Эндрю и Акулана

В море Прошло около месяца плаванья, как Эндрю с дельфином Лидингом, преодолев тысячи миль, приблизились к Маршалловым островам. Чтобы разнообразить свой рацион, Эндрю остановился на небольшом острове, с виду полном фруктов и зелени. Эндрю вышел на сушу, и поднялся в чудесный сад, посаженный человеком. Лидинг же поплыл рекой. Удивительно, но несмотря на богатство острова плодами, травами, и множеством следов, там совершенно отсутствовала живность. Лиддинг, плывя по реке, нервно свистел. Только когда Эндрю собрался покидать остров, он через гущу листвы увидел бухту, и другие острова атолла. Там было множество остовов старых кораблей. К этому времени Лиддинг вообще чуть ли не сошел со своего рыбьего ума. Эндрю пришлось оставить свой экскурс, и отправиться прочь за Лидингом. Приборы навигации, закрепленные на Лидинге, говорили, что надо плыть в другую сторону, чем плыл в данный момент Лидинг. Но Эндрю доверял своему торопившемуся из всех сил другу. Острова уже казались зеленой полосой в дали горизонта, как в небе появилась черная точка, и послышался рев мощных двигателей. Над ними пролетел тяжелый самолет, и что-то скинул с парашютом на острова. Лидинг тут же, как взбесился, и кричал так, как будто его резали без наркоза тупым ножом. Через некоторое время, их освятила мощная вспышка света. Свет спал, открыв взору гигантский гриб, поднимающийся в небо над местом взрыва. Эндрю же это уже не видел, ибо перед его глазами все стоял тот свет. Но Лидинг, ослепнув как Эндрю, по-прежнему сохранил в себе способность к эхолокации, а потому смог эвакуировать Эндрю в подводный грот, подставив своему другу спиной плавник. Неожиданно, грот зашатался как карточный домик, и начал обваливаться. Это было последнее, что Эндрю запомнил. Что же произошло Из открывшегося отверстия хлынула вода, закинув дельфина вглубь пещеры, Эндрю же завалило. Глотнув оставшегося в глубине пещеры воздуха, дельфин отправился к своему другу. Из большой груды камней торчала человеческая рука. Дельфин принялся было пихать носом камни... но они были очень тяжелыми для него. И если вместо рук, плавники, чем поможешь? Крича изо всех сил о помощи, дельфин уплыл. Милый образ Пришел в себя Эндрю от резкого и удушающего запаха. Но сколько бы он не раскрывал свои веки... все было бесполезно. Но, этот резкий запах... Не будучи промахом в медицине, Эндрю вымолвил: — Кто здесь пролил нашатырь? — Я! — ответил тоненький, чуть ли не писклявый девичий голос, — только я ничего не проливала. Это от меня такой резкий запах! Эндрю напрягся руками, чтобы сесть, но позвоночник пронзила ужасная боль, а по пещере пронесся стон. Эндрю почувствовал человеческие руки, надавливавшие на его ноги... — Чувствуешь? — спросил его тот же голос. — Больно. Но не так, как в позвоночнике. Это хорошо, что ты чувствуешь боль. Значит, твои ноги не мертвы! — А мое зрение? — Новые глаза я тебе дать не могу. Но ты заставь свой мозг работать с электромагнитными волнами, и будешь видеть как рыба в воде! — Ты это делаешь? — Так все в воде видят. Это просто необходимость! Тем более у слепцов отсутствие зрения компенсируется повышенной чувствительностью. А это как раз то, что тебе надо! — А руки? — сказал Эндрю, — я чувствую человеческие руки на своих ногах! — Все верно. Но для тебя я женская говорящая особь полярной акулы, — ответил тот же голос, — и не более того! — Но почему? — возмутился Эндрю. Вместо ответа к Эндрю приблизилось нечто мокрое и скользкое. Потрогав нечто рукой, Эндрю чуть не поранился: чешуя рыбы была подобна терке, по этому, он сменил направление, продолжая изучать хвост. Вскоре, его руки нащупали человеческое тело. Лениво оттолкнувшись хвостом, рыбка плюхнулась в воду. — Стой, красавица! Я, только, хотел тебя отблагодарить! Но акула не появилась, а рука его упала на нечто скользкое. Проведя рукой, он понял, что это был он сам. — Не трогай! — услышал он. — Ты вернулась? — А я и не уплывала. Просто, тебе нужно восстановиться, а без этих паразитов ты не сможешь это сделать сам! — Без этой слизи? Все как то странно. Этот яркий свет... удар... — Это было испытание атомной бомбы! Они всех людей, и некоторые виды животных эвакуировали. Остальные... — А кто ты? — Раньше я была Миланой Вагиной, доктором наук, дочерью русского профессора, — всхлипывала девушка. — А теперь я не Милана, а Акулана! — Зато ты, Милана-Акулана, моя спасительница! Как бы я хотел посмотреть в твои замечательные глаза! — Это невозможно! — А что возможно? Она взяла его руку, и положила на свое лицо. "Обыкновенный нос, — думал он, ощупывая ее, — рот... острые для человека зубы... пушистые, но запутанные волосы..." Когда же его руки соскользнули за ее шею, он слегка приблизил ее к себе. Сразу же своими губами он почувствовал нечто влажное и мягкое... Когда она снова смогла вздохнуть ртом, то спросила: — А как твое имя? — Эндрю! — Значит, так, Андрей. Будь осторожен со мной и моим хвостом, он весит около трехсот килограмм, не считая того, что осталось от женщины. Он раздавит твои ноги, даже, при легком прикосновении! — Я все понял! Но она не ушла, а начала собирать на руку излишки своей слизи, и смазывать ею лицо Андрея, его руки, ноги... А он ловил ее руки, когда они были близко, целовал их. Но она, при этом, продолжала делать свое дело. — Это лекарство, — говорила она, — снимающее боль, и быстро восстанавливающее тело! — Спасибо, Акуланочка! Сделав свое дело, она не уплыла, а была рядом с ним, пока он не уснул снова. Когда же его глаза закрылись, она уплыла: ему нужно было много лекарства, а ей, для получения уникального лекарства в нужном количестве, нужно было хорошо питаться и много двигаться. Восстановление Акулана Вагина, только, представляла свои будущие отношения с Андреем, но не стремилась к ним так быстро. Ведь селективные органы у нее были совсем не такие, как у обыкновенной женщины, а как у акулы. Так думала она. Так, дожидаясь весны (времени, когда у акул проходят брачные игры), Акулана изо дня в день лечила и кормила Андрея, смазывая его тело слизью, выделяемую ее "рыбьим" телом. Так настала весна. В пещере не было приборов, по которым можно было прослеживать здоровье ее пациента. А он, только и делал, что лежал. Единственное, чему она доверяла — внутреннему чутью доктора Акуланочки Вагиной (то есть себе). Эндрю, с помощью Акуланочки, уже начинал видеть подобно рыбам. И вот однажды Акуланочка отдыхала. Ее хвост двигался в разные стороны, виляя туда и сюда. Андрей же, наблюдая за хвостом, наконец, нашел в себе силы встать на ноги. Но они были как ватные, и он... Она успела поймать Андрея своим хвостом, прежде чем тот приземлился на каменный пол. — Ты не ушибся? — спросила она. — Спасибо, твой хвостик оказался мягким, как пуховая кровать! — Я его расслабила специально для тебя! Ладно, если уж ты встал... разомни мне его! — Ты смеешься? Я после долгого лежания ходить разучился, а ты разомни! — Самое время! Для начала ползай по нему, массируй руками, локтями, ногами, чем хочешь! — Чем хочу? — Да, — как ни в чем не бывало, сказала Акулана, — будет полезно и тебе, и мне! Андрей попытался залезть на виляющий хвост, но был тут же сброшен. — Тебе помочь? — спросила она. — Чем? Пристегнешь меня ремнями? — Нет, я... Но тут Акуланочки пришла великолепная мысль, которую она тутже выложила: — А ты попробуй его оседлать как мустанга! Андрей внял ее словам, еще раз попытавшись поймать его и не отпускать. В этот раз у него это получилось. Андрей же прекрасно справился с качкой, массируя хвост коленками. Андрей пробирался все выше и выше, но его силы быстро сходили на нет. Тогда и произошло то неожиданное, чему и следовало произойти: перед его глазами замерцали звездочки, и... он "провалился". Жизнь в пещере продолжалась своим чередом. Андрей, окруженный заботой доктора Акуланы, уже сам ел, и полностью выздоровел. Давая себе физические нагрузки, он укреплялся в силе, и выносливости. Он, даже плавал рядом с рыбкой, пытаясь повторять ее трюки. Наконец, она сказала: — Ты полностью здоров, и готов к продолжению своего пути! Я отдам тебе твою одежду, оборудование, и ты поплывешь дальше. — Как? Я ничего не увижу на этих приборах! — Я осмотрела их; они излучают электрические сигналы, которых ты, как раз и научился видеть с моей помощью. Соедини свои знания с полученным от меня опытом, и все у тебя получится! Через неделю обучений Эндрю был готов к дальнейшему пути. Он не понимал как, но его костюм-броня был полностью цел, без каких-либо следов повреждений. Как и прежде, с ним был его старый друг: дельфин Лиддинг с закрепленным на спине оборудованием. — Спасибо тебе за помощь! — сказал Эндрю, плавая вместе с Акуланой на поверхности океана. С глаз же девушки текли слезы: она не хотела отпускать от себя Андрея. Но он не мог находиться с ней вечно: его ждали друзья, и он был человеком, а она — акулой. — Это тебе спасибо! — загадочно сказала девушка. — Чего? Переводя разговор на другую тему, девушка сказала: — Когда найдешь тех, кого ищешь, дай знать мне через Лиддинга. Он запомнил дорогу. И последнее: не обижай акул! К друзьям Эндрю двигался к намеченному острову, вспоминая прощальную встречу со своим отцом, произошедшую в самой большой тюрьме Ла-Платского залива... — Эндрю, сын мой, — сказал Сальватор. — Нам придется расстаться. Это время, пока я буду в тюрьме, ты должен находиться в безопасном месте и как можно дальше отсюда. Такое место есть, это небольшой остров Паликир, расположенный в западной части Великого океана. На одной стороне острова возвышается старинный замок, где нашел свое пристанище гонимый орден Святой Екатерины. А на другой стороне острова высится мачта, а на мачте, в виде флюгера — большая рыба. Я укажу тебе долготу и широту острова. А курс, проложенный тебе по карте, запомнишь заранее, и далее определишь по специальным инструментам, сделанным для тебя по моему заказу. Но эти инструменты несколько загрузят тебя... — Я возьму с собою Лидинга. Он будет нести на себе, груз. — Молодец! — Но отец, что же я найду там? — Друзей. Верных друзей, их заботу и любовь, — ответил Сальватор. — Там живет мой старый друг — ученый Роман Вильбуа, француз, знаменитый океанограф. Я познакомился и подружился с ним, когда был в Европе много лет тому назад... "Роман Вильбуа, — думал Эндрю, прокладывая путь к намеченной цели, — глубокий старик, или мужчина средних лет, наполненный жизнью? Конечно, океан — его страсть! Но только ли? Знаменитые мореплаватели делали свои открытия, только ли из-за науки? Конечно, нет! Наверняка, было что-то личное!" Но память Эндрю снова напомнила ему разговор с отцом: — Надеюсь, ты сам услышишь от него историю, которая привела его на одинокий остров. С Романом живет его жена, милая и добрая женщина, ее сын, также родившаяся там дочь. Катерине должно быть семнадцать, а Петру двадцать пять лет. Роман с Катериной ждут, не дождутся тебя... — Сальватор запнулся. — Они станут твоей семьей. На берег ты сможешь выходить только на несколько часов в день. Свежий морской воздух и морская вода поправят твое здоровье. И еще один совет. Как только ты окажешься в океане, плыви домой, возьми навигационные инструменты, нож... найди Лидинга и отправляйся, прежде чем солнце поднимется над океаном. Прощай, Эндрю! Нет, до свидания! ... Плывя дальше, Эндрю вспомнил Акулану, ее руки, втирающие в него живительное лекарство, запах нашатыря, приведший его в чувство, и, наконец, ее... хвост. Если одна часть Эндрю хотела вернуться, то другая его часть, рвалась к Вильбуа. Не уж-то во всем виновата Катерина? Величайшая драгоценность Так наши друзья приблизились к концу путешествия. Неожиданно дельфин очень странно себя повел: не дожидаясь своего друга, он рванул вперед так, что Эндрю остался далеко позади, как будто на кону ставилась чья-то жизнь. Вдруг уши Эндрю, способные теперь слышать в воде, как и уши акулы, уловили электрические волны, исходящие от движущегося в воде большого объекта. Это был малый моторный корабль. Эндрю взял ниже, чтобы не попасться под винты, и на глаза корабельщиков. Он также уловил сигналы дельфина, кричащего из всех своих сил о помощи. Но внимательно прислушавшись к сигналам, он уловил в них координаты неизвестного объекта, передаваемые ему Лидингом. Хотя он и был человеком-рыбой, но не настоящей рыбой, чтобы опускаться на самое дно океана. Просканировав место, он разобрал очертания разлома, уходящего на глубину в полтора километра, и лежащую там жемчужину. Эндрю подготовился к погружению тщательно: сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, он хорошенько наполнил легкие и свое тело чистым кислородом. Задержав дыхание, и уменьшив интервалы биения сердца, он сделал свой разум яснее, а тело таким же твердым и гибким, как у акулы. Таким образом, тщательно подготовившись, он начал погружение. Притом он снял перчатки, и, взяв в руки нож, вытянул вперед свои руки. Последнее он сделал для экономии энергии, чтоб спуститься... разрезать веревки... Он делал все размеренно, тщательно подготавливая каждый свой шаг, потому, что знал, спешить не должен, иначе будет на один трупп больше. То, что он дышал под водой жабрами акулы, это одно, а то, что ни какой супер-человек не способен выдержать на себе давление воды толщиной две тысячи метров — совершенно другое. Даже гигантские рыбы ныряют на такую глубину с большой осторожностью, затаив дыхание. Оставив дельфина далеко наверху, Эндрю опустился на самое дно бездны. Казалось, что жемчужина, еще недавно светившая светом с самого дна, уже погасла, но он по-прежнему ее видел, она еще не погрузилась полностью в ил. Когда он ощупал "жемчужину" своими руками, он нашел связанные веревкой руки, и тяжелый камень, привязанный к шее. Отрезав от шеи веревку, держащую камень, он подхватил нежное создание за подмышки, и начал медленно подниматься вверх. Это было тяжело. Но акуле было еще тяжелее: ей пришлось вытаскивать утопленника (его, Эндрю) из-под большой груды камней. Это воспоминание придало ему дополнительных сил. Казалось, что само море помогало ему. А может, чьи-то молитвы? И когда ему казалось, что его силы иссякли, он поднялся к тому уровню воды, где он мог уже спокойно дышать жабрами. А благодаря минимальным дозам кислорода его тело не начали пронизывать колючки, и силы начали медленно прибывать, но все равно, были уже не те. Он искал пещеру. И вдруг, его электромагнитные сенсоры уловили приближающийся к нему объект, напоминающий его Акулану. Забрав у него ценную ношу, объект приказал следовать за ним. — Зачем вы ее спасали? — сказала женщина, положив девичье тело на скалистый уступ в просторной пещере. Эндрю женщину не видел, но только ее энергетический силуэт. А когда она двигала какими-то мышцами, он это видел как всплески энергии, подобные солнечным. Эндрю ответил: — Я увидал светящуюся жемчужину издалека. Но когда я подплыл к ней, жемчужина уже погасла. — Почему же вы не оставили ее в покое, если она умерла? — спросила женщина. Эндрю же и здесь увидел нечто необычное. Если до этого он видел контуры женщины с акульим хвостом, то сейчас он увидел, как ее хвост в буквальном смысле слова отделился от женщины, оставив ей ноги. Сомкнув же свою пасть, контуры отделившегося от женщины хвоста, стали необычного вида акулой, чем-то напоминающей китовую акулу, только в уменьшенном варианте. Несмотря на все виденное, Эндрю отвечал женщине: — Когда я был рядом с телом, то не смог уже отступить. Ее руки были связаны веревкой, а к шее была привязан камень. Поверьте мне, это не суицид, это убийство! Возможно, виновники скинули живую еще девушку с моторного корабля. — Это меняет дело, — сказала женщина, облачившись к этому времени в наряд настоятельницы. — Разрешите представиться: ее святейшество Матушка Серафима, кровная матушка послушницы Катерины, тело которой лежит у ваших ног. Ориентируясь энергетическим ореолом Матушки, Эндрю склонился перед ее святейшеством, и трижды поцеловал ее руку, сказав: — Эндрю, сын Сальватора! — Добро пожаловать, сын мой! Семья Вильбуа получила от Сальватора письмо вашего отца! — Что вы сделаете с телом вашей дочери? — Сестрой Катериной? Предлагаю отслужить мессу за упокой души в храме монастыря! — Не уж то ничего нельзя, больше сделать, чем помолиться за безвременно ушедшую душу? Не уж то ваш Б_г может меньше, чем... — сказал Эндрю, в последний момент скрыв свое пребывание в пещере Акуланы. — Не мешайте сюда Б_га, уважаемый гость, друг Романа Вильбуа! Вы думаете, что мне все равно? — сказала матушка, подойдя к Эндрю настолько близко... А он не видел слез, скатывающихся с ее щек, но две драгоценные жемчужины, которых он поймал в подставленные ладони. — Вложите их в ноздри девушки! — Хорошо, матушка! Как только Эндрю вложил в ноздри жемчужины, девушка глубоко вздохнула, и... чихнув, открыла свои глаза, продолжая смотреть в ту сторону, где должно быть небо: — Меня несли ангелы... сначала один, а потом другой! Я видела Царя... я Его просила... — сказала Катерина. Но переведя взгляд на Эндрю, сказала, — я вас ждала! — но сняв его очки, ужаснулась его пустым глазницам, — где вы потеряли ваши глаза? — Смотря на ядерный взрыв. Это последнее, что видели мои глаза. А сейчас... я здоров, и вижу как рыба! — Это ужасно! О, люди! А вы, как вы меня видите? Соединив руки девушки вместе, он сказал: — Я вижу перламутровую жемчужину, горящую ярким светом. А до этого ваша жемчужина была черна, мертва! — А вы хотели бы оставить эту перламутровую жемчужину себе? — Это слишком дорогой дар для меня! — А вы не бойтесь, присмотритесь к жемчужине, прикоснитесь к ней! Она вам не сделает больно, уверяю вас! ... — Если бы вы знали, — продолжала Катерина, — как я мечтала поплавать в обществе морского... — ...ангела! — закончила матушка слова дочери. И обратившись к Эндрю, заметила, — она вас любит уже давно! — Да, мне отец говорил! — А вы готовы ответить девушке взаимностью? — как бы неожиданно вставила матушка, — моя дочь — не испорченная миром, а воспитанная в монастыре порядочная девушка! Каждый ловец жемчуга достоин той жемчужины, которую находит! Не отдавайте мою величайшую драгоценность этому Зурите, умоляю вас, как ее мать! Если этот Зурита узнает, что Катерина жива, он вернется за ней! — Зурита? — Вы его знаете? — Как мне его не знать! Благодаря Зурите мой отец сидит в тюрьме, а я сам... чуть не стал его рабом. Но как он сам сюда попал? — Заходил за питьевой водой и провизией по пути к новым рынкам сбыта своего жемчуга! — Хотя ваши слова верны, и он действительно этим промыслом занимается, я ему не верю! — обратившись же к девушке, он сказал, — Катерина, я принимаю ваш драгоценный дар! Вы в надежных руках, — сказал Эндрю, не отпуская рук девушки, — слово морского... — ...ангела! — снова перебила Эндрю матушка. — Когда отправляемся, матушка? — Прямо сейчас! Только... склоните колени, дети мои! После благословения, настоятельница принесла кольца, заранее составленный документ (в котором супруги поставили свои подписи), и новую одежду. Кинув одежду в воду, она приказала заменить старую одежду на новую. Но одежда не всплыла, а всплыли два живых хвоста, наподобие того, который Эндрю видел на силуэте матушки. Эндрю уже знал, что делать, и без лишних разговоров дал хвосту стать частью его самого. — Катерина, — сказал Эндрю, — твоя очередь... — Не нереститесь вблизи острова, идите в глубину, вдаль от цивилизации, хищников, и пароходных путей! — Надолго, матушка, хвосты? — спросила Катерина. — Боюсь, что навсегда! Это свадебный подарок Романа Вильбуа к свадьбе дочери, можно сказать, дело всей его жизни! — А вы? Я видел у вас... — Хвост? Это моя сестра-двойняшка, мы так родились, и мы не можем долгое время находиться друг без друга. Поэтому я много времени провожу в воде. — Значит, вы не... — Я люблю Романа Вильбуа, несмотря на мой хвост, и мою рясу! Вы меня поняли, Эндрю? — Да, Матушка! — Прекрасно! А сам Роман уже стар, чтобы что-нибудь сделать лучше, чем уже сделал. Я о хвостах. Прощайте! Да будут Небеса и океан с вами, дети мои! Вскоре молодая парочка в сопровождении дельфина отправилась в свадебное путешествие. Впереди их ждал медовый месяц, ставшие частью океана города и страны, и наконец, нерест, множество новых жизней, новый народ. А что же наша акула? А ей надо было оправиться после весенних брачных игр, а в особенности после лечения Эндрю. Ведь она потратила много своих сил, и чудодейственного лекарства (слизи), поддерживающего в порядке ее рыбье здоровье. А пока здоровье акулы оправляется от причиненных ей "ран", сама акула будет хранить в целости и сохранности "подарочек" самца. Так уж устроены акулы. В дикой же природе... ...брачные игры акул проходят жестче, чем в нашем рассказе: они сопровождаются кровопролитием будущей матери, так, как для акулы движение — жизнь, а самцу очень трудно с первого раза как следует "обнять" самку. Когда же самец не справляется с самкой, то кусает ее своими острыми (как ножи) зубами, оставляя на плоти акулы глубокие шрамы. Только ради будущего потомства самка готова пойти на такие жертвы. По этой причине, прежде двухгодовой беременности, самкам и необходимо полное восстановление. Когда же самец справляется, задача самки — сохранить клетки самца. Для этого его клетки поступают во временное хранилище, где они окутываются животворной слизью, и хранятся до полного восстановления сил самки. При этом клетки самца спят, как при анабиозе, не теряя своих свойств, что уникально, само по себе, для биологического вида.