Фамилиары бабки Василисы

- ...Ну и на кого ты теперь похожа, а? Пошто косу русую отрезала, неужто не жалко богатства такого? Сидеть бы тебе в светлице да шелком вышивать, так нет! Коня стального, зловонного, оседлала, в доспехе кожаном по дорогам пыль да ветер глотаешь. Девка ты красная аль мужик бородатый? И раньше-то люди с ума сходили, а нонче и вовсе умом тронулись... - уперев руки в боки, шаманка с грустью отчитывала свою собеседницу, сидящую на нижней ступеньке крыльца. - Вась, ну хватит уже, - гостья сдула со лба лезущую в глаза смоляную волнистую прядь. - Не васькай мне. Не бесился б народ, не сидели б сейчас тут, на жизнь не плакались. Жили бы на земле русской, родимой, да жизни радовались. А нонче вот на чужбине маемся, и когда домой воротимся - даже мне, старой, неведомо... - Кто тебе поверит, что ты старая, - собеседница шаманки весело оскалилась. Цвет ее глаз сменился с шоколадного на дымчато-серый. - Дык мне-то какое дело, поверят аль нет? Не моя забота. На какое-то время установилось дружелюбное молчание. - Сколько тебя знаю, а ты все в одной поре. Прям завидно, честное слово. - Да жрать что попало не надо, вот и вся хитрость... Так-то, Ника, и тебе про то забывать не след. - Эх... Мне и совсем не жрать-то иногда можно неделями... - брюнетка мрачно рассматривала острые носки своих байкерских ботинок, - Да только нет в этом никакой радости. Но ты мне вот что скажи: как ты сюда попала-то? Не на самолете же через океан летела, не любишь ты технику, я знаю. - Тайной тропой пришла. - Так вот и пришла? - Вот так и пришла. Неладное в мире творится нонче. Тропа тайная совсем зыбкая стала, опасно по ней ходить. Не одна я сюда пришла, много нас, да не только с Руси Великой, с других краев тоже. Глаша вон, что с другого краю поселилась на отшибе, цыганка. Рядом с ней местные ютятся, кто из гуронов, кто из апачей. Велено нам было ждать да силу копить, да вместе держаться надобно... - И чего ждете? - Не поведаю. Невелика тайна, да ведь меньше знаешь - крепче спишь. Ну а теперь айда в дом, отобедаем. Ты токмо не дивись ничему, что узришь в доме, поняла? Несвычны простые люди с такими делищами, да и не надо оно им. - Да я уже ничему не удивлюсь, наверное... А что у тебя там такого, необычного? - Фамилиары мои, - Василиса покосилась опасливо в сторону виднеющегося вдалеке леса. - вроде прислуги по-нашему, хотя не совсем так. Недавно они у меня. - Тебе положено иметь фамилиаров, разве нет? Ты же колдунья... - Не колдунья! - Василиса погрозила Нике пальцем. - Тайным знанием владею, ведуха я да лекарь. Чары наложить еще могу, да токмо не балуюсь особо, лишнее это. Не путай! А этих... фамилиаров (тьфу ты, слово-то какое противное) недавно заимела, случайно, можно сказать. Да ты гляди в оба, сама все увидишь. - Эти, что ли? - Ника озадаченно уставилась на двух котов, разлегшихся на широкой мягкой лежанке. - Вась, а почему сразу два? Один же вроде положен. - Кто бы чего положил. Вышло так, делов-то. Братья они родные. - Так у них же шкурки разные... - Ну, на кого какая налезла. Иди кушать, а то стынет. Опосля наглядишься. *** Потребность в еде у Ники действительно возникала нечасто. Иногда она с горечью думала, что только внешне похожа на человека, к тому же окружающим не всегда была понятна ее половая принадлежность, а в мотоциклетном шлеме ее принимали исключительно за мужчину - высокая, с широкими плечами, идущая размашистой походкой либо сидящая за рулем могучего стального любимца. Первое время это веселило, потом стало раздражать, а сейчас ей было уже все равно. Ни мужчиной, ни женщиной она себя не чувствовала. В привычной компании - коллекктив группы "Black Wolf", молодые ученые из засекреченного института, оказавшиеся неплохими ребятами, просто соседи - видели в ней "своего парня", хотя двое близнецов-гитаристов посматривали на нее с интересом. Впрочем, это было понятно - парни достигли шестнадцатилетнего возраста и полового созревания. А распускать языки и руки им не позволял их опекун Саня, приходившийся им двоюродным дядей, загорелый лохматый бугай в очках, умеющий играть практически на всех известных Нике музыкальных инструментах. Собственно, он и научил близнецов, что нужно делать с гитарой. Но это было еще до создания "Black Wolf" и знакомства с Никой. Да, ей в каком-то смысле повезло, что все участники коллектива были русскими. Иначе было бы совсем тяжело. Ее тело подкидывало один сюрптиз за другим, и приятным это почти никогда не было. Когда она впервые заметила, что ее глаза меняют цвет, то почти неделю не выходила из дома. Тогда же выяснилось, что ночью она видит так же хорошо, как днем, разве что цветовосприятие немного меняется. Сравнение мышц со стальными канатами перестало быть красивой фразой, сделавшись суровой реальностью. Все ее чувства стали на несколько порядков острее, но в этом не было никакой радости - ставшие слишком сильными запахи и звуки раздражали и надоедали. Сон перестал быть необходимостью, но и удовольствия не приносил - только странные, тревожные и тусклые видения, совершенно бессмысленные. Нике иногда казалось, что она превращается в механизм, в безобразное нагромождение металла и пластика. И только музыка - репетиции, концерты и просто совместные посиделки музыкантов с пивом и гитарами - давала какую-то иллюзию нормальной жизни. Ну и ночная езда на бешеных скоростях, конечно. *** - О чем задумалась, родственница? - голос Василисы вывел Нику из воспоминаний. - Я тебе главного не сказала покуда, привыкни сперва. - К чему мне надо привыкнуть? - не поняла Ника. - А много к чему. Ты дом мой еще не весь оглядела, а тебе за ним присматривать надобно будет, покуда я отлучусь. - Ну вот. Я к ней в гости, а она отлучается, понимаешь. Я что, двух котов тут нянчить буду? А как же пирог с брусникой? Я о нем уже два года мечтаю! - Понянчишь, не переломишься. Пирог с брусникой сама испеки, не забыла поди, как это делается. А теперь слухай сюды, племянница. Вскорости я уйду отсель, будешь тут сама домовничать. Особо стараться не придется, порядок я навела какой ни на есть. Себя обихаживай да котов береги. Их телега у опушки леса стоит... - Какая еще телега? - снова не поняла Ника. Меньше надо витать в облаках. - Ну этот... Автомобиль по-вашему. Найди его да сюда пригони, неча добру пропадать. Да и плохо им без него будет, эта телега им как дом родной. - Машина, в которой живут кошаки... Зашибись. Как я ее пригоню? Наверняка она вся разбитая и давно брошена хозяином, а ты - пригони. Давай я лучше хвостатым твоим из города кошачий домик притараню? - Не гунди, исправный он - автомобиль-то. С утреца ещё его гоняли... И вот еще что. Я пока уйду ненадолго, Глашу проведаю. А ты последи за моими негодниками. И не удивляйся ничему, поняла? - А то. С тобой вообще забудешь, что есть удивление. *** Обратное превращение в людей было достаточно продолжительным и не особо приятным. Ника с беспокойством наблюдала, как кошачьи тела увеличиваются в размерах и как изменяются их пропорции, как втягивается шерсть и как зрачки меняют форму. Не поменялся разве что цвет глаз, и русская байкерша даже позавидовала братьям. Процент зеленоглазых людей среди прочего населения весьма невелик. - Эй, ты! Отвернись, что ли, - Дин сидел на диване рядом с братом, оба застенчиво прикрывались ладошками, как футболисты. - То ли я в своей жизни мужиков голых не видала, - криво ухмыльнулась Ника. - одевайтесь, пока ничего не отмерзло. Одежда братьев лежала, небрежно брошеная, на кресле. - Тебе сейчас жарко станет, красотка, - пообещал Дин, вскакивая с дивана и выпрямляясь перед девицей. - Уймись, чувак, - посоветовал Сэм, быстро натягивая джинсы, - нашел время. Выяснилось, что Дин и Ника одного роста, к тому же шириной плеч байкерша явно не уступает старшему Винчестеру. Желание повыпендриваться позорно испарилось, а Ника флегматично отвернулась к окну, скрестив руки на груди. - Эй Сэм, - Дин уже переключился на текущие проблемы, - как самочувствие? - Отличное, что странно, - признался Сэм, надевая носки великанского сорок шестого размера. - Ничего не болит, то есть совсем ничего. Я как новенький. И совсем не помню, как мы сюда попали. - Свою шубу тоже не помнишь? - встряла Ника. - Он помнит даже цвет своего ночного горшка, которым пользовался в два года, - буркнул Дин с досадой, надеясь смутить не понравившуюся девицу. Которая к тому же имела наглость проявить безразличие к его привлекательности. Но девица и в ус не дунула. - Не кипятись, - Сэм был уже полностью одет. - нормально всё. Относительно нормально, понимаешь? - Да ни фига не нормально! Я двое суток бегал на четырех лапах, чесался как псих, сожрал с потрохами мышь и трахнул двух ки... - Дин осёкся на полуслове, увидев ошалело вытаращенные глаза брата. - Ну и... как тебе? - только и смог выдавить Сэм. Ника обернулась и участливо добавила: - Да это фигня. Он еще яйца вылизывал и порвал в клочья письмо от свидетелей Йеговы. Не знаю, где он отыскал эту несчастную бумажку.