Скучные дни и яркие ночи

***

Моника. В заполненном людьми зале очень душно. На столько, что кружиться голова и сжимаются рёбра. Место Амелии я уже видела поэтому, мне не составляет труда наблюдать за ней со сцены. Но зачем? Вижу, что она волнуется. Я тоже волнуюсь но не так заметно, ведь меня хорошо обучили играть на публику. Я и правда – быстро обучаемая. Сейчас идёт сцена первая, там главное действующее лицо маленькая Анастасия. К счастью я не первая, кто должен был выходить на сцену. Смотря за всем этим, я хочу пойти вместе с отцом на какую-нибудь семейную пьесу и я, даю себе это обещание: «Не смотря ни на что, пойти с отцом в театр». — Сегодня последний день, — услышала я за своей спиной голос Орихары. — Не нервничай, сегодня вечером ты обретёшь отца и будешь думать, что тебе делать дальше. Не думаю, что он сможет жить с тобой вместе. — Ты что-то знаешь? — я повернулась к нему лицом и внимательно всмотрелась в его глаза. Как обычно, в них нет ничего кроме желания забавляться. — Конечно знаю, это же я нашел знакомого твоего папаши, — пожал он плечами. — Но, тебе ничего не скажу, ты сама все увидишь. Ты искала и ждала его несколько лет… Что пару часов, по сравнению с теми годами? — он прав. Я глубоко вздохнула пытаясь сосредоточиться на спектакле, ведь уже через пару минут будет мой выход.

***

Делая первые шаги на сцену, Моника судорожно пыталась не забывать свои слова и действовать так, как то было на многочисленных репетициях. Музыка, которую тоже писала Борре, играла в акте так звонко и так уместно. Мысленно, Моника похвалила сама себя за то, что поняла настроение персонажа и сцены в целом. Ободрившись этим, француженка начала более уверенно передвигаться по сцене и взаимодействовать с другими актёрами. — Что с тобой? Постоянно корчишь из себя царевну! — громко подхватывала её Кана, которой достались все второстепенные роли. Только успевай гримироваться. Полностью избавиться от смущения и взять игру с свои руки, Монике удалось тогда, когда на сцену вышел Орихара, опаляя девушку своим безумным оскалом и всячески подтрунивая над ней. Словно так было предопределено, что отношения между Анастасией и главным мужским персонажем, точно такие же, как отношения между Моникой и Изаей. Далеко не скучные и даже грубые. Наглые и вспыльчивые. Не терпящее поражения не в какой форме. — Может, и правда… Судьба? — прошептала француженка, упираясь своим лбом между рёбер Изаи, когда они зашли за кулисы. — Я не верю в судьбу. Я верю в закономерность, — отвечал японец, немного повернув и склонив голову к девушке. Время пролетало незаметно в головокружительных танцах и громких речах этой замысловатой истории. Моника, уже не разбирала где игра, а где настоящая жизнь. Её чувства с Анастасией так похожи, что Борре не боялась импровизировать и подхватывать реплики других актёров. Чувствуя себя на своём месте, девушка на мгновение забыла о том, что скоро это прекратиться, и кружиться надо будет уже не в танцах, а в водовороте жизненных событий, в которые она сама, но не без помощи Орихары, вот-вот рискует окунуться.

***

Занавес опускается и громкие овации людей оповещают о том, что они вовсе не пожалели, что потратили на эту пьесу деньги и время. Махая рукой в зрительский зал, француженка и думать забыла о том, что там, на сиденьях, находиться два человека, которые способны изменить весь ход её жизни. Всё окончилось. — Ах! — потягивалась Моника, улыбаясь своей самой ослепительной улыбкой. — Не думала, что это будет на столько замечательно! — Принимай теперь фанфары и любовь зрителей! Это, можно сказать твой дебют, — Орихара Изая закинул свою руку на плечи Моники. — Вот твоё будущее, я показал его тебе. — Почему ты стал таким серьёзным? Орихара, сегодня же такой чудесный день, — щебетала Борре, не гася улыбки на устах. — Да, — согласился японец, щуря глаза и приближая своё лицо к лицу девушки. — На столько чудесный день, что ты забыла о мечте всей своей жизни, — прошептал от миллиметра до губ Моники. — Я же не один раз говорил тебе, что твоя жизнь, это не поиски потерянного отца. Твоя жизнь для людей. Ты обманывала себя все эти долгие и томительные годы, выполняя мечту твоей матери... Но не свою собственную. Ты можешь показывать пример, как жить тем, кто окружает тебя, а ты забилась в прошлое и не высовываешь оттуда даже носа. Убеждаешь саму себя, что твоей мечтой является найти отца… Но, это ведь не так, Моника. Я только что показал тебе твою настоящую мечту. Ты забыла об Амелии, об этом дядьке... Даже о пропавшем отце… Обо всём, лишь бы просто показывать людям пример подлинной жизни. Понимаешь о чём я? — Понимаю, — так же шёпотом проговорила Моника, не разрывая зрительный контакт с Орихарой. Но, в эту же секунду Борре стряхнула с себя руку парня и прямо в сценическом костюме, со всех ног, помчалась в зрительский зал, где люди только-только начали расходиться. Она выбежала на сцену и стала вглядываться в лица людей, которые не понимают что происходит и уже хотят сесть на свои места, ожидая некого продолжения. Заметив Амелию с очень озадаченным видом, Борре смело спрыгнула со сцены и решительно направилась к ней, прося прощения у всех кому она успела наступить на ногу по дороге. Видя её напор, блондинка тоже пошла ей на встречу неумело распихивая людей. Все во круг гудели и хамски пытались толкнуть Де Вир куда-нибудь в сторону, в то время, как Монику окружали люди, чтобы подарить цветы, узнав в восходящей звезде художницу и музыканта. — Мне нужно пройти, пропустите пожалуйста, — цедила Моника сквозь зубы, игнорируя все попытки толпы сцапать её автограф. Внезапно, девушку за руку схватил мужчина в чёрном дорогом костюме. — Узнала? — с лёгкой улыбкой спросил он, непонятно как заглушая всех орущих во круг. — Господин Ода! — радостно крикнула Моника, смывая улыбкой весь тот осадок горести, который нанёс ей Орихара, когда открыл глаза на ситуацию. Как бы он не был прав, всегда неприятно призновать, что человек, который знает тебя больше месяца, видит тебя на сквозь. А ещё более противно в этой ситуации то, что сама девушка оказала заложницей своих же целей и не могла трезво оценивать происходящие в её сознании. Мужчина шире улыбнулся Монике и с силой повел её к подруге, которая уже просто ждала их появления, сложа руку в молитвенном замке. Он распихал всех во круг и наконец, подходя к Амелии, он и её взял за руку и двоих повёл к выходу. — Моя машина через дорогу, нам немного осталось добежать, — заговорил Ода, когда поймал на себе обеспокоенный взгляд Амелии. — Мы удачно выбрались, главное чтобы никто не подумал, что это похищение, — начал отшучиваться он. — Не время для этой чуши, вези меня к отцу, — командирским тоном скомандовала Моника, и остановившись возле машины Оды обратилась уже к Амелии, — Хорошо, что ты здесь. — Залезайте, — попросил Ода и включил зажигание. Пока они ехали, Моника сняла свои туфли. От усталость ноги казались ватными, но эта усталость тут же испарилась, когда она опять вспомнила, что сейчас её везут на встречу с отцом. Лёгкая улыбка коснулась её губ. Она больше ничего не делает… Её просто везут в комфортной машине. — У тебя нет вопросов? — внезапно нарушил тишину Ода. — Ты не представляешь на сколько их много, но я предпочту узнать всё от отца, — тихо отозвалась Моника, смотря в окно на пролетающие мимо многоэтажки. Но, через несколько минут, они выехали за пределы шумного города. — Мой отец живёт не в городе? — Да, — немного грустно вздохнул Ода, когда они проезжали очередной поворот. Начался дождь и капли бились в стекло машины, от чего казалось, что они выехали не только из города, но вообще из этого мира. Но ещё больше, другой мир предстал перед Моникой, когда они вышли из машины. Перед глазами Борее, Де Вир и Оды было надгробие. Всё в свежих цветах, очень хорошо убранное и одно единственное во круге. Под большим, ветвистым деревом, на маленькой горочке. Амелия в шоке зажала рот руками, а её глаза стали на столько большими, что казалось будто они вот-вот выпадут из орбит. Господин Ода же закрыл глаза, и хмуря брови отвернулся от всего происходящего. А Моника тихо... Очень тихо, не дыша, подошла к могиле с каменным лицом, которое не выражало вообще ничего, и прочитала имя... — Кавашими Мурай… Это же Мурай! — рассмеялась Моника в голос. — Это не мой настоящий отец. Он лишь на время приютил меня вот и… - Моника! — закричал Ода не в силах выслушивать её жалкие попытки оправдать судьбу. — Подумай, почему он оказался рядом, когда случилась трагедия? Он ждал вас с мамой! Она с ним связалась и только потому, что он ответил, она решила бросить всё и плыть в Японию. Подумай, сколько японцев берёт себе бездомных детей? Подумай… Почему ты ни разу не видела его семью? Твой отец коренной японец, так? И это Мурай.