Просто помни, что я не бабочка...

Он всё знал и ничего мне не сказал. Почему? Действительно был влюблен в меня, но разочаровался в моём поступке? Точнее, в так и несовершенном поступке. Мог бы хотя бы объяснить в чём дело. Но я вновь начинаю здраво соображать и тяну руку к записке. Встряхнув eе, начинаю с жадностью читать. Дорогая Саманта! Вынужден сказать тебе об этом. Нет, сказать, глядя тебе в глаза я не смогу. Поэтому пишу об этом здесь. Ты хотела… нет, должна была меня отравить. Но не сделала этого, благодаря чему я все ещё жив. Мне знаком этот яд и хочу признаться, что ты далеко не первая, кто пытался меня убить. Но ещё ни одна из моих убийц не проходила так далеко. Я впечатлен, что уж говорить. Ну, раз уж ты не убила меня до сих пор, то не убьешь и потом. Так что ты действительно можешь оставаться, но спать будешь в другой комнате. Я, конечно, хотел попросить тебя уйти до моего прихода, но передумал. Я действительно тебя полюбил, пускай это и выглядит странным для столь короткого времени нашего знакомства. Но ты должна понять, что я не смогу быть с тем, в чьих руках была моя жизнь из-за маленького флакончика с ядом. Рано или поздно ты снова станешь здраво мыслить, поэтому пишу сейчас. Успев немного изучить тебя, думаю, что ты ещё сможешь уйти от меня. Так что, я должен дать тебе понять, что я не рылся в твоей сумочке. Когда мы только пришли, она упала на пол и открылась. Естественно, что из такого маленького клатча что-то вывалится. Может, это была судьба, а может, просто нелепейшая случайность. Но вывалился флакончик с ядом. Я нашёл его утром, когда шел на кухню сделать тебе завтрак. Я, конечно, не должен этого делать, и я не знаю, что ты чувствуешь. Поэтому... Прости меня. Но для меня ты останешься ночной бабочкой, которая так меня и не убила. Уилл Хатчерсон. Перечитав два раза, я словила себя на том, что плачу. Да, я сама виновата. Но я же оставила его в живых! Хотя все правильно... Он позволил жить с ним. Прекрасный шанс отыграться, вновь заполучить доверие Уилла. Однако он правильно сказал. Я еще могу уйти. Не смогу жить с человеком, который считает меня всего лишь ночной бабочкой. В слезах бегу наверх по лестнице, чтобы собрать вещи и убежать. Скрыться где-нибудь. Да в том же своём доме. Но не здесь, это ясно. Вспоминаю, что из моих вещей здесь только вчерашний наряд, поэтому приходиться ехать именно так. Шмыгая носом, влажу в красное платье, обуваю туфли и забираю клатч. В зеркале мельком вижу свои растрепанные волосы, поэтому решаю причесаться. Несколько раз проведя расческой по волосам, уже поворачиваюсь к двери чтобы уйти, но что-то меня останавливает. Не знаю, что творю, но беру рубашку Уилла, в которой ещё недавно ходила по дому и прижимаю к сердцу. Я должна оставить себе что-то на память о нем. На ходу сворачиваю рубашку и засовываю в клатч. Смахнув слёзы, я выхожу из дома и решаю всё-таки поехать домой, чтобы вдоволь поплакать. Снова громко шмыгаю носом и понимаю, что начинается дождь. В Лондоне это не редкость, поэтому сейчас я даже удивлена. Ловлю такси и ловко забираюсь внутрь желтой машины. Я уже готова назвать адрес своего дома, как звонит телефон. Успокаиваю голос и беру трубку. — Здравствуйте. Это мисс Саманта? — спрашивает мужской голос, и я сразу его узнаю. — Да, это я. Что вы хотели? — интересуюсь я, хотя мне вообще плевать. Лучше побыстрее разобраться с ними и реветь в одиночестве. — В таком случае, жду вас на месте нашей прошлой встречи. Он отключается, а я даже не удивлена, что мне позвонили. Они же хотят услышать, что Уилл Хатчерсон мёртв. Кто бы сомневался. — Даунинг-стрит, пожалуйста, — прошу я таксиста, и мы начинаем движение. Место нашей встречи находилось именно там, на Даунинг-стрит. Безусловно, опасное место для заказного убийства, но что поделать? Даже рядом с Букенгемским дворцом и зданием парламента можно заседать в подвале старого здания и совершать великие дела. Сродни заказным убийствам, как в моём случае. Как только мы подъезжаем к нужному месту, я расплачиваюсь с водителем и поспешно выхожу из такси. Оглядываюсь и направляюсь к нужному подвалу, не обращая внимания на льющий дождь. Едва не падаю на последней ступеньке, но, все же, сохраняю равновесие. Захожу в комнату, нацепляя на лицо маску безразличия, и вижу там сидящего за столом заказчика, смотрящего на свои наручные часы. Видимо, смотрел во сколько я пришла. Честно говоря, мне и самой стало интересно. Я даже не сажусь за стол напротив него, а просто достаю флакон из своего клатча. Зачем-то я решила тащить яд с собой. Он сразу все понимает и смеётся. — Значит, не смогла? — спрашивает он сквозь смех, но мне не смешно. — Значит, я не захотела, — отвечаю я резко и холодно. Не знаю, что на меня нашло, но я со всей силой сжимаются флакон с ядом. Видимо, я надеюсь, что тот треснет. Но это было глупым, поскольку стекло очень крепкое. Тогда другой выход. Сжимаю флакончик и со всей силы бросают его в стену. Следующие события проходят несколькими кадрами в моей голове. Флакон разбивается с громким треском, а я резко направляюсь к двери, не обращая внимания на охрану. Они пытаются загрузить мне путь, но останавливаются и в следующем кадре — глухой удар по голове. Я падаю на холодный пол подвала и теряю сознание. — Гарольд, ты идиот!— кричит чей-то голос. Это последнее, что я слышу перед тем, как меня поглощает темнота.