Geek пикник

Ремонт экспериментального телепортатора в параллельные миры занял ровно четыре дня – Аркадий не подвел. А вот с грозами пришлось туго. Августовская жара как-то незаметно перешла в прохладное преддверия сентября. Небо стало стремительно терять теплый сиреневый оттенок и с каждым днем становилось все более и более лазоревым. Наливались яблоки в садах, и дядя Шура уже принес нам два ведра нового урожая со своей дачи на Малой Вишере. Солнце становилось все желтее, а по ночам столбик термометра начал опускаться до +3. Аркадий пару раз срывался к маме и привозил грибов. Одним словом, становилось понятно, что Winter is coming и все как-то неожиданно старались насладиться напоследок простыми радостями погоды. Нас же все сильнее волновал тот факт, что в Петербурге осенью, зимой и весной не бывает гроз. Даже с учетом последних изменений климата. Шквалы, ураганы, ледяные ливни и знаменитые снегопады – это пожалуйста. Все это сильно повышало шансы Эцио застрять в моей квартире на месяцев этак 10-12. Не то, чтобы я была сильно против – в целом наш итальянский гость оказался вполне спокойным квартирантом и с пониманием относился к нашим забиваниям на его существование. Но было видно, что Эцио гнетут мысли о доме. Как-то я спросила, с чем связаны эти приступы угрюмости, на что Эцио неохотно ответил, что во Флоренции остались его мать и сестра, а также дядя и целый ворох слуг и дальних родственников (он их называл поименно, но я быстро в них запуталась). И если пару месяцев отсутствия можно скинуть на какую-нибудь поездку, то вот год отсутствия неизбежно натолкнет окружающих на мысль, что гордый сеньор уже не вернется в родной город, а значит, имущество семьи Аудиторе станет призом для самых предприимчивых. Часть уйдет в приданное сестры – ну и что, что не так давно семья была признана виновной в измене городу, долгая война черных и белых гвельфов наглядно показывала, насколько просто стать из изгоя победителем, а потом – снова изгоем. Часть будет направлено на содержание матери в доме какого-нибудь родственника – и Эцио почти не сомневался, что этот родственник будет из противоположной партии. Часть заберет Лодовико Сфорца, часть – церковь, часть уйдет противникам Сфорца Медичи, потому что семья Медичи получает прибыль со всего, что происходит во Флоренции. Тут я начала соображать, к какой тогда партии принадлежит наш гость. Медичи – это скорее белые, то есть, грубо говоря, социалисты (тут мне стало стыдно, потому что такое сравнение – это даже не грубо говоря, а так, поэтическая вольность). Короче, в Англии их бы назвали вигами, в США – республиканцами. А Сфорца – черные, то есть, тори или консерваторы. Похоже, наш гость представлял славное направление будущих капиталистов и питал некоторую неприязнь к тому, что ныне называется левыми. Ну и к семье Алигьери тоже, если, конечно, после Данте во Флоренции остались потомки. Вроде должны остаться. Ну, наверное. Тогда я не удержалась и задала взрывоопасный вопрос – что думает Эцио о государственном устройстве России. Он хмыкнул и ответил, что это не государство, а какой-то слоеный пирог (ладно, Эцио сравнил все это с лазаньей) из знакомых идей Флорентийской республики, абсолютно еретической версии христианства и еще чего-то, абсолютно ему непонятного. Я с некоторой горечью про себя отметила, что есть вещи, которые не меняются со временем. Надо сказать, что с того разговора между мной и Эцио возникла какое-то уважительная дистанция. Наверное, и он тогда понял или почувствовал это глубокое и слабо осознаваемое различие между нашими мировоззрениями. Порой, когда я была на кухне, он заводил со мной разговоры о обществе и политике, но всякий раз – без брата Руперта. Весь месяц у меня прошел в адской суете. Для начала – я уволилась с основной работы и начала регистрацию нашего с Аркашей и Дмитрием Ивановичем ОАО. Я снова летала по городу с бумажками, одновременно прорабатывая детали будущей фирмы. Это съедало львиную долю моего времени, так что дома я обычно ела и спала. Наверное, если бы меня в тот момент остановили и задали вопрос, что самое необычайное в моей жизни, то я бы говорила об очередях и Гражданском кодексе РФ. С Эцио же возился брат Руперт. У этой пары сложились не самые простые отношения, но оба старались не осложнять их лишний раз. Аркадий же воспринимал что монаха, что флорентийского банкира как своих сверстников, чем немало удивлял и обескураживал. Так что с ним общались как с ученым и другом, но в личные планы не посвящали. Когда стало понятно, что грозы прошли мимо нас, то мы собрались вчетвером на кухне для мозгового штурма. -Мы можем попробовать сгенерировать удар тока такой мощности, - начал Аркадий, я отмахнулась. -Не смеши, даже если это возможно, то это не будет незамеченным. А про нас уже в газетах пишут, - меня публикация о «новом революционном приборе» в утреннем номере газеты «Метро» смутила и, если честно, не порадовала. -Да ладно!!! – Аркадий был в шоке и волнении. Брат Руперт ленивым жестом достал из кармана робы газету передал Аркадию. -Я тоже заметил и решил взять для архива, - пояснил он мне свои действия. -Тогда надо ловить. Можно смотаться в Сочи. Там точно есть грозы. Машину в аренду я достану, - я с неким неудовольствием видела такую перспективу – никуда из Питера мне не хотелось. Хотелось спать. -Сочи далеко, но идея хороша. Можно куда-нибудь в центральную часть, где есть грозы и мало народа, - брат Руперт попросил у Эцио планшет и открыл карту России. – У вас есть права? Я кивнула. -Отлично, тогда я смотрю прогноз погоды, мы собираемся и выезжаем, - скомандовал брат Руперт. Это было проще сказать, чем сделать. Машину я попросила у Юргена. Тот выдал мне старенький митсубиши L200. Это была… Давайте попытаюсь объяснить. Уже давно известно, что автомобили вызывают у человека ассоциации с живыми существами и даже определенные сексуальные переживания. Черный спортивный BMW однозначно вызывает к жизни образ агрессивного, уверенного в себе и возмутительно красивого парня, представительский седан – уравновешенного и интеллектуального бизнесмена, маленький красный пежо – милой девушки и так далее. Так вот, агрегат, на котором мы собрались ловить грозу, застрял где-то между состояниями «американский пожилой реднек в одиночку содержит три картофельных поля» и «последний вьетнамский партизан держит оборону родной деревни». Короче, если бы этот автомобиль был лошадью, то я бы попросила бы ее пристрелить из сострадания. Судя по лицам моих спутников, когда они впервые увидели это, они были солидарны со мной. Но делать было нечего, и 28 августа мы вчетвером погрузились в салон и выдвинулись в сторону столицы нашей родины Москвы. Была пятница (а как иначе), и мы тут же встали на Московском шоссе в обширную и затяжную пробку. Я за рулем вскоре прокляла ручную коробку передач, Эцио, Аркадия, брата Руперта, концерн Митсубиши, всех этих мудаков на резвых машинках, публику, вползающую с обочины, большегрузы, пешеходов, велосипедистов, дачников, пользователей отечественного автопрома, людей, не моющих габариты и стоп-сигналы, дорожные знаки, состояние дорожного полотна, эти нереальные цены на бензин и то, что наша самоходная коляска жрет его как верблюд. Короче, через три часа мои мысли полностью соответствовали мыслям среднестатистического водителя в пробке. -Мессир Эцио, скажите, вот в вашей ситуации вы не думали мстить? – это я проверила радио и поняла, что нам светит только Радио Ваня или Радио Дача. Судя по продолжительной паузе, мессир Эцио был бы счастлив не отвечать на этот вопрос. -Думал, - наконец ответил Аудиторе. – И думаю до сих пор. -И чего надумали? Ееее… вот что этот кретин в левом ряду творит? – я резко отвлеклась на серый фокус, которому срочно стало нужно вправо. -Пока ничего, - уж не знаю, Эцио соврал или действительно так думал. Или даже не слукавил ли с переводом брат Руперт. -А что заставило рассмотреть другие варианты? – я устало потерла лицо. -Наш священник говорил, что после грехопадения Сатана подарил Еве зеркало, - издали начал Эцио, - чтобы она могла вдоволь наслаждаться своей красотой и требовать еще украшений. Однако же иногда зеркало помогает пускать знаки в осажденную крепость, и тут проявляется божественный замысел. Аркадий в ответ на эту изящную сентенцию похлопал глазами, но спросить, что имел ввиду Эцио, постеснялся. Я же задумалась. Ну да, в этот месяц Эцио естественно видел игру и ее прохождение. Но серьезно – разве это может так уж сильно повлиять на точку зрения? Чует мое сердце (хорошо, думает мой мозг – так точнее), что сомнения появились у нашего гостя не вчера и не месяц назад. -Зеркало – это зеркало, оно бездумно отражает все, и только человек в силах понять, что из этого всего он, а что так, местность. Ладно, не только человек, еще дельфины и некоторые высшие приматы, - я приподнялась, чтобы понять, сколько нам еще до перекрестка. -Эти рыбы?! – реакция Эцио была неожиданной. -Тебе нужно учиться вовремя заканчивать речь и выдерживать драматическую паузу, - брат Руперт беззвучно давился от смеха на своем сидении. -Спасибо, святой отец, ваши советы как никогда вовремя, - меня поражала удивительная способность брата Руперта проговаривать очевидные вещи в самый неподходящий для этого момент. – Нет, правда, мессир Эцио, когда мы поймаем грозу, что вы будете делать дома? По логике, вам нужно мстить, чтобы не нарушить историю. Так ведь, брат Руперт? -Так, - весомо кивнул францисканец. -А если я не захочу мстить? – о-ла-ла, здравствуй, горячий итальянский нрав. -Как это? Это ваша судьба. Вы обязаны расправиться с вашими обидчиками, - кто бы мне тогда сказал, зачем я это все несла. -Если бы мне это выговаривал брат Руперт, я бы стерпел его общество. Но я не собираюсь выслушивать нравоучения от кого-либо иного, - иногда Эцио неуловимо напоминал отпрыска итальянского мафиози. Хотя почему это напоминал – он им и был, по факту-то. -Поняла, - я уже пожалела, что начала этот разговор, от всего этого у меня снова испортилось настроение. Но это не отразилось на моем внешнем виде, потому что, как известно, на обиженных воду возят. Правда, веселых гоняют порожняком, так что куда ни кинь, все равно я получаюсь каким-то неуместным человеком. Вон Эцио сказал, что не будет мстить – и ничего, брат Руперт ничего ему не говорит, только, скотина такая, давит смешки в кулак. А мне стоило только заикнуться о том, чтобы поучаствовать в этом деле – не, Юля стопудово все запорет, Юлю пускать на оперативный простор опасно. -Ладно, - я с трудом сдерживала раздражение. – Теперь серьезно, что мы будем делать там. Каждый сам по себе? Тогда действительно, куда я со свиным рылом в калашный ряд. -Ну в Ордене найдется свободная койка, - вдруг подал голос брат Руперт. – Если, конечно, вера позволяет. -Моя вера почти все позволяет, что позволяет жить в более-менее человеческих условиях, - мрачно ответила я. -И уж вы-то мстить не будете? – с некоторым вызовом спросил брат Руперт, попутно переводя все это Эцио, который вдруг стал настороженно следить за мной. -Не, - отрицательно покачала головой я. – Что могу, предусмотрю. А что не смогу – ну, на то воля мироздания, сам дурак называется. -Совсем-совсем не будете? – каким-то задушевно-томным голосом произнес брат Руперт. -Есть такой анекдот «-Мы прилетели в Баден-Баден – Я что, лох, чтобы мне дважды повторять?» - мне не хотелось влезать в эту психологическую игру. -То есть, удастся остаться посторонним? – совсем уж мягко промурлыкал брат Руперт. «Ах ты ж хорошенький иезуит с влажным очажком», - вспомнилась мне цитата из одного романа, но я смолчала. Дальше всех пытался развлекать разговором Аркадий. У него это в какой-то момент даже начало получаться, надо сказать, Эцио очень благотворно влиял на моего асоциального и неряшливого квартироарендатора. Наверное, вся эта сцена не вошла бы в историю, если бы на перекрестке очередной спешащий не попытался влезть на красный. Как раз в этот момент мне удалось тронуть нашу почти трехтонную махину с места, так что меньше всего мне хотелось снова тормозить, переключаться на первую, потом трогаться, быстро переключаться на вторую и лишь потом набирать скорость. Ладно, кому я рассказываю, просто в какой-то момент меня взбесило, что этот хрен, забив на ПДД, вылез на перекресток, а отдуваться мне. Так что вместо педали тормоза я вдавила в пол педаль газа. Совесть мерзеньким голосом шепнула «Скажешь – перепутала, тебе поверят». Спешащего от неприятного столкновения спас мой быстро трезвеющий рассудок и его собственные отменные тормоза. Тут же все возмущенно забибикали, а впередистоящая лада калина в экстренном порядке нашла еще три свободных метра впереди себя. Я и водитель выползли из кабин, удостоверились, что повреждений нет, обменялись напутствиями о манере езды и разъехались. После этого перекрестка пробка поредела, и мы поехали в относительно спокойной обстановке. Брат Руперт мирно дремал на переднем сидении, Аркадий смотрел в окно, Эцио сверлил меня взглядом. Я делала вид, что не замечаю столь пристального внимания. Почему-то мне казалось, что не в любви он мне собрался признаваться. Где-то через час я поняла, что брат Руперт сон симулирует, чтобы оттянуть неприятный разговор между Аудиторе и мной. Обычно Эцио быстро вспыхивал и довольно быстро отходил, но тут он проявил редкостное упорство и был готов ждать, похоже, целую вечность. В итоге брат Руперт сдался. -Как я рад, что за время моего сна все было спокойно, - ну очень тонко намекнул он, сладко зевая. -Так вот, насчет мести, - Эцио намек понял, но проигнорировал. – Когда я впервые увидел твой гнев, то понял, как глупо выглядел, когда мечтал лично свернуть шею некоторым персонам. Так что я буду мстить. Но не своими руками и не конкретным людям. Если моя родная Флоренция терпит такие порядки, что одни могут оклеветать других и привести лживыми словами невиновных к плахе, то я избавлю ее от такой тяжести. Вот честно, лучше бы он меня лопатой прибил. -Мой дядя служил в IRA, - вдруг не с того, ни с сего сказал брат Руперт. – Перед своей смертью он призывал меня вступить в нее. Хорошо, мать поставила ультиматум – или я иду в орден, или я ей больше не сын. -Зашибись у нас компания собралась, - только и смогла сказать я. Ну а потом мы увидели грозу чуть в стороне от Великого Новгорода и нам стало не до разговоров.