Чуждый край

14. Инцидент на корабле ромуланцев не сделал Маккоя и Скорпиуса друзьями. Слишком уж они были разными. Между ними лежала непреодолимая пропасть, состоявшая из культурных и социальных различий. Непреодолимая еще и потому что никто из них не имел намерения её преодолеть. Маккою мешала его озабоченность исключительно интересами друзей, тогда как Скорпиуса мало заботило чужое мнение. Подстраиваться под других было не в его стиле. Это другие были обязаны подстраиваться под него. Их противостояние усугублялось и тем, что Маккой был просто одержим мыслью, что ежедневное общение со Скорпиусом негативно влияет на душевное здоровье Спока. Из чего проистекала его уверенность, он вряд ли бы сумел внятно и убедительно объяснить не только человеку постороннему, но и самому себе, если уж быть честным. Пожалуй, зиждилась она на интуиции, опыте, шестом чувстве. Или всем сразу. И эта уверенность ослепляла его и толкала на слова и поступки, от которых он сам приходил то в недоумение, то в ужас. Но о которых не сожалел. Скорпиус был грузом, от которого надлежало избавиться, чтобы нарушенное его появлением течение жизни вернулось в привычное русло. Он не знал, как того добиться, но был готов перепробовать все доступные способы, не упустив ни одной возможности. Потребовать оставить Спока в покое. Бросить вызов, если понадобится. На корабле ромуланцев Маккой был слишком плотно занят исполнением своих прямых обязанностей, чтобы исполнить это намерение. К тому же место и ситуация были неподходящими для открытого столкновения. Но по возвращению на «Энтерпрайз» Маккой пришел к выводу, что откладывать разговор больше нельзя. В течение последующих суток он постоянно вызывал Скорпиуса по интеркому, но тот не отвечал. «Ну нет, дорогуша, не надейся, что я оставлю тебя в покое», – пообещал Макккой и отправился к каюте Скорпиуса. Как он и ожидал, на звонок никто не ответил. «Ну, ты сам напросился», – подумал Маккой. У начальника медицинской службы есть свои привилегии. Однако воспользоваться ими Маккою не пришлось. К его разочарованию, дверь каюты оказалась не заперта. Скорпиуса Маккой увидел не сразу, потому что, войдя в каюту, смотрел прямо перед собой, а не вниз. Скорпиус лежал, уткнувшись лицом в пол. Маккой чертыхнулся и подскочил к нему с прытью, какой мог бы позавидовать атлетически сложенный юноша. При своем росте Скорпиус весил мало. Доктор без труда перевернул его на спину. Из слегка приоткрытого рта Скорпиуса тянулась струйка вязкой слюны, оставившая на полу небольшую лужицу. Глаза были закрыты. В таком состоянии он выглядел мертвецом, восставшим из могилы только для того, чтобы умереть во второй раз. Маккой провел над ним трикодером. Температура была в пределах нормы. Это подтверждало и состояние кожи Скорпиуса. Как у всякого рептилоида при перегреве она тускнела и становилась сухой на ощупь. Сейчас ничего подобного не наблюдалось. Реплицированные охладительные стержни работали на отлично. Причина шока заключалось не в них. – Ах ты, сукин сын, – воскликнул Маккой. – Я тебе не позволю так легко отделаться от нас. Вызвать санитаров по интеркому он не успел. Скорпиус внезапно ожил и стиснул Маккоя за руку. Полуобморочное состояние мало повлияло на его силу. Хватка у него была всё такой же стальной. – Нет, помогите добраться до кровати. – Вы не в том состоянии, чтобы командовать. – Мое состояние вас не касается. Рискните, и я сверну вам шею, – заверил Скорпиус. Он не шутил. – На угрозы вы горазды, как я погляжу, – парировал ничуть не испугавшийся Маккой, но исполнил то, о чем его столь невежливо попросили: ухватил Скорпиуса за талию и дотащил его до кровати. Скорпиус рухнул на неё, и глаза его закатились. Встревоженный Маккой снова провел над ним трикодером. Скорпиус грубо выхватил прибор и закинул в дальний угол комнаты. Ни в чем не повинный трикодер разлетелся на мелкие осколки. –Убирайтесь, – прошипел Скорпиус. – Всё, что мне надо – немного отлежаться. Я не доверю вам свою жизнь. – Она мне и не нужна, – не остался в долгу Маккой. Он был оскорблен отношением Скорпиуса. – Доигрались? – спросил он не без злорадства. – Вот что бывает, когда злоупотребляешь стимуляторами сомнительного происхождения. – Стимуляторы тут ни при чем. Неудачное стечение обстоятельств. Я несколько переоценил свою выносливость. – Хорошо, что я вломился к вам. Иначе вы бы так и валялись без сознания. Но о чем это я? От вас же благодарности не дождешься. – Моя благодарность так для вас важна? Маккой вспыхнул, как от пощечины. – Конечно же, нет. Лицо Скорпиуса дрогнуло в еле уловимой усмешке. – Тогда я вам благодарен. «Паршивец, настоящий паршивец. Жаль, что его не застрелили», – мысленно посетовал Маккой и ничуть не устыдился своих мыслей. Уходить он не собирался. Усевшись в кресло у стола, он развернулся в сторону кровати и, устроившись максимально удобно, занял наблюдательный пост. Довести Скорпиуса до белого каления своим присутствием ему не удалось. Тот лежал неподвижно, как труп, чем сильно нервировал Маккоя. Доктор то и дело порывался подойти к кровати, чтобы проверить жив ли этот ползучий гад, но в результате дошел до белого каления сам. – Вам не надоело, доктор? – спросил его Скорпиус примерно через час адовой пытки. Сидевший на самом краешке кресла Маккой, немедленно откинулся на спинку и сладко потянулся, изображая полное безразличие и негу. – Что именно? – Пытать себя. Более точного определения его состоянию было трудно подобрать. Маккой был вынужден признать, что у Скорпиуса превосходное чутье. Трудный в общении тип. Заткнет за пояс Спока. – Ничуть, – солгал Маккой. – Я неплохо выспался. А вы? – Я быстро восстанавливаюсь. Преимущество, за которое нужно благодарить моих скарранских предков. Тем не менее, я хочу попросить вас держать язык за зубами и не распространяться никому о том, что вы здесь видели. – Вы разбили мой трикодер. Мне придется подать рапорт с упоминанием всех обстоятельств. Маккой оказался искусным шантажистом. – Что вы хотите взамен? – Того, зачем я сюда пришел час назад. – Так не томите, раскройте карты: чем я обязан вашему своевременному приходу? – Не думаю, что сейчас подходящее время для чистосердечных признаний. – Подходящего времени никогда не будет. Но раз вы передумали – настаивать не буду. Поговорим в следующий раз, когда вас не будет терзать тревога за мое состояние, хотя оно пришло в норму. – Состояние вашего здоровья – последний пункт в очень длинном списке вещей когда-либо беспокоивших меня, – безапелляционно заявил Маккой. Ему все-таки удалось задеть за живое Скорпиуса, хотя он об этом не узнал.