Среди тысячи звёзд

С самого выпуска Теппей еще ни разу не навещал своих школьных учителей. Нет, он любил школу, ведь она подарила ему столько радостных воспоминаний: баскетбольный клуб, школьные друзья, первая любовь. Теппей испытал все прелести и заботы школьной поры и с улыбкой вспоминал её, но почему-то совсем не хотел туда возвращаться. Он даже не пытался найти причину своего странного поведения. Возможно, он давно уже смутно догадывался о ней, но совершенно не хотел её признавать, а поэтому и не копался глубоко в себе. Единственным человеком, которому Теппей нагло и бессовестно врал, являлся он сам. И именно это было зачатком всех его душевных переживаний. Но и этого Теппей никак не хотел себе признавать. Киёши первым вошёл в главный корпус, ведя Хоши за собой. Её рука была совсем холодной, и Теппей непроизвольно сжал её сильнее. И на долю секунды, прежде чем выпустить крохотную девичью ручку из своей, Киёши показалось, что Сидзуми тоже крепче сжала его руку в ответ. Теппей усадил девушку на скамейку, узнал номер её шкафчика для обуви и спустя минуту вернулся с её сапогами. Хоши хотела поблагодарить его, но не могла выдавить из себя ни слова, будто бы их смыло вместе со слезами, напоминанием которых служили невидимые солёные дорожки на её щеках. Она наконец осмелилась взглянуть на него, и, встретившись с ним взглядом, поняла, что он не нуждался в её объяснениях. Теппей улыбнулся ей той улыбкой, которую она так любила, и осторожно потрепал по голове. — Киёши-сан? — Теппей обернулся и увидел перед собой пожилую женщину с корзиной шерстяных клубков в руках. — Мамору-сенсей? — Киёши узнал в этой женщине учительницу английского языка, и его лицо озарила улыбка. — Сидзуми, — обратилась к своей ученице старушка, — ты не говорила, что Киёши-кун твой брат.  — Он мне не брат! Хоши и сама поняла, что слишком резко отреагировала на слова учителя. Она тихо извинилась, наспех застегнула сапоги и направилась к выходу. — Хоши! — Теппей успел схватить её за руку, но Хоши выдернула её. — Ты в порядке? Видимо решив, что является лишней, Мамору-сенсей оставила ребят и отправилась в учительскую. Мамору-сенсей накопила достаточно опыта в общении с подростками, проработав тридцать лет в старшей школе. Но в первую очередь она была женщиной и имела то волшебное чутье, которым награждались представительницы прекрасного пола. И от неё не ускользнуло то, что пыталось вырваться наружу, что действительно хотела сказать Хоши. Казалось, будто бы скажи Хоши ей прямо о том, что она неравнодушна к Теппею, это всё равно не было бы настолько очевидно. — В порядке, — словно эхом, отозвалась Хоши. — Где твоё пальто? Киёши всё ещё чувствовал неприятное покалывание в руке. Он старался не придавать произошедшему внимания, но все его попытки провалились ещё в самом начале. Он ясно осознавал, что нуждается в объяснениях, но не пытался их получить. Он знал, что если Хоши захочет, она сама ему всё расскажет, а, если она молчит, значит, имеет на то причину. Но понимание этого вовсе не облегчало его терзания. Всю дорогу до класса Киёши не мог думать ни о чём другом, кроме как о поведении Сидзуми. Он заметил, что она вела себя в последнее время с ним совсем не так, как раньше, но списывал это на её возраст и этим успокаивал себя. Но сегодня это оправдание исчерпало себя, и поэтому Теппей не на шутку забеспокоился, и только сейчас ему в голову пришло, что мысли о том, что он полностью понимал эту девочку, являлись самым глупым заблуждением. Сидзуми Хоши являлась для него совершенной загадкой, как сотни тысяч неизведанных звёзд и галактик. Пальто Сидзуми одиноко висело у входа, и, прежде чем взять его в руки, Киёши дольше, чем нужно, рассматривал его. Он снова почувствовал неприятное покалывание, но на этот раз уже в груди, когда отчетливо увидел уже саму хозяйку пальто в такой же тёмной комнате в совершенном одиночестве. И только громкий стук входной двери вновь вернул его в реальность. — Киёши-сан? В класс вошёл высокий светлый парень в школьной форме. Он был ненатурально бледен и немного худощав, но совсем не казался физически слабым. Возможно из-за своего взгляда, который компенсировал внешнюю вялость. Его глаза смотрели прямо, без лукавых попыток разгадать человека. Напротив, ты прекрасно понимал, что являешься для человека самой интересной книгой, которую он пытается прочесть, и неосознанно (или нет) старался закрыться от него. — Да, но что… — Думаю, это принадлежит вам, — перебил его незнакомец. Парень всучил Теппею прозрачный мешок с шоколадом и поспешил уйти. На секунду он остановился у выхода, обернулся, посмотрел Киёши прямо в глаза и тихо, но отчётливо произнёс: — Я сделал это вовсе не ради вас, но ради неё. И, прежде чем Теппей успел что-либо сказать, парень хлопнул дверью, оставив его одного в полной темноте. Они прошли полпути в полной тишине. Хоши шла чуть позади, а поэтому не могла видеть выражения лица своего спутника. Но то, что он был чем-то обеспокоен, она ясно понимала. И ей совершенно не хотелось признавать себе того, что причиной его беспокойства являлась не кто иная, как она сама. «Вот чёрт!» — подумала про себя Хоши и пнула ногой лежащий на снегу камешек. И в ту же секунду оказалась лежащей на земле, больно ударившись правым локтём при падении. Теппей обернулся сразу же, как услышал тихий девичий вскрик. Он не на шутку испугался, увидев Хоши лежащей на снегу, и собрался было помочь ей подняться, но вдруг остановился. То, как недавно Хоши отдёрнула свою руку, до сих пор отчётливо проигрывалось в его памяти, словно заевшая на самом неприятном моменте пластинка, и Теппей никак не мог отвязаться от этого. И только мысль о том, что это могло снова повториться не только в голове, но и в реальности, лишила его способности контролировать своё тело, и он так и замер с протянутой навстречу Хоши рукой. Сидзуми уже забыла про камешек, о который споткнулась, и про болевший до этого локоть. Она забыла про то, что до сих пор была немного обижена на Киёши, быть может, потому, что давно уже простила его. Почти сразу же, как заметила его под тем школьным фонарём. Киёши не смотрел на неё, а Сидзуми вдруг непременно захотелось, чтобы он взглянул ей прямо в глаза. Она, не раздумывая, приподнялась и схватила его протянутую руку. Теппей вздрогнул от неожиданности, потерял равновесие и упал рядом с хохочущей девушкой. — Не ушиблись, Киёши-сан? Хоши прекратила смеяться и повернула голову направо, взглянув на парня. Теппей смотрел на небесное полотно, навешанное тучами, но всё равно улыбался. В профиль его лицо напоминало мраморную статуэтку: черты были идеальны настолько, что хотелось прикоснуться к нему, чтобы ощутить тепло, рассмотреть как можно ближе, чтобы почувствовать его дыхание… — Нельзя ведь сказать, что звёзд нет, только потому, что ты их не видишь, правда? Хоши кивнула и была уверена, что он услышал её ответ, пусть она и не сказала ни слова. — Они всегда с нами, где-то глубоко внутри нас. В наших душах и наших глазах. — Теппей вдруг перевёл свой взгляд на Хоши, отчего та на секунду перестала дышать. Их лица находились так близко друг к другу, что если бы она немного вытянула шею вперёд, то коснулась бы кончиком носа его носа. Хоши почувствовала его тёплое дыхание на щеке, и её сердце забилось с такой силой, что готово было выпрыгнуть у неё из груди. — Или в наших карманах! Хоши не сразу заметила то, что держал в своей правой руке Теппей, пока он не сунул эту вещицу прямо ей в руку. Это была небольшая заколка для волос, сантиметров пять в длину, полностью усыпанная маленькими хрустальными звёздами. Сидзуми ещё долго любовалась своим подарком, а потом взглянула на Теппея. Теппей смотрел в полные счастья глаза девушки, и те переживания, которые он испытывал пять минут назад, казались такими далёкими и смешными, будто прошло не пять минут, а целая вечность. И даже если бы небо оказалось сейчас полностью усыпано звёздами, он бы не заметил этого, потому что любовался светом двух ярких звёзд прямо перед собой. Нельзя сказать, что звёзд нет, только потому, что ты их не видишь. Нельзя сказать, что чувств нет, только потому, что ты боишься в них признаться. Они всегда с нами, где-то глубоко внутри нас. В наших душах и наших глазах. «Или в наших карманах!» — подумала Хоши и улыбнулась, сжимая горсть хрустальных звёзд в кармане пальто. И всё то время, пока они лежали рядом, они продолжали держаться за руки.