и Вы, и мадмуазель Горчакова – оба будете довольны!       Отец Феоктист пытался ещё что-то говорить, по своему обыкновению многословно, но Воронцов не стал его слушать, учтиво распрощавшись со священником.