Голос свободы

      Как я ни старался, а я правда старался в этот раз, я не получил от райвенкловцев того отклика, которого (стыдно признаться!) ожидал. Я изменил моим преподавательским привычкам, вёл себя мягче и спокойнее, не требовал знания материала, не заставлял читать абзацы скучного для подростков учебника. Сосредоточился на магии и её практическом применении. И, тем не менее, студенты были максимально зажаты. Почему-то мой мозг воспринял это как резкий удар по самолюбию. Когда за последним студентом закрылась дверь, я тяжело опустился на стул.       «А чего ты ожидал?», язвительно заметил мой внутренний голос. «Эти дети имели незабываемое счастье учиться у тебя предыдущие два года. Думаешь, это так просто забыть?»       Я решил не спорить сам с собой – и так несладко. Лучше вспомнить непререкаемую истину: ничто не даётся просто. Если уж я всерьёз вознамерился поменять стиль проведения занятий, надо принять тот факт, что потребуется некоторое время. И мне, и студентам. Осознав, что эта ситуация с отсутствием ожидаемой реакции повторится ещё не раз и не два – всё-таки со мной не знакомы пока только первокурсники –, я вновь почувствовал растущее раздражение с вкраплениями отчаяния. Но я не привык сдаваться. Пока пациент скорее жив, чем мёртв. В конце концов, если эксперимент не удастся, я всегда могу вернуться к старым методам. Пусть это и будет равнозначно принятию поражения.       Глубоко вздохнув, я резко поднялся: время готовиться к следующему занятию. Возможно, оно вернёт мне веру в себя. Всё-таки первокурсники не настолько умудрены отрицательным опытом.       ***       Гермиона была на седьмом небе от счастья: первый урок прошёл отлично! Она смогла завладеть вниманием первокурсников, донести до них свои мысли и даже научить чему-то новому. Пускай это всё было не в новинку, но она впервые делала это с позиции настоящего учителя, а не подруги или старшей ученицы. И это было невероятное ощущение! Щёки девушки раскраснелись, глаза блестели. Её переполняли вдохновение и удовлетворение от проделанной работы.       – Спокойнее, дорогая, – прошептала девушка сама себе. – Это только начало.       Следующее занятие по расписанию с четверокурсниками Гриффиндора и Хаффлпаффа. Пусть ведьма и знала материал безупречно, но с психологической точки зрения в этот раз явно будет сложнее. Одно дело преподавать новичкам, которые тебя не знают и заведомо воспринимают как взрослого человека, намного более умудрённого жизнью. Совсем другое – когда ты учишь людей, с которыми жила под одной крышей и делила общую гостиную. Чем меньше разница в возрасте, тем сложнее будет провести черту между собой и студентами. Это касается даже хаффлпаффцев, что уж говорить о безбашенных гриффиндорцах…       Гермиона постаралась успокоиться. Она прочитала немало педагогической литературы этим летом. Пусть Снейп прав, и многое зависит именно от опыта, но девушка была прекрасно осведомлена об одной своей способности: впитывать сведения из прочитанного/просмотренного и трансформировать их в собственные знания. Пришла пора применить советы из книг на практике.       Тем временем в класс начали стекаться ученики, рассаживаться за партами. Пара подростков с разных факультетов решили затеять спор из-за мест – всё-таки первое занятие в семестре, а таким составом ребята ещё не занимались. Судя по динамике спора, до палочкоприкладства дело не должно было дойти, так что Гермиона решила пока не вмешиваться. Детям нужно самостоятельно учиться решать подобные конфликты. Тем не менее девушка, не подавая вида, следила за ходом «переговоров». К её вящему облегчению, конфликт и правда закончился без её участия, хотя, ведьма не переставал незаметно поглядывать время от времени из-за листов методических разработок за происходящим. Так, на всякий случай.       Когда пришло врем начинать занятие, Гермиона встала, встряхнув копной волос. Класс воззрился на неё с любопытством и некоторым недоверием. Было такое чувство, будто ученики думали: заучка Грейнджер отиралась здесь только потому, что профессор Снейп внезапно решил наказать её проверкой контрольных.       «Да ладно, девчонка, чего ты там себе напредставляла», – прошелестел её внутренний голос интонациями Снейпа, – «ничего такого никто их этих ученичков даже не подумал бы. Ты просто чересчур подозрительна. И самую капельку напугана». Остаток фразу «я» Гермионы произнесло её собственным голосом. Тем не менее, терапевтический эффект слова не потеряли – девушка собралась.       – Так, а где мистер Криви?       С места поднялся Джек Слоупер:       – Профессор Грейнджер, ему всё утро нездоровилось, так что, наверное, он в больничном крыле.       Профессор вздохнула:       – Спасибо, мистер Слоупер. У Денниса есть друзья, которые могли бы его навестить?       В ответ на это вскочила со скамьи Викки Фробишер. Гермиона хорошо помнила её, потому что Викки пробовалась на место вратаря в сборную Гриффиндора вместе с Роном (и, честно говоря, показала себя куда лучше).       – Не сказала бы, что я его близкая подруга, профессор, но я обязательно загляну к нему после занятия!       С одной стороны, Гермиона была этому рада, но с другой… С другой она чувствовала некоторую неуверенность: Викки была известна тем, что вступает во все клубы, куда её только возьмут (следовало отдать ей честь – девочка везде справлялась «на отлично»), и поэтому возникало такое чувство, будто она воспринимала Денниса как очередную вершину для покорения.       «Стой-стой», – одёрнула себя Совесть Золотого Трио, – «не была ли ты похожа на неё с самого начала? Давай дадим девочке и младшему Криви шанс.»       – Хорошо. Спасибо. Что ж, судя по всему, больше отсутствующих и опоздавших у нас нет. Тогда давайте начнём урок.       Четверокурсники и правда были пошумнее малышей, но пока Гермиона не ощутила на своей шкуре особых проблем. Некоторые, конечно, забывались. Пытались обращаться к ней как к старшей ученице, но Гермионе удавалось призвать их к порядку. В конце занятия она встала у учительского стола и объявила:       – Ребята, если вам было что-то непонятно или приготовление сегодняшнего зелья прошло не совсем по плану, прошу вас подойти ко мне сейчас или в часы консультаций – понедельник, среда, пятница с 18:00 до 19:00. Если вдруг забудете – расписание висит на доске объявлений. Перед тем, как вы сдадите свои зелья, хочу напомнить: с этих пор в моём классе есть дежурные, которые прибирают аудиторию после занятия. Порядок дежурств строго по списку.       Гермиона немного слукавила, не упомянув, что списков было два – гриффиндорцы и райвенкловцы –, и из каждого списка было по одному дежурному. Девушка твёрдо вознамерилась сдружить факультеты, и тому, кто осмелился бы ей помешать, не поздоровилось бы. Сегодня в классе остались Стюарт Акерли и Эмма Доббс. Акерли, как обычно, нервничал, а Доббс со своим врождённым спокойствием волшебным образом ухитрялась привести мальчика в чувства. Разумеется, Гермиона перед уборкой выдала инструкцию из 12 пунктов о том, что и в каком порядке следует делать, но это не означало, что она не наблюдает за подопечными. Наблюдала, конечно. Понятное дело, частично дело было в том, что она теперь была профессором. Но даже без этого она, как старшая и более опытная, не смогла бы оставить ребят без незаметного присмотра. Эмма со Стюартом управились минуть за семь, попрощались с Гермионой и разбежались по своим занятиям. Пока особых успехов в межфакульетской дружбе не наблюдалось, но девушка в очередной раз напомнила себе, что «и Рим не сразу строился», выдохнула, почувствовав, что нужно сбросить напряжение, копившееся с начала урока, и перешла к подготовке к следующему занятию.       ***       За окном разливались трелями птицы, соревнуясь друг с другом в широте диапазона, плавности мелодии или ещё чём-то там. Горячие лучи солнца пытались прожечь мой затылок через волосы. Я сидел за столом в своём кабинете, поставив локти на стол и положив лоб на сплетённые пальцы рук. Снова это чувство поражения. Сколько раз за свою жизнь я это испытал? И каждый раз – как первый. Каждый раз так тяжело ощущать себя полным ничтожеством, которое не может сделать что-то элементарное. Каждый раз так хочется запереться навсегда в подвале какого-нибудь заброшенного домишки на краю мира и не вылазить до самого конца света. Ну или пока не откину копыта. Если не есть, лично мой конец света наступит достаточно быстро, хотя и несколько мучительно.       «Ладно тебе, успокойся», – сунулся с советами и утешениями внутренний голос. «Ничего страшного не произошло. Ну перестарался немного, с кем не бывает. Всё-таки ты столько лет вёл диаметрально противоположную дисциплину диаметрально противоположными методами. Но ничего страшного ведь не произошло. Просто нынешние первокурсники немного по-другому воспринимают призраков, а в частности – Кровавого Барона. Ну подумаешь, парочке стало дурно, и пришлось их отпустить. И урок закончить раньше на пятнадцать минут.»       О, ну если уж внутренний голос меня утешает, значит всё совсем плохо. Придётся прорываться с боем. Гордо задрать длинный нос и переть вперёд как эти нелепые маггловские машины.       Я хмыкнул и решил перестать себя жалеть. В конце-то концов, я ведь был Грозой Подземелий не потому, что орошал их потоком слёз. В следующий раз я возьму у первокурсников реванш, как бы смешно это ни звучало.