Чудеса в решете

Необычайно солнечным утром первого сентября вокзал Кингс-Кросс приветливо встречал всех учащихся школы Хогвартс. Юные волшебники и волшебницы, уже перешедшие на платформу 9 ¾ , в пол уха выслушивали прощальные слова родителей и спешно ретировались к своим друзьям, дабы поделиться последними новостями, похвастаться новой мантией или же умолить какого-либо отличника дать списать домашнюю работу по зельям. Из всей этой разношерстной толпы можно было и не заметить стоящую на самом краю платформы девушку, крепко сжимающую в руках явно тяжелую клетчатую авоську. На ручке сбоку болтался крупный брелок в виде ярко разукрашенной румяной матрешки. Девушка свысока оглядывала людей вокруг, всем своим видом стараясь показать, что она-то абсолютно уверенна в себе и не чувствует себя неуютно среди незнакомых магов. Посмотрев на небольшие наручные часы, мирно отсчитывающие секунду за секундой, Мирослава тяжко вздохнула и перевела взгляд в сторону рельсов, ожидая, что поезд внезапно появится перед глазами и ей не придется ждать еще целых полчаса до его прибытия. Но сколько она не прислушивалась, заветный гудок так и не раздался, зато кто-то нагло положил руку на плечо девушки. Годами выработанный рефлекс сработал, как всегда, безупречно: резко развернувшись, Мирослава от всей своей широкой русской души залепила по лицу парня авоськой. Все еще воинственно сжимая в руках импровизированное оружие, девушка решила оценить масштаб своего деяния и ужаснулась, заметив, кого конкретно она поспешила оглушить: знакомый рыжий парень, с довольно-таки гневным выражением лица теперь поднимался, всем своим видом выражая настрой свернуть голову всякому, кто посмеет улыбнуться. - Да сколько можно! – яростно прошипел он, кидая опасливый взгляд в сторону полной рыжей женщины, что-то активно доказывающей мужу. – Я же просто поздороваться подошел! - Прошу прощения, привычка, - виновато буркнула девушка и злобно зыркнула на двух хихикающих девочек лет четырнадцати, наблюдающих за спектаклем со стороны. - Из-за твоих привычек я скоро в больнице Святого Мунго окажусь! – Чарли на всякий случай отпрыгнул на безопасное расстояние, потирая ушибленное место. – Что, неужели так сложно просто подумать, прежде чем сделать? А еще слизеринка! Мирослава обиженно нахмурилась, повернулась спиной к Чарли и приготовилась сесть на только что прибывший поезд. И чего только этот парень о себе вообразил? - Не сердись, - Чарли вытянул руку, чтобы коснуться плеча, но решил понапрасну не рисковать. – А знаешь, у тебя шикарная авоська, - парень хотел сгладить неловкость, но ехидная натура взяла свое, - моя мама вчера такую выбросила! Последнее что он увидел, перед тем как провалиться в пятисекундный обморок, были горящие как угольки глаза и «шикарная» авоська, мелькнувшая перед носом. Вскользь глянув на корчившегося в предсмертных судорогах парня, Мирослава едко бросила: - Увидимся на парах, черт веревочный. – Посчитав таким образом разговор оконченным, девушка поднялась в вагон, демонстративно громко топая. Мирославе хотелось верить, что этот старшеклассник получит по заслугам, и в коридорах замка они будут встречаться как можно реже. Девушка переходила из вагона в вагон, тщетно пытаясь найти свободное место. Но через несколько долгих минут ей это надоело, поэтому настежь распахнув дверь близлежащего купе, она не глядя закинула пресловутую авоську внутрь, при этом снова чуть не убив ни в чем неповинного человека, и зашла следом, раскидывая по пути чужие вещи и игнорируя гневные вскрики. Протиснувшись к вожделенному месту у окна, девушка хмуро посмотрела на резко стиснувшегося младшекурсника, изо всех сил старавшегося раствориться в пространстве. - Будь так добр, пододвинь свои булки бородинского немного вправо, - максимально любезно улыбнулась Мирослава. Мальчик не понял ни одного слова, но на всякий случай сместился влево. Остальные соседи по купе, медленно приходя в себя, окидывали ее наигранно-высокомерными взглядами, показывая, что их вовсе не задела ее выходка. На краткий миг в купе воцарилось молчание: студенты исподтишка изучали Мирославу, а девушка гадала, скоро ли они уже поедут и когда можно будет поесть. - Ну, тронулись, - сказала Мирослава и достала вареную курочку и банку соленых огурцов.

***

К тому моменту как поезд остановился, измученных соседей Мирославы как ветром сдуло. Не став дожидаться карет, они на своих двоих побежали к Хогвартсу, однако понимали, что далеко убежать не удастся – зеленая эмблема на ее мантии говорила о том, что хотя бы этот год они уж точно проведут вместе. Пока девушка старательно завинчивала банки с огурцами и помидорами, не забывая обмотать их тысячей всевозможных тряпочек, чтобы, не дай Бог, они не побились в авоське, большинство студентов благополучно миновали ворота школы, и уже толпились перед входом в Большой зал. Тяжело отдуваясь, девушка наконец вылезла из вагона и вдалеке заметила сиротливо дожидающуюся ее карету. Быстро добежав до нее, Мирослава так же беспардонно открыла дверцу и, хватаясь за любезно предоставленную руку, влезла внутрь. В то время как девушка лихорадочно поправляла выбившиеся из-за беготни волосы и любовно пристраивала рядом авоську, попутчики начали шумно сопеть и глазами пытаться отыскать источник резкого запаха. Особо ретивый пытался хоть на миллиметр приоткрыть окно, безуспешно царапая его ногтями. - Тебя окутывает необычная аура, - загробным голосом возвестила девушка с пшеничными волосами, - у нее прекрасный запах маринованных огурцов. Мирослава удивленно воззрилась на незнакомку и, случайно скосив взгляд, увидела, что вместо стандартных тупоносых черных ботинок на ней надеты пушистые домашние тапочки со сверкающими звездочками. - Огурчики? Мне бабушка с собой дала целых три банки из прошлогодних запасов, будешь? – говорила Мирослава, одной рукой уже залезая в авоську. – Я, кстати, Мирослава. - Полумна, но можно Луна. Можно мне один? – попросила она, мечтательно улыбаясь. Всю оставшуюся дорогу до замка они весело хрустели огурчиками, будто бы не замечая, как у одного из соседей уже появился нервный тик. Что-что, а огурцы мариновать бабушка Корнилова умела.

***

Жизненно важным вопросом для Мирославы, естественно, был вопрос о еде. По секрету, кормили в Дурмстранге хуже, чем отвратно, поэтому, чтобы не умереть с голоду, студенты выписывали из дома тяжеловесные посылки со съестным. Заранее готовая поделиться со своими будущими друзьями припасами, девушка была настолько обескуражена видом ломящихся от яств столов, что авоська выпала из ослабевшей руки. Сев с самого края стола, рядом со старшекурсниками, специально устроившихся на «камчатке» подальше от бдительных взоров преподавателей и тихонько подливавших себе в кубки с тыквенным соком что-то из фляжек, она недоверчиво уставилась на незнакомые ей блюда. Наколов на вилку нечто, отдаленно напоминающее кусок избитого мяса, и понюхав его, девушка толкнула в бок уже разомлевшего соседа и озадаченно спросила: - А холодец будет? - Кто? Новый препод? – он недоуменно похлопал глазами и снова отпил из кубка. – А ты кто? Новенькая что ли? Ик! Мирослава не успела и рта раскрыть, как окружавшие ее слизеринцы дружно подняли вверх бокалы и кто-то прокричал: - Выпьем за нового члена нашего братства! Новоиспеченная слизеринка на такой вычурный, совсем не душевный тост, только нахмурила брови. В голову начали закрадываться мысли, что адаптация к новой школе будет более длительной и даже в чем-то болезненной, чем ей казалось с самого начала. Приходилось признать, что в родном Дурмстранге с этим было попроще. Она решительно поднялась, подобно тамаде на свадьбе, попутно выхватывая фляжку с алкоголем из руки сокурсника, и щедро, до самых краев наполняя свой собственный кубок, произнесла: - Да кто же такие тосты предлагает! – теперь вся «камчатка» обратила на нее внимание. – Тост же он как весточка от матери! От сердца должен идти, от самой души, в него же чувства все вкладывать надо! Посему призываю выпить за любовь! Не чокаясь! Под одобрительный гул Мирослава залпом осушила бокал и вытерла рот тыльной стороной руки. Все остальные последовали ее примеру. - За встречу! – выкрикнул все тот же слизеринец, внявший совету девушки. На что Мирослава показала ему большой палец. Атмосфера за столом оживилась. На развеселившихся студентов Слизерина недовольно начали коситься райвенкловцы, сидевшие за соседним столом. И лишь одна Луна сама себе кивнула, радуясь, что знакомая вливается в новый коллектив. Не остались они незамеченными и для части преподавательского стола. Чарли пристально вглядывался в образовавшийся кружок по интересам, с одной стороны жалея, что он уже не учится, а с другой радуясь, что не придется снова корпеть над эссе для Снейпа или Макгонагалл. Зато сидящий рядом с ним Сириус Блэк одобрительно хмыкал, с загадочным видом опустошая свой бокал. Ближе к концу ужина, когда старшекурсники изрядно повеселели, а у первокурсников уже слипались глаза, Драко и Пэнси, как и следовало добропорядочным старостам, поднялись со своих мест, чтобы должным образом поприветствовать новую однокурсницу. Но когда они подошли ближе, стало понятно, что их участие уже совсем не требовалось. Раскрасневшаяся Мирослава, по-братски обнявшись с Блейзом, громко травила анекдоты про какого-то там Ленина, периодически, сама того не замечая, переходя на русский. Однако это никого не заботило, всем и без того было весело. - Может неспроста она попала к нам, - задумчиво произнесла Пэнси, скрестив руки на груди, из-за чего Драко изумленно на нее воззрился. – Так быстро найти общий язык с Блейзом дано не каждому. - Кто знает, – Фыркнул парень, подзывая к себе первокурсников. – Покажи новенькой комнату девочек. Оба старосты негласно чувствовали, что появление такой неординарной личности сулило перемены, вот только было неясно – к добру они или к худу. А сама Мирослава ни о чем таком не думала. Резво закусывая лакричными волшебными палочками какой-то странный тыквенный сок, все, о чем она мечтала – это лечь спать.