Шахматы с тигром

      Как же долго зачитывают приговор. Казалось бы, чего проще, скажите: «Виновна, подлежит заморозке». Но судья вот уже десять минут распинается по поводу моего морального падения, ужасных последствий, как имевших место, так и потенциальных, а также по поводу неизбывного людского милосердия и доброты. При этом в визгливом, высоком голосе прорывается столько высокомерия и злобы, что я бы не удивилась, если сам судья настаивал на казни. В милосердии я бы заподозрила кое-кого другого.       Рассматриваю собравшихся в зале, и глаза мои сами собой возвращаются к левому балкону. Туда, где поблёскивает седина, и серьёзное лицо покрыто густой сетью морщин. Где в печальных глазах я вижу редкую для этого места птицу. Искреннее сожаление.       Нудная, тянущаяся как бездарный ситком речь судьи неожиданно взрывается, причём в буквальном смысле. Всё здание затряслось от бомбардировки, оглушительный грохот заставил людей закрыть ладонями уши и пригнуть головы, и тут же выключился свет. Всё сразу пришло в движение. Люди метались по залу, кто-то выбегал, другие, по большей части в броне и хорошо вооружённые, рвались внутрь, собирались вокруг меня плотным кольцом. Мои запястья обхватили широкие и чересчур жёсткие браслеты наручников. Через несколько минут грохот повторился, но уже слабее. - Крыша пробита! - Десант в верхнем холле! Третий взвод, конвоировать пленную в подвал, остальные, за мной!       Мы были на полпути вниз, когда всё вдруг размазалось, будто кто-то включил режим ускоренного просмотра. Что значит взвод для такого бойца, как Хан? Ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы вывести из строя десять человек, и схватить меня в охапку. Отряд, отвлекающий на себя внимание, продолжал грохотать наверху. - Всё, выдёргивай.       В размывшихся белой мутью очертаниях коридора мой взгляд вдруг выхватил знакомое лицо. Кирк знал, куда бежать, и не успел совсем чуть-чуть. И по его лицу сразу видно, что сочувствия мне больше не дождаться. А Хану не стоит рассчитывать на спокойную жизнь в этой галактике. ***       Его грудь вздымается равномерно и ресницы совсем не дрожат, но я знаю, что он не спит. Мне это только на руку. Спать ещё рано. Лежу неподвижно, хотя припухшие губы колет иголочками, а намятые кисти рук ноют о ласковом прикосновении, лучше холодного компресса. Но я потерплю, мне есть о чём подумать.       Если у меня и возникли крохотные росточки иллюзий, что я пробудила в нём какие-то чувства, вроде жалости или даже симпатии, то они завяли сразу по окончании переброски на «Надежду». Хан швырнул меня на постель своей каюты и вышел, не говоря ни слова, лишь на несколько мгновений задержался заблокировать кодовый замок на двери.       Он вернулся через пару часов, когда двигатели перестали натужно орать, возмущаясь перегрузками, а тихо и довольно заурчали. Корабль был в безопасности, чего не скажешь о некоторых его пассажирах. Разговоров никаких не было, только взвизгнул жалобно мой парадный костюм, в котором я была на суде, расползаясь бесформенными ошмётками, да полетела в угол его одежда. Он даже не снял с меня наручников…       Настоящий он совсем не был нежен. Меня крутило бешеным, шквальным вихрем, безжалостно трепля волосы, оставляя на коже синяки и ссадины, вырывая из груди тихие стоны. Стоны боли, смешанные с наслаждением. Хан и не думал сдерживать себя, но и мной не пренебрегал. Просто решил совместить кнут и пряник. Досконально изучивший моё тело, он без труда разжёг внутри жаркий, жадный огонь, и на несколько минут заставил забыть обо всём.       Позже, дотянувшись до выпавших на пол ключей, он открыл наручники, предупредив тихим, бесцветным голосом: «Ещё раз меня ослушаешься, пожалеешь, что я не дал тебя заморозить», откинулся на подушку и закрыл глаза.       Нет, Хан, против тебя я не пойду. Теперь я хочу жить, теперь у меня появилась цель. Ты сам указал мне её. Чуть касаясь, провожу пальцами по его руке от плеча до сгиба локтя. - Спасибо, что вытащил.       Мой голос звучит мягко и примирительно, мне немного страшно, что он снова сорвёт на мне злость. Но он ничем не показывает, что слышит или чувствует меня. Моя ладонь ложится на его кожу целиком, медленно плывёт к плоскому животу, стягивая одеяло. Мои губы чуть касаются его плеча, а рука продолжает своё путешествие, обнимает, скользит к бедру… Пальцы сдавливает железной хваткой, так что я не могу удержать тихого вздоха боли. - Ты устал? - Нет. - Хочешь, сделаю тебе массаж? - Нет! - Ладно.       Убираю обе руки под щёку и закрываю глаза. - Прекрати улыбаться.       Губы растягиваются ещё шире, наружу вырывается тихий, озорной смешок. Одним движением меня переворачивает на спину, и многострадальные запястья снова зажаты в тиски. - Не смей дразнить меня! - Ну прости. Если тебе нужна безвольная, бессловесная кукла, зачем ты выбрал меня? - Мне никто не нужен. - Хорошо тебе.       Он отпускает захват и ложится на спину. И снова ровное дыхание, снова тень от чёрных густых ресниц касается щеки, а чёлка жёсткой, непослушной занавесью падает на лицо, закрывая высокий лоб. Одна прядка, наглее всех прочих, добралась до кончика носа и остановилась в опасной близости от ноздри. Веки недовольно вздрагивают, и я едва удерживаю очередной смешок. Даже суперлюдям знакома щекотка. Не проходит и пары минут, как он резко переворачивается на живот, отбрасывая подушку в сторону. - Я передумал. Делай массаж.       На просьбу не очень похоже, но я не капризничаю. Я способная ученица, Хан. Я сделаю всё, чтобы стать нужной тебе. Я буду твоей правой рукой, твоей записной книжкой. Я узнаю твоё тело так же хорошо, как ты изучил моё, я стану твоим наркотиком. И тогда ты пожалеешь, что не дал меня заморозить… ***       Мышцы одна за другой расслаблялись, повинуясь сильным, настойчивым движениям её рук. Ярость битвы схлынула, да и злость осталась позади. Злость на неё, на звёздный флот, и немного на самого себя. Хан уже восстановил равновесие, и теперь пытался разобраться в ситуации. Она слишком покладиста. Конечно, это может быть из-за страха перед наказанием, но другой ответ куда вероятней. Малышка решила отомстить. У него уже готово было сорваться ядовитое замечание, по поводу наивных глупых девчонок, мечтающих переиграть профи, когда ему в голову неожиданно скользнула новая мысль. Почему бы нет? Это его развлечёт. На что-то она должна сгодиться. - Я тебя научу. - Что? - Я научу тебя играть в шахматы.