Страдания молодого Бенедикта или суровые мемуары уральской бабушки

      Дверь распахнулась, и на пороге появился Марк Гэтисс, держащий за плечо Мартина Фримена. У Мартина были завязаны глаза и связаны руки. Шел он плохо, возможно был опоен или накачен наркотиком. Лже-Бенедикт удивленно поднял брови:       — Марк?       Гэттис ошалел от зрелища открывшегося перед ним. Он почувствовал тепло в груди, потом у него засосало под ложечкой, затем — в животе запорхали бабочки, в голове начался гул, а в ушах зазвенело.       — Бен? Ты один?       — Конечно, мы же договаривались, — и вновь это удивленное выражение, — я один. Ты сам отпустишь Мартина или мне это сделать?       — А ты не убежишь? — подозрительно спросил Марк.       — Нет.       — Тогда можешь его отпустить, — Марк вольготно расположился в кресле и начал пожирать глазами Бенедикта, а тот, взяв Мартина за плечо, повел его обратно к выходу.       «Господи! Какая пластика, какая грация, какая плавность в движениях!» — умиленно думал Марк, провожая взглядом Бенедикта, — «ничего лишнего, никакой торопливости, все естественно и так невинно. Бен, определенно, хороший актер…»       Выведя Мартина на улицу, бабушка Нина освободила его от повязки и веревок.       — Бен, зачем ты это делаешь? — Мартин, освободившись, схватил друга за руку.       — Ты, главное, не волнуйся, — ответил лже-Бенедикт, уверенно отцепляя Мартина от себя, — все будет хорошо. Ты сейчас пойдешь в полицию и все там расскажешь, а я пока обезврежу этого негодяя.       — Марк, скорее всего, не причинит тебе вреда, — хмуро сказал Мартин, — но я боюсь, что…       — Не бойся. Это моя ловушка, и поэтому все пойдет по моим правилам. А теперь иди.       — Я смотрю, ты уже раскован, — бабушка Нина появилась на пороге гостиной, — а почему без вина? Ах да, ты же пришел не из дома. Пить будешь? Вино? Чай? Кофе? Сок?       — У нас…хм…встреча, а за встречу надо выпить, и обязательно вино, — ответил Марк. Сердце его давно билось где-то в горле, а глотка пересохла.       — Как скажешь. У меня где-то была бутылка две тысячи первого года. Сейчас принесу.       — Погоди, — остановил его Марк, — почему ты передумал?       — Я? — лже-Бенедикт чуть повернул голову и удивленно поднял одну бровь, — я подумал, что может ты и прав. Ведь… пока я молод — слава и деньги. Это все такая фикция, а хорошие покровители не помешают…       — Бенедикт — ты чудо! — умилившись, воскликнул Марк, — Давай бросим все это и уедем к чертям. Я купил прелестную хижину на границе с Шотландией. Будем жить там вдвоем!       — Зачем так далеко загадывать, — обезоруживающе улыбнулась бабушка Нина, а про себя подумала: «Вот гаденыш! Расписал уже все свою жизнь с Беном. Урод! Маньяк! Извращенец! Но я тебе выдам по полной программе. Ты еще узнаешь суровый характер дряхлых уральских бабушек!» — Так ты будешь пить?       — Конечно.       Лже-Бенедикт принес два стакана и бутылку вина. Поставил на журнальный столик, открыл бутылку и, наливая в стаканы, как бы невзначай, наклонился над ними в непосредственной близости от Марка.       Марк, почти что перед глазами, увидел ключицы, шею, завитки пшеничного цвета с черными кончиками (краска слезала) и чуть не потерял сознание от этого всего.       — Тебе плохо? — участливо спросил лже-Бенедикт, выпрямляясь, — Все в порядке?       В этих словах было столько участия и невинной непосредственности, что Марк осознал себя маньяком — извращенцем, который пытается соблазнить абсолютно невинное создание.       «Да, посмотрела я бы на тебя, маньяк, узнай ты, что в столь желанном тебе теле прячется душа 96-летней старушки с Южного Урала?! Тебя бы кондрашка хватила! Ха-ха-ха!» — бабушка Нина зловеще рассмеялась про себя, но вслух сказала, — Ты себя хорошо чувствуешь?       — Да, все в порядке, — ответил Марк, — просто у тебя тут душно, — и ослабил галстук, расстегнув первые пуговицы на рубашке.       «Ага, теперь сцена готова», — бабушка Нина мысленно потерла руки, — «месть — это блюдо, которое надо подавать холодным.»       Лже-Бенедикт подал Марку стакан с вином, но сделал это так неудачно, что залил Марку лицо и рубашку…       — Бен, ты что натворил?! — крикнул Марк, но подавился словами, ибо на его голову прилетела тефлоновая сковорода.       — Ах, ты гад! Маньяк! Чертов извращенец! Да ты мне никогда не нравился! — бабушка Нина лупила Марка сковородкой, — Я с первой встречи понял, что ты ненормальный! И ты думал, что я куплюсь?!       — Бенедикт! Пожалуйста! Не бей меня! — было пискнул Марк, но после энного удара у него пошла кровь из носа, а потом он потерял сознание.       К тому времени, когда полиция, ведомая Мартином, ворвалась в дом Бенедикта Камбербетча, все было кончено. Марк, связанный по рукам и ногам, лежал на полу в гостиной, а Бен, переодевшись в более просторную домашнюю одежду, лежал на диване и внимательно изучал сковороду.       — Бен! — Мартин рванулся к другу, — Ты как?       — Я — нормально, — ответила бабушка Нина, — а вот сковорода пострадала, посмотри, — и сунула её под нос Мартину, — тефлон треснул.       — Мистер Камбербетч! — голос полицейского отвлек бабушку Нину от изучения поврежденной сковородки, — какое обвинение вы хотите предъявить этому человеку?       — Похищение меня и моего друга Мартина в извращенных целях, — четко и ясно произнесла бабушка Нина, — можете его убрать, он портит вид моей гостиной.       — Хорошо, — полицейские подхватили Марка Гэтисса и поволокли его прочь.       — Нам с тобой не хватало детективов в кино, так они на нас свалились в реальной жизни, — сказала бабушка Нина, вытягиваясь на всю длину своего нового, но уже привычного тела.       — Как тебе удалось его побить? — спросил Мартин, сидя в кресле.       — Я его обманул, а потом когда он расслабился, пролил на него вино и приложил сковородкой.       — Я бы до сковородки, как орудия, не додумался бы, — улыбнулся Мартин.