Красавица и Чудовище

11 августа 1994 года. Дом семьи Делакур. - Думаю, тот голубой подойдёт, - сказала Аполлин своей дочери. Та же только помахала головой из стороны в сторону и упала на гору платьев, лежащих на кровати. – Почему? Он выгодно подчеркивает цвет твоих глаз. - Ма-а-ам… Я ищу что-нибудь, в чём мне будет не жарко. И вообще, я не собираюсь ради него наряжаться. Мадам Делакур только хитро улыбнулась - она-то знала свою дочь. Возможно, даже лучше неё самой. Флёр же обреченно застонала, поднялась с кровати и принялась заново перебирать вещи. Она никак не могла выбрать – надеть что-нибудь красивое, чтобы произвести хорошее первое впечатление, или же надеть что-нибудь удобное, ведь она всё равно и так всем нравится. Аполлин закатила глаза и вышла из спальни, когда увидела, как её старшая дочь фыркнула, скептически посмотрев на классическую белую рубашку. Осмотрев все вещи по третьему – или четвёртому? – кругу, взгляд Флёр упал на тёмно-синий джинсовый комбинезон-шорты. Подобрав к нему бежевые плетеные босоножки и светло-кремовую шляпку, она вконец успокоилась, а потом принялась складывать вещи обратно в шкаф. 11 августа 1994 года. Дом семьи Поттер. POV Гарри. - Дже-е-еймс, расставь бокалы и застегни, наконец, ширинку! Голос мамы звучал как никогда грозно. Папа носился из стороны в сторону, пытаясь успеть везде и сразу. Звон бьющегося стекла и громкое «Мерлинова борода» дали понять, что отец совершенно не успевает, хотя до прихода гостей оставалось не меньше часа. Признаться, я тоже волновался. Причём очень сильно волновался. Ведь я не знал, как моя «невеста» отреагирует на меня. Мама же, в отличие от меня с отцом, выглядела крайне спокойной. Она на кухне что-то резала, помешивала и пробовала. Все её движения были чёткими и отлаженными. Я даже позавидовал немного. Ворот рубашки стал душить, поэтому я расстегнул пару верхних пуговиц. С одеждой я заморачиваться не стал, ведь как крестьянина не одень, принцем он не станет. Черная рубашка и джинсы стали лучшим решением. - Мам, может тебе чем-нибудь помочь? - Да нет, я уже почти закончила, - ответила мама, на мгновение отвлекшись от шинковки зелени. – И милый… - Да, мам? - Попытайся причесать свои волосы. И мама улыбнулась мне, как умеет улыбаться только она - показывая лучики мелких морщинок в уголках глаз и приподнятые уголки губ. Сразу стало как-то легче дышать. Сердце забилось ровнее. - Эй, хватит тут секретничать! – папа влетел на кухню, разбив волшебность момента. Мама одарила его таким взглядом, что он мигом стушевался. – А что такого? Гости будут через десять минут. Паника снова вернулась ко мне. Отец вчера только объяснил ситуацию, но он не рассказал детали, в частности, сколько лет моей невесте, ну или хотя бы как она выглядит. Я ничего о ней не знал. Сев на диван в гостиной, я стал отсчитывать минуты до её прихода. Стрелки часов то ли на радость, то ли назло ползли как улитки. Я снова встал и принялся ходить из стороны в сторону. Отец, заметив такое моё поведение, подошел ко мне и потрепал по голове. - Не бойся, ты ей обязательно понравишься. Хах. Было б здорово, если она хотя бы не закричала, увидев меня. Но отцу ответил лишь: - Да. Конечно. Раздался хлопок, а через несколько секунд и стук в дверь. Отец подмигнул мне, а потом пошел открывать дверь. Я следом за ним. Три. Два. Один. Дверь открылась. Первым, кого я увидел, был глава семейства. Рядом с ним стояла женщина, выше его почти на голову. Светловолосая, статная, с ярко-голубыми глазами. Её можно было бы назвать ледяной королевой, если бы не взгляд – мягкий и заинтересованный. Она немного отошла в сторону, и сзади показалась макушка головы. Лица я пока не видел. - Мсье, мадам, - отец кивнул мужчине и поцеловал руку женщине. – Мадмуазель, - так же галантно поклонился отец. – Прошу, проходите. Он отошёл в сторону, пропуская гостей. И тогда я увидел её. Копия матери, только моложе. И глаза… Не голубые, а синие. Как сапфиры. Взгляд внимательный, сосредоточенный на моём отце. Но потом она посмотрела мне в глаза, чуть склонив голову набок. И моё сердце на мгновение остановилось, чтобы забиться с новой скоростью. POV Флёр. Мистер и миссис Поттер оказались совсем не такими, какими я представляла их себе. Вместо чопорных и угрюмых людей, предо мной сидели весёлые и добродушные маги (чего нельзя было сказать об их сыне). Мой «жених» держался обособленно, подозрительно окидывая меня взглядом. Признаться, чувствовала я себя неуютно под таким взглядом, но продолжала улыбаться, не смотря ни на что. Когда все прошли в столовую, я была приятно удивлена, увидев на столе знакомые французские блюда. Но ещё больше была удивлена, когда Гарри отодвинул для меня стул. Было видно, что Поттеры волновались так же, как и моя семья. Но принявшись за ужин, все потихоньку начали расслабляться. Джеймс что-то обсуждал с моим отцом, Лили рассказывала рецепт фирменного рататуя маме, а я медленно доедала последние кусочки овощей, так как не знала, что дальше делать. - Гарри, может, покажешь дом Флёр?! – внезапно полу спросила, полу предложила миссис Поттер. Все взгляды обратились к оборотню. Гарри совсем немного побледнел, но затем кивнул, встал из-за стола и помог мне подняться. Его рука оказалась очень тёплой. Но как только я встала, он мигом отпустил мою руку, будто я была заразна. - Ну что, пойдём? – он указал взглядом на лестницу, ведущую на второй этаж. Это первый раз, когда я услышала его голос. Он оказался глубоким, лёгким, но немного хрипловатым. Я кивнула и пошла вслед за ним. - У нас дом небольшой, - принялся объяснять Гарри, немного смущенно. – Гостиную, коридор и столовую ты уже видела. На втором этаже у нас находятся спальня родителей, - он указал на дверь справа. - И моя спальня, - на дверь слева. Он остановился перед своей дверью, а потом неуверенно предложил: - Не хочешь зайти? Я неопределенно пожала плечами. Но если честно, мне жутко хотелось узнать, какая у него комната. Он открыл дверь и предложил мне войти первой. Комната его оказалась большой и просторной, в тёмно-синих тонах и с минимумом мебели из красного дерева. Большая кровать, рабочий стол, с кучей бумажек раскиданных на нём, зеркало в полный рост, шкаф, книжные полки с кучей книг и колдографий. В углу комнаты стояла чёрная акустическая гитара. - Ты играешь? - Немного. Мне гитара нужна для усмирения гнева, - безразлично ответил Гарри. Разговор как-то не клеился, поэтому я пошла разглядывать фотографии, стоящие на полке. На всех колдографиях был изображен Гарри со своими родителями. И на всех фотографиях ему было около шести-семи лет. Если бы не яркие зелёные глаза, я бы его вообще не узнала. На колдографиях он маленький, щупленький, но постоянно улыбающийся. А в жизни он высокий, мускулистый и мрачный. - Может, расскажешь о себе? – я села на край его кровати, подтянув одну ногу под себя. Гарри нахмурился и взъерошил и так торчащие во все стороны волосы. - Да тут и рассказывать нечего. Жил себе спокойно до семи лет. Потом пошёл погулять. На меня напали, чтобы помешать отцу занять место министра магии. Собственно так я и стал оборотнем. А потом бесконечное число тренировок по управлению гневом. Вот и всё. - Да уж, как-то не весело, - скептический взгляд Гарри сказал, что лучше закрыть эту тему. – А почему на колдографиях ты только в детском возрасте? Гарри отвернулся и подошёл к окну, поставив руки на подоконник. Потом глубоко вздохнул, развернулся и посмотрел мне в глаза так, что аж мурашки побежали по телу. - Флёр, - сказал он мягко, - я терпеть не могу нынешнего себя. Я не хочу быть оборотнем, поэтому и не делаю фотографии или колдографии. Я не хочу помнить эту жизнь. Видишь эти шрамы? – он указал на левую сторону лица. – Так вот я их вижу каждый день. Мне хватает и зеркала, чтобы не забывать кто я такой. Я одновременно и понимала и не понимала его. Не могла же его жизнь после укуса состоять только из чёрных полос. Да даже я за семь лет уже смирилась бы с этой участью. Эту мысль я и озвучила. - Ты совсем не понимаешь, да? – он зло посмотрел на меня и принялся ходить по комнате. – Ты не сможешь смириться, потому что не знаешь что это такое. Представь: ты живёшь обычной жизнью, а потом раз! И полнолуние. Ты испытываешь жуткую боль, когда все твои кости ломаются, а потом до утра ничего не помнишь – ни где был, ни что делал. Всё словно в тумане. А на следующее утро ты снова живёшь нормальной жизнью, почти забываешь кто ты такой. Но только до следующего полнолуния. Потом всё возвращается на круги своя. Снова и снова. От полной луны до полной луны, - он быстро задышал, а потом ядовито спросил: - Ну как, справилась бы? - А знаешь… Я бы справилась! Ведь я не люблю жалеть себя, как это делаешь ты, - возмущенный, Гарри хотел уже что-то мне ответить, но я не дала ему такой возможности и продолжила: - С такой силой и потенциалом как у тебя, я могла бы помогать людям и не допускать, чтобы с кем-то случилась такая же беда, как с тобой. А ты только и знаешь, что сидишь и жалуешься на свою жизнь, хотя сам и не попытался что-то сделать для того, чтобы изменить её к лучшему! POV Гарри. Моему возмущению не было предела. Да как она может говорить такое, ведь она совсем меня не знает. Однако её слова зацепили меня… И очень глубоко. Флёр вскочила и вышла из комнаты. Через минуту внизу раздался голос мадам Делакур. - А где Гарри? - Он сейчас придёт. Ему стало жарко, и он решил переодеться, - быстро сориентировавшись, соврала Флёр. Решив не подставлять девушку, я снял рубашку и натянул синюю футболку. Потом быстро спустился вниз. Родители быстро заметили, что между мной и Флёр что-то происходит. Но – слава всемогущему Мерлину – они не стали заострять на этом внимания. По крайней мере, до тех пор, пока не уйдут гости. - Флёр, Гарри, подойдите сюда. Мсье Делакур и мой отец поманили нас к себе. На столе перед ними лежал пергамент с каким-то договором. Точнее не с каким-то, а с брачным. - Итак, дети. Мы составили договор. Его условия: до первого июля вы обручены и будете считаться парой. Если до этого числа вы не полюбите друг друга, то мы разорвём контракт. Отец как всегда говорил чётко и по делу, если дело касалось чего-то важного. - Ну что, вы согласны? Если да, то капните по капельке крови вот сюда, - мсье Делакур указал на самый низ пергамента, дальше на место чуть правее. – А потом распишитесь вот здесь. Переглянувшись с Флёр, мы сделали то, что от нас требовалось. - А для чего подпись? – задала Флёр вопрос, интересующий и меня. - Это для того, чтобы показать, что этот документ мы добыли не насильственными действиями, ведь подделать подпись очень сложно, - ответил папа.

***

После пары бокалов вина, чтобы отметить наш союз, Делакур начали собираться домой. Отец и мсье Делакур были в хорошем расположении духа, поэтому прощаясь, Гаспар расцеловал моих родителей в обе щеки, а меня обнял по-отечески. Аполлин обняла мою маму, потом отца, а потом и меня. Отец же галантно, но с задорной ухмылкой поцеловал руку Флёр, а мама, ласково улыбнувшись, взяла её ладони в свои и немного сжав, отпустила. Теперь настал наш с Флёр черед прощаться. Родители замерли и стали смотреть на нас. Смутившись, я подошёл к девушке и поцеловал её в щеку, задержав губы на мгновение. Не знаю, поняла ли Флёр мой взгляд, который должен был сказать «Я делал лишь то, что от нас ожидали», но её оторопелый взгляд сменился на вежливый. Когда дверь закрылась за гостями, отец потрепал меня по голове, а потом, обняв маму за талию, сказал ей шепотом, но так, чтобы я слышал: - Я так и знал, что в комнате Гарри они чем-то таким занимались! - ПАПА!