Я проснулась с волосами во рту в невообразимой позе. Рядом тихонько посапывал Гренгуар, который ночью, видите ли, соскучился по Джали. Есть мне не хотелось, а вот во рту было неприятно.
- Терпи, красотка, терпи, - подбодрил Виктор.
- В смысле? Они что, не чистят зубы?
Виктор засмеялся:
- Ну, если хочешь, можешь ромом рот прополоскать!
- Фу. Это просто отвратительно...
- Давай, готовься понемногу.
- К чему? Рано же еще, Квазимодо накажут не так скоро.
Как только я начала пить воду, Виктор выкинул:
- Ну, даже не знаю, может быть... к близости с Фебом.
Я громко подавилась, тем самым разбудив Джали, которая испуганно вскочила и заехала рогом в нос бедному Гренгуару.
- Ай! - закричал раненый. - Что случилось?
Я тем временем, задыхаясь, продолжала давиться.
- О боже, - воскликнул Пьер. - Джали, ты не ударилась?
- Пьер...кхе кхе... ты, что, идиот? Твоя жена чуть не задохнулась, а ты о козе беспокоишься!
- Но у нее такая нежная душа...
- Носу своему разбитому это скажи, - фыркнула я.
Ох, а действительно, сегодня же тот самый день "Х", хотя стоп...
- Виктор, старый ты интриган! Ты меня раньше времени-то не пугай! У тебя же черным по белому написано "Прошло несколько недель. Было начало марта". О какой нафиг близости идет речь?!
- Да, действительно, - пробубнил разочарованный писатель, но его голос резко переменился. - Но это не мешает мне элементарно пропустить эти "несколько недель".
- Что значит пропустить? У меня на них, может быть, планы есть.
- Какие? Твоя жизнь предполагает ежедневные танцы и мечты о Фебе.
- А вот не правда! Эсмеральда потратила их на... А на что она их потратила?
- Ладно, - выдохнул писатель. - Делай, что хочешь...
Я хитро улыбнулась.
- Но к Фролло ни ногой!
- Черт...
Нет, а что? Я-то точно найду себе дело. Ладно, сейчас надо себя чем-нибудь занять. Я отправилась в местный кабак, Джали шла за мной пятам... Блин, в такие моменты я себя чувствую той девушкой из рекламы Пимафуцина... Мозг, че ты творишь?! В общем, я дошла до кабака. По утрам там тихо, как в морге, повсюду валяются бутылки, ошметки и пьяные в дрова мужики. Наивно было надеяться, что в таком заведении ваяют мохито, но попробовать стоило. Я подошла к какой-то малоприятной даме:
- Простите, у вас не найдется мяты?
Она посмотрела на меня, как на фекалии белого носорога.
- Ча те надо? - мерзким голосом переспросила трактирщица.
Ясно, понятно, тут надо по-другому говорить.
- Че слышала! Че вылупилась, жаба вонючая?! Мяту положила, говорю!
Она на меня надменно взглянула и куда-то ушла, я тем временем осмотрелась. Везде куча алкашей-неудачников, один другого краше. Мерзкая тетка вернулась с мешочком и, неодобрительно на меня посмотрев, швырнула его в меня.
- Мерси, - буркнула я и удалилась.
В мешочке действительно была мята, хоть как-то освежусь.
- Скоро Квазимодо бить будут, ты бы поспешила, - проснулся Виктор.
- Спасибо, уже иду, - ответила я.
Вообще, если честно, этого момента я боялась не меньше постели с Фебом. Дело в том, что я жутко боюсь человеческих отклонений: я могу спокойно смотреть на кровушку, операции, но уродства разных видов вызывают во мне жуткие чувства. Эти чувства нельзя назвать страхом - это нечто непонятное, но я знаю точно, что могу сплоховать. Я затрудняюсь даже представить, какое существо появится у меня перед глазами, но мне будет очень стыдно, если мои ноги подкосятся, и я грохнусь в обморок на глазах у толпы, а главное - на глазах у Квазимодо.
- Не бойся, он не такой и страшный, - попытался успокоить Гюго. - Ну, горб...
- Один глаз... - выдохнула я, медленно идя по вертлявой улице.
- Ну, ноги немного разные... Крепись.
Ситуация на самом деле весьма щекотливая. Эсмеральда была не такой впечатлительной, а я при всем своем добросердечном отношении к бедному Квазимодо элементарно боюсь на него смотреть. Дойдя до площади, я поняла, что момент скоро наступит - его вели к позорному столбу. У меня закружилась голова. Вот что я за человек?! И так всегда: будь то новости с сюжетом про уродства или фильмы про радиацию. Я не могу с собой совладать, хотя каких только ужастиков я не видела.
- Держи себя в руках в конце-то концов! - воскликнул Виктор.
- Да я пытаюсь, - заскулила я.
- Соберись, тряпка, нечего тут канючить!
- Это не я собрала в одном человеке столько физических недостатков! - я запаниковала. - Ты остановиться что ли не мог? Так хотелось все на одного парня повесить?
- Эээм... Он должен был быть жутким и несчастным одновременно, он им стал! На Эсмеральду бочки катила, а сама-то вон, хнычешь, как истеричка,- строго сказал писатель. - А теперь иди за водой и только попробуй мне Квазимодо не напоить - отправишься домой в форме колокола!
Я пошла за ведром. Квазимодо тем временем начали наказывать плетью. Жуткие звуки от ударов разносились по всей площади и били мне в голову. Народ безустанно гоготал и издевался над ним. Вот что за ублюдки?! Кстати... Я подняла взгляд на собор: там стояла фигура в черном - это был Фролло. Как и в книге, он даже не думал помогать приёмному сыну, а Квазимодо предстоял еще целый час мучений.
Вся эта ситуация напоминала массовое одурение. Я могу с полной уверенностью сказать, что большинство народу этого Квазимодо в первый раз видят. Но нет же! Мы ж, как все, - нам же больше всех надо! В толпе выделялся один мелкий ушлепок. Угадайте кто? В своем ровеснике я узнала Жеана. Жеан - это такой типичный "яумамыдурачок", которых хватает в моем окружении, да и во всем мире вообще. Я направилась к нему, чтобы официально узнать, кто же такой этот человек в рясе.
- Над кем все издеваются? Кто этот уродец? - спросила я у сильно веселого раздолбая.
- Квазимодо - звонарь собора, - не без презрения ответил Жеан.
- Ладно, кому он служит?
- Архидьякону Клоду Фролло, - заявил Фролло-джуниор. - Что тебе надо, цыганка?
- Расслабься.
- А действительно, - спросил Виктор.
- Сейчас будем проводить воспитательные работы, - отрезала я.
- Так, - напрягся Гюго, - что ты делаешь?!
- То, что без проблем могла сделать Эсмеральда.
Я громко стукнула в бубен.
- Нет, остановись, - приказал писатель.
- И не подумаю.
Я стукнула еще раз. Несколько человек обернулись, затем еще несколько. В итоге, все отвлеклись от издевательств над горбуном и уставились на меня. Так, а дальше что? Ну, предположим, народ я переманила - надо танцевать. Ладно, повторим танец дикого оленя, главное - почаще ноги голые показывать. Так, пляшем, пляшем, пляшем... Ага, вон Фролло тоже смотрит. Ну, держись, святик семицвятик, будешь знать, как маленьким не помогать. Посмотреть в глаза, ага, нагнуться вооот тааак... Что? Еще скажи, что не нравится! Ага, ага, отводи глаза, строй из себя крепость целомудрия.
- Прекрати! – орал Виктор. – Это же недопустимо!
- Издеваться над человеком – вот, что недопустимо!
Фролло – мой любимый герой, но его поступки иногда меня просто бесят! Как можно так с собственным сыном, слугой? Ай, ладно. Все, стоп танцы. Народ отвлекся, теперь надо Квази помочь. Взяла воду и пошла к столбу. Вдох, выдох, вдох, выдох, а вот и он. Действительно, не красавец, ничего не скажешь: уродства очень сильно исказили его внешность. Стоит, хрипит, как зверь. Мне стало не по себе...
- Бу! - крикнул голос в голове.
От этого "бу" я чуть коньки не протянула.
- Охтыж! - вот все, что я смогла сказать. - Ты, блин, что, совсем охренел?!
- Полегче, девочка! Ты, между прочим, с великим писателем сейчас говоришь. Вот пусть это тебе будет наказанием, за то, что ты только что организовала.
- По-твоему инфаркт - это хорошая награда за помощь бедняге?!
- За это - нет. А вот за растление архидьякона - да! Ты хоть видела его лицо? Да он у меня, когда в чулане прятался не так...
- Не продолжай, пожалуйста, - остановила я. - Мне надо Квазимодо помочь, поэтому будь добр.
- Ладно, ладно.
Вот он стоял передо мной несчастный, истерзанный. Я строго взглянула на затихшую толпу. Так, как бы тебе дать попить? Поставить ведро со словами "ПЕЙ" как-то неправильно, да он и не поймет ничего. Поить из рук, простите, тоже не вариант. Вспомнила, как это делала Сальма Хайек... Даже в такой момент она умудрилась врезать эротику: мол, по груди лилось, а в рот не попадало... Мозг, ну мозг же, ЧЕ ТЫ НЕСЕШЬ?! Ну, предположим. Я всеми силами подняла ведро и просто поднесла к губам горбуна. Он жалобно посмотрел на меня своим глазом и принялся одержимо глотать. Вся толпа зааплодировала. Господи, двуличные вы твари. А кто вам мешал поступить так же?
- Будь ты проклята, цыганское отродье! Проклята! Проклята! - заорала моя любимая мом.
Мать моя, женщина! Да прекратите вы уже истерить, чесс слово. Квазимодо тем временем выпил полведра. Ладно, пойду, наверное. Так, улыбнуться Квазимодо - улыбнулась. С обвинением взглянуть на Фролло - взглянула; тот покраснел и убежал в собор. Так-то! Только русская женщина может перевоспитать грешного священника!
***
Начался тот самый этап книги, который Виктор Гюго назвал «несколько недель». Он сам все это время ни разу не появлялся и не контролировал меня, наверное, потому что этот эпизод ему просто не доступен. Как я поняла, за это время Эсмеральда научила свою козу собирать инициалы Боярского. Мне это не нужно, хотя свои приколюшки я все-таки придумала. Феб же должен пригласить меня на «свидание», иначе контакт с Фролло и Квази обломится, да и вообще порядок событий будет сильно нарушен.
Основное время я проводила с Пьером. Мы продолжали тренировать свою рогатую протеже, которая, между прочим, добилась достаточно хороших результатов. По команде она могла добежать до дома даже от соборной площади. Иногда по вечерам, оторвав Гренгуара от Джали, я заставляла его со мной болтать. Он много мог мне рассказать, а главное, он просто говорил, не интересуясь, зачем мне это надо. Таким образом, буквально за "несколько абстрактных недель" я бегло овладела латынью, узнала о науке того времени, а самое интересное - получила наброски знаний об архидьяконе и его характере. Я же в свою очередь, под видом фантазий рассказывала Пьеру о 21 веке, а он дополнял все это своими предположениями. Бывало, перед сном я слушала творения своего супруга, и это ему определенно нравилось. В общем, я попыталась крепко подружиться с мужем и, по-моему, у меня это получилось. Я могу совершенно уверенно сказать, что, выбирая между мной и Джали, он выберет нас обеих.
В целом время текло спокойно. Но вот по дому я все-таки скучаю, попаданство попаднством, а беззаботная подростковая жизнь в современном мире катастрофично отличается от жизни Эсмеральды. Действительно, сложно чувствовать себя сиротой, работать, зная, что на тебя пялится толпа мужиков и каждый раз в темноте искать дорогу в грязный дом. Тут уж цыганку можно понять: она жутко хотела влюбиться, чтобы хоть кто-то о ней заботился. Но плачевная неопытность, стервизм и мозг размером с прожиточный минимум взяли свое. Но мне, наверное, легко рассуждать: со мной всегда есть родители, готовые поделиться собственным опытом, а у нее никого толком нет. Не станет же она спрашивать у Клопена про отношения с молодыми людьми. Это только в мюзикле Люк поет трогательную песенку про взросление и похотливых мальчиков для тридцатилетней Элен, а по факту всем на Эсмеральду глубоко наплевать, вот она и побежала за первым на селе идиотом в надежде на бесконечное счастье. В общем, как посмотреть, конечно.
Ну, а недели прошли, и в один прекрасный день я проснулась от запыхавшегося крика:
- Так, все, я вернулся! Что ты тут натворила?!
- О, боже...
- Где коза?! Где Гренгуар?! Почему ты молчишь, что ты устроила?!
- Да успокойся ты! Гренгуар спит в соседней комнате, Джали с ним, а я как бы тоже сплю... спала.
- Наконец-то я вернулся, - облегченно выдохнул Виктор.
- Ага, - сквозь сон прохрипела я.
- А знаешь, какой сегодня день?
Я промолчала.
- А я знаю. Сегодня - красный день календаря!
Меня передернуло.
- В смысле красный?! В книге же такого не бывает! Хотя бы здесь-то этого нет, ведь правда?! Не надо, пожалуйста!
- Эээ... Ты это о чем? - испуганно спросил Виктор. - Я об интиме с Фебом, а ты что имела в виду?
- А, нет, ничего... КАК ИНТИМ С ФЕБОМ?! Что, уже сегодня?
- Ага, - хитро протянул голос. Мне кажется, если бы у него было лицо, то это был бы троллфейс. - Чикибамс, детка!
- Что простите? Где ты этого понабрался?
- Да я там… не важно. Сейчас важно, что кое-кто наконец подрастет и станет настоящей женщ…
- Нет, вот что за пошляк, а? Мало того, что у меня мамАн заезженная, так ты еще и меня под это дело месишь.
- Гены, девочка, гены. Яблоко от яблони, как ты знаешь.
- Но моя-то яблоня - приличная женщина! Я говорю сейчас о моей яблоне, а не яблоне какой-то червивой Эсмеральды!
- Забудь о своей яблоне! Ты сейчас в другом саду и правила здесь другие!
- Знаете, что, садовник! Я не собираюсь обжиматься с каким-то тараканом усатым!
- l'amour pour toujours(1)… - томным голосом прошептал Гюго.
- Рыжий и усатый Та-ра-кан! Таракан, Таракан, Тараканище!
- Union des cœurs aimants(2)… - напевал писатель.
- Он рычит, и кричит, и усами шевелит! – меня понесло.
- Что это такое? Какой-то фольклор вашего времени? Звучит отвратительно!
- Не хуже, чем имя Феб! Ах, он солнечный Феб, ах, мой лучик в волосах, ленточка в моих косичках! Золотой гребешок, масляна головушка, шелкова бородушка!
- Что? – это был Гренгуар.
Вот блин…
- Да я, это…того…
- Ну, и кто такой этот Феб?!
- Милый, это не то, о чем ты подумал! Правда, я… Это была пародия. Да, пародия на одну мерзкую личность.
- И на кого же? – Пьер задрал бровь.
Черт, че делать-то? Ну, Виктор, я тебе это припомню!
- На Флер де Лис, - выдохнула я.
- Не верю, - отрезал супруг. – Ты же про Шатопера говорила.
- Откуда ты? Ладно, смотри. Только сильно не ругайся.
Я подозвала Джали.
- Джали собери, пожалуйста, слово, - я высыпала буквы, коза принялась собирать.
Пять минут спустя...
- О, боже!!! – Пьер закатывался от смеха. – Это… это… Ты для этого просила тебя латыни обучить?! Ха-ха-ха!
Я стояла вся красная, под ногами красовалось предложение:
PHOEBUS - MUSTACHIOED BLATTAM (лат.)
(кстати, табличку с тире я нарисовала сама)
Пьер заливался слезами от смеха, а Виктор от горя:
- Боги, за что мне это? Зачем я вообще пустил эту дуру в свою книгу?!
- Да ладно тебе, - скромно буркнула я.
- Нет, как можно?! Как можно быть такой дерзкой и грубой?! А что ждет остальных? Квазимодо, Фролло - что ты с ними сделаешь, бесовское создание? Боже, помоги мне! Deus, adiuva me! Θεέ μου, βοήθησέ με! Dieu, aide-moi!
Я стояла в ступоре.
- Виктор, мы тут все прекрасно знаем, какой ты полиглот, но повторение одной и той же фразы не избавит тебя ни от меня, ни от спора.
- Я понял, - обреченно вздохнул Гюго. – Ну, ничего, я еще посмотрю, что ты скажешь капитану, когда он будет трогать тебя, а затем, весь в крови упадет сверху. Мы еще поиграем!- в его голосе задорно пританцовывала нотка садизма.
Я сглотнула. Ой, не нравится мне этот тон.
______________________________________________
(1) Вечная любовь
(2) Союз любящих сердец
Фразу на латыни лучше посмотреть самим, так интереснее;) Спасибо за внимание!