Без права на ошибку

      Весь путь я проспала. Спать мне не хотелось, но каждый раз мне давали выпить, очевидно, снотворное, после чего я сразу же засыпала. Я не могла сказать, насколько далеко оказалась от дворца или от Анджелеса, когда наконец мне позволили бодрствовать, единственное, что я могла увидеть, выглянув в окно, что этот дом был окружении деревьев и сейчас был день — приблизительно за полдень. Меня уложили в три раза меньшую комнату, чем моя во дворце. Она выглядела значительно проще, без изыска, но при желании её можно назвать уютно. Если только возникнет желание искать что-то позитивное в моем положении.       Мебели было не слишком то и много: кровать, прикроватные тумбочки, комод, трюмо да стол со стульями и небольшая софа. Никто не входил в мою комнату, пока я осматривалась. Чтобы как-то убить время, я делала вид, что мне и правда интересны единственная картина стене, цветочный узор панелей и преломление света на хлопковых шторах, но и это помогало не очень. Я села на кровать все еще в своём помолвночном платье. Да, парча совсем не шла той обстановке, в которой я была. Я слишком выделялась не только богатством одежды — украшения вполне ожидаемо исчезли (хорошо хоть это были подарки Джорждана, а не фамильные украшения или подарки семьи), но и цветом волос, совсем не вписываясь в общее убранство комнаты. Меня вообще не должно тут быть.       Как я тут оказалась? Несмотря на продолжительный сон, я прекрасно помнила все произошедшее, начиная с танца с Анхелем, заканчивая тем, как я обменяла себя на Ариэль. Сейчас мне не кажется это особо умным поступком, нужно было придумать что-то умнее, чем самой броситься к похитителям, и все же я не жалела. Возможно, если бы задуматься, можно было бы найти выход получше, но у меня не было на это времени, а значит, приходилось довольствоваться тем, что Ри в безопасности. А я… как-то найду выход, да и семья не оставит меня.       Моя помолвка сорвалась — не скажу, что сильно расстроилась, скорее разозлилась. Я столько усилий потратила на то, чтобы не собраться и не отступить, не отказаться от помолвки и все пошло прахом. Смогу ли я так снова сделать? Стать той, кто с уверенность, глядя в глаза Анхеля скажет «да» другому человеку. Если бы его только не было, если бы он просто наблюдал, а не пытался переубедить меня, но нет же, Анхель так легко не сдается. Получится ли у меня снова довести с кем-то другим все до помолвки, особенно если моя честь будет запятнана этим похищение? Смогу ли снова обмануть себя?! Ведь что бы я ни делала, это не уменьшает того, что я как сумасшедшая люблю Анхеля.       Неожиданно в почти полнейшей тишине раздался стук каблуков, сообщая, что кто-то идёт, а я не знала бояться мне этого или встречать похитителя с облегчением. Может, я узнаю, что мне уготовано, но, когда дверь открылась, передо мной появилась девушка: выше сантиметров на 10, длинные русые волосы и самоуверенный взгляд.       — Ваше Высочество, — ухмыльнулась она, не издеваясь, но показывая весь каламбур того, какой лишней я в этой комнате казалась. — Я принесла обед и платье. Это слишком дорогое и не удобное, как мне кажется.       — Я не голодная, и платье мне не нужно, это хоть и неудобное, но оно мое, — отвернулась я от девушки. Я не хотела видеть ни лица, ни слышать голоса, которые замешаны во всем этом. Я отказывалась признавать, что всё должно так произойти, что никто не пойдет за меня, никто не освободил меня. Да, это казалось невозможным, особенно, когда я сама не имела представления где оказалась, но надежда умирает последней.       — Как хочешь, — безразлично ответила девушка, и послышался шум: звон и шорох и звук закрывающейся двери.       Уже потом обернувшись, я увидела, что девушка оставила поднос с принесённой едой на столе и платье повесила на стул. При виде еды заурчал желудок, но я заставила себя отвернуться. Не стоит идти на поводу у людей, решившихся напасть на дворец и похитить одну из принцесс. Сначала я и правда думала, что Ри они взяли случайно, но в саду один из похитителей признался, что им нужна была я, а не кто-то другой из нас. Возможно, если бы получилось похитить Ника, это понравилось бы им куда больше, но увы и ах, Ник оказался не таким легкодоступным, как я: я же сама бросилась им в руки, даже не пришлось стараться.       Прошло ещё несколько бесполезно проведенных часов, в течение которых ко мне никто не приходил. Голод стал сильнее и сохранять невозмутимость, и лелеять гордость стало куда сложнее. Сначала я взяла кусочек хлеба с подноса, затем ещё один и еще. Хлеб быстро закончился, его было всего лишь несколько ломтиков, но он так быстро закончился, что я и не наелась. Пришла очередь сыра. Когда я взяла второй кусочек, в дверь постучали, я быстро схватила еще несколько кусочков и спрятала их под подушкой, а потом отошла подальше от подноса. Пришла та же девушка, ничего не сказала, просто хмыкнула и забрала поднос.       Так прошло три дня. Ко мне приходила одна и та же девушка, приносила еду и снова уходила, оставляя меня наедине с моими мыслями, которых неожиданно стало слишком много, и они были подобно раскатам грома почти в гробовой тишине.       Только закрылась дверь за девушкой, я легла на кровать и тупо смотрела в потолок. Как сейчас моя семья?       Как мои родные? У бабушки ведь давление, как бы ей не стало только хуже. А мама? У нее очень опасный срок для таких волнений. Не станет ли это катастрофой для моего нерожденного брата? Я не хотела быть тем, кто станет причиной смерти. Наоборот мечтала, чтобы все обошлось, но я совсем не представляла, что должна чувствовать сейчас мама.       Я думала и о папе с Ником. Они должно быть слишком подавлены и ищут меня не покладая рук, но найти не могут, иначе были бы уже здесь.       — Кто вы такие и что хотите от меня и моей семьи? — спрашивала я каждый раз, но и это ни чем особо не помогло мне.

***

      — Кто вы? — спросила я, когда ко мне наконец пришёл человек, который меня и похитил. По крайней мере, мне казалось, что это он. Телосложение было очень похожим, а лица я по-прежнему не видела. В вечер похищения было темно в саду, да и лицо было скрыто просторным капюшоном, а сейчас он продолжал оставаться в неосвященной части комнаты, в удобном ему полумраке.       — Что ты знаешь о своём дедушке, девочка? — спокойно ответил вопросом на вопрос похититель. Какое отношение ко всему мог иметь человек, которого я никогда не видела. По документам, скупым рассказам родителей и папины исполосованной спине, человеком мой дедушка был прискорбным.       — А что я должна знать? — ответила я вопросом на вопрос. Сколько бы я о нем не знала, я была уверена, что этого все равно было мало. Парень рядом со мной ударил меня плетью, а мой скрытый в тени собеседник рассмеялся, его смех стал громче, когда мои руки потянулись к ушибленному боку.       — В тебе больше огня, чем я подозревал. Явно не от слабка Максона, — все ещё смеялся похититель, и что-то в его смехе и голосе казалось мне знакомым, это чувство было и раньше, но я все ещё не могла понять почему.       — Мой отец — не слабак, — возмутилась я. Папа для всех нас был всегда примером и никогда не был слабаком. В противном случае он бы не смог подавить восстание, упразднить касты и порядки, царящие при моем дедушке. Он бы не поднял народ с колен и не поднял страну на новый уровень развития. И снова удар хлыстом.       — Ты слишком бойкая для принцессы, — задумчиво сказал незнакомец. — Почему тебя никто не научил покорности? Куда смотрели твои родители?       — Мои родители растили сильной личностью, а не безвольной куклой, — спокойно ответила я, и получила следующий удар плетью. Тело горело при каждом её соприкосновении с кожей. Я понимала, что должна была молчать или отвечать так, как бы это понравилось незнакомцу, но беда была в том, что я не могла сдержать свой язык, и говорила первое, что пришло в голову.       — Если бы я был твоим отцом, ты бы не была такой дерзкой, а знала бы своё место, — как бы я не пыталась рассмотреть, меняя ракурс обзора, я не смогла увидеть лица собеседника, и это меня раздражало. Кем он был и чего от меня и от моей семьи хотел?       — И прекрасно, что вы — не мой отец, — да я бы повесилась, имея родителя, который с лёгкостью и удовольствием наблюдал как бьют девушку, к тому же принцессу. — Чего вы хотите?       — Неправильный вопрос, — ответил голос, и снова удар, и снова спина. Он нарочно бил туда, где не будет видно, Лучше бы ты спросила, что ты сделала, чтобы получить все это.       — И что же я сделала?       — Родилась.

***

      Я попыталась понять, чем заслужила все это. Все, что я сделала плохого за последнее время: согласилась на помолвку с Джорданом. И не столь важно, что таким образом я сделала хуже себе, важно, что я сделала больно Анхелю.       Пробыв здесь достаточно времени, я пришла к пониманию, что помолвка с Джорданом была плохой идеей. Я никогда не любила его и уж точно никогда не была бы с ним счастлива зная, что совсем недалеко живет человек, которому я могла простить абсолютно все.       Даже сейчас я уже не так злилась на него и могла бы принять его слова за правду. Я не редко думала о том, как мы вообще пришли к той ситуации, в которой оказались.       Мы были близки в детстве, стали еще ближе после его возвращения. И как нас развело в разные стороны появление его бывшей? Меня свела с ума ревность, но правда состояла в том, что он не искал с ней встреч, не был рад ее появлению и все то время, пока я игнорировала его, пытался примириться со мной, а не объясниться с ней.       Даже поцелуй… был ли он тем, что я видела тем, что я приняла за правду? Или я вспылила и придумала того, чего не было? Могла ли она его поцеловать? Ведь вполне очевидно, что она приехала за ним. Очевидно, в ее интересах было рассорить нас и развести нас в разные стороны. Я хотела снова увидеть его, поговорить, выслушать его и услышать. Ведь у него должны быть объяснения. Хоть какие-то. Я хотела все исправить, все вернуть как было.       Смотря ночью из окна на звезды, я просила только одного — снова оказаться дома с семьей и близкими. Остальное казалось таким неважным и ничего не стоящим, но и это удовольствие у меня забрали. Меня увели в подвальное помещение, где не было ничего, кроме странного тюфяка на полу и кособокого стул.       Я не успела опомниться, как меня закрыли в этой комнате на замок. Кроме противостояния и того, что я не сдавалась и не поддавалась похитителю, я не делала ничего, чем заслужила бы такое обращение с собой. Я так и не узнала, что он хотел от меня и моей семьи, кто он такой и причем здесь дедушка, которого я не знала, и имела к нему отношение лишь родственной связью, которой я никогда не гордилась. Мне ничего не стали объяснять, просто отобрали то немногое, что было, и я по-прежнему никак на это не реагировала.       За мной пришли, как и позавчера, ровно в полночь. Странно, что похититель выбрал именно это время, будто ему нравилось устраивать изуверства под покровом ночи, будто так никто ничего не узнает, но если я когда-нибудь выберусь отсюда, он заплатит за все.       — Почему Вы так ненавидите меня? — я снова сидела с завязанными руками за спиной и ногами привязанными к ножкам стула. В очередной раз похититель смотрел, как его люди бьют меня и не говорил ничего, абсолютно ничего, получая садистское удовольствие от этого зрелища. Я повторяла вопрос раз за разом, снова и снова, и уже и не надеялась получить ответ, но мужчина в капюшоне нарушил тишину вместо того, чтобы приказать своим людям бить сильнее ответил.       — Я не ненавижу тебя, — спокойно будто мы сидели и пили чай, а он вовсе не наблюдал за издевательствами. — Сама ты мне безразлична.       — Почему тогда?       — Потому, что ты — дочь своего отца, а он сын своего.       — Разве это причина, — хмыкнула я, пусть и было больно из-за разбитой губы, — Разве похищают и бьют за то, что от нас не зависит?       — Верно. Но мне достаточно того, что ты внучка покойного короля. Он бы гордился тобой, такая красивая и чистая, может и полюбил бы. Именно поэтом ты здесь. Ты самая любимая и желанная принцесса Иллеа, драгоценность Максона. Именно через тебя я могу лучше всего отомстить.       — За что отомстить?       — Хочешь расскажу историю? — спроси похититель, но как я подозревала, в ответе он не нуждался.       — Была страна, которой правила королевская семья, и когда пришло время наследнику супругу, король собрал тридцать пять девушек во дворце, — эта история была мне хорошо знакома. Эта традиция продолжалась долгое время и не закончится ни на Нике, ни на его сыне. В целом она была красивой сказкой, но я чувствовала подвох. Заранее насторожившись, я стала слушать, радуясь хотя бы тому, что меня перестали бить.       — Одной из них была легкомысленная Тея из Атланты. Она была слишком глупой, чтобы, поддавшись честолюбивым мечтам и обаянию принца, спать с ним. Ее устраивало все, и она думала, что это только увеличит ее шансы на победу, но, как оказалось, ее сказка закончилась, как только об этом узнала королева. Она выгнала Тею, которая к своей глупости успела забеременеть, — похититель говорил слишком правильно, как для мошенника, хорошо поставленная речь, манера говорить… Кем он был? — Печальная история? Что думаешь сделал принц, когда узнал о ее положении? Сначала прислал письмо и деньги на аборт, а когда она этого не сделала, начал преследование. Бедняжке пришлось бежать в другую страну.       — Ребенок — Вы? — спросила я, еще до того, как мужчина откинул капюшон и показался мне.       Четко прослеживалось сходство между этим человеком и дедушкой, и даже папой. Он говорил правду, рассказал свою историю и, кроме того, и правда был бастардом предыдущего короля, но поразительнее этого было другое — как он невероятно напоминал нашего дворцового учителя танцев — Гиацинта. — Гиацинт — Ваш сын?       — А ты сообразительная, племянница, — сладкая улыбочка и обращение ударили словно пощечина, и, прежде, чем я переварила полученные ответы, меня увели обратно.

***

      Последующие дни «дядя» не появлялся, но это не мешало его людям издеваться надо мной. Принятие всей истории оказалось непростым делом, но наконец в голове что-то начало проясняться.       Этот мужчина был зол на мою семью за то, что оказался ненужным ребенком. Так как дедушка был мертв, этот человек решил мстить сводному брату — законному сыну. И все же. Оказалось принять это было легче, чем предательство Гиацинта. Он знал кто мы, кто он и позволил своему отцу напасть на дворец. Он не стоил и капли того доверия, которое мы ему оказали. Похититель объявился спустя только три дня, чем-то очень и очень довольный. Я не знала чем, но предположить было не так уж и сложно, если вспомнить, как он ненавидит моего отца. Эта новость могла быть только о них.       — У меня для тебя есть новость, — радостно произнес этот человек, а я внутренне сжалась ожидая плохую весть из дома. — У королевы были тяжёлые роды, и сейчас она и новорожденный принц борются за жизнь.       Мама и маленький брат были сейчас в опасности из-за этого чудовища, только потому, что он был ущербным, он вымещал свою злость на других, тех, у кого была нормальная судьба. Никто не виноват в том, кем он родился и кем вырос, возможно, кроме дедушки, с которого тот не мог спросить. Но сейчас Эта особо стояла и получала несказанное удовольствие. Все, что она могла: радоваться когда другим плохо и унижать слабых.       — Вы трус, Вы только то и можете, что запугивать меня, бить, оскорблять. Это не особенная месть, Вы просто боитесь противостоять папе открыто. Ведь все, что у Вас есть — сомнительное родство со Скривами, — я прекрасно понимала, что мне лучше помалкивать, не подорвать масла в огонь, но я устала быть жертвой и покорно ждать, пока меня освободят, с меня достаточно издевательство. Я и хотела бы промолчать, но уже не могла. — Мой отец — законный наследник, а Вы всего лишь ублюдок.       — Ты хочешь настоящей мести? — с вкрадчивой и холодной угрозой поинтересовался, а когда рявкнул на своих людей, меня одолел ужас. На что, черт возьми, я только что подписалась? — Все вон. Пора научить нашу принцессу послушанию.       Все быстро ретировались, а я внутренне сдалась, ожидая ударов, но все было куда хуже, гораздо ужаснее. Он швырнул меня к столу и задрал на мне юбку. Не смотря на резкую боль от удара, я старалась оттолкнуть его от себя, но какой толк был с моих попыток? Я была маленькой и слабой, к тому же со связанными руками, а он здоровым и сильным мужланом.       — Да, моя мать — шлюха, вы все шлюхи. Она, ты, твоя мать и бабушка, нет никакой разницы, я сейчас тебе это покажу на твоем примере, — он расстегнул молнию на своих брюках и потянулся к тому, что скрывал за ними, я решила воспользоваться моментом и ударила его в пах, он скрючился от боли и на короткое время перестал меня держать. Я не помня себя от радости кинулась к двери, но он слишком быстро меня догнал.       — Сука, — прошипел он, и, схватив за волосы, резко рванул на себя, обслюнявив меня своим противным ртом, а затем швырнул обратно к столу. Бок ныл от двойного удара о жесткую поверхность тяжелого стола, и кожа головы пекла от такого насилия, но охвативший меня ужас был сильнее. Я не была настолько глупой, чтобы не догадаться, что меня ждет и пока могла, я пыталась бороться.       — Ты думаешь ты лучше нее? Ты такая же. Уверена, ты уже давно отдалась тому испанцу. Ради материального благополучия и красивого личика вы готовы на все, — довольно прокаркал дядюшка. — Ты слишком много о себе думаешь, но пора тебе кто ты на самом деле. Думаешь после этого испанский принц захочет тебя? Никому не нужна женщина, которую имел другой мужчина.       Я пыталась, что-то сделать, но что мне было делать против бугая в два раза больше меня и тяжелее. Бой был заведомо проиграшный. Поняв это, я смирилась со своей участью, мне не было от кого ждать спасения, а собственных сил у меня и не было. Все, что мне оставалось: терпеть боль, и не кричать, не показывать, что я тону в океане боли, чтобы не доставлять ему еще больше удовольствия, а так хотелось. Хотелось хотя бы потерять сознание и не чувствовать ничего, но как назло разум мення не покидал, заставляя заживо гореть в аду снова и снова.

Хулия

4 дня назад

Утро. Кабинет Николаса.       Когда я вошла в кабинет Ника, который из такого превратился в штаб-квартиру поисковой операции пропавшей принцессы. Он бросил все силы на поиски Бланкиты, но этого было недостаточно. Что бы он не делал — результата не было. С каждым днем все теряли надежду, даже самый оптимистичные Луис и Джеймисс повесили носы. Всем не хватало Бланки. Не только тем, для кого оно была важной частью жизни, но и тем, что был просто с ней знаком. Даже девушки Ника предлагали помощь, чем могли: Женевьева использовала свои связи, подключив знакомого сыщика к поискам Бланкиты, Юник пустила в ход опрос по людям ее общины не слышал ли кто-то что-то подозрительное или не видел девушку, подходящую под описание Бланки, Ариадна выбивалась из сил, ухаживая за близняшками Ариэль и Николь, и развлекая королеву, отвлекая ее от грустных мыслей…        Чтобы мы не делали, все было напрасно. Но был тот, кто страдал больше остальных, исключая родителей, тот, кто успел ее слишком сильно полюбить и казнил теперь во всем только себя одного, и именно он стоял сейчас возле карты Анджелеса и его пригородов. Как только стих шум и все поняли, что Бланки не хватает, отец Амалии дал указания городским стражникам и страже окрестных городов проверять все дороги. Похититель сейчас явно в пределах штата и залег на дно.       — Мы делаем слишком мало, — стукнул по столу Анхель, распалившись так, что мог бы убить кого-то одним взглядом, будь это только возможно. Он стал почти приведением, контролирующим все, разрабатывающим новые идеи, планы, но ничего не помогало, и от этого ему становилось только хуже. — Я чувствую, она близко, совсем близко, а мы просто не замечаем этого.       — Ты спал? — я подошла и потрогала его лоб, убеждаясь, что он хотя бы не заболел, он выглядел совсем уж плохо, как приведение. — Ты должен отдохнуть. Ты Ей ни чем не поможешь, если выбьешься из сил.       — Я должен что-то сделать, что-то большее, гораздо большее, — убежденно ответил Анхель, будто не услышав меня.       — Отдохни, ладно, прошу тебя, — я потянулась к одной метке на карте и пошатнулась. Такое не редко случалось в последнее время. Рана еще не затянулась, и соблюдай я постельный режим, давно поправилась бы, но я не могла быть в стороне от поисков и делала все, что могла, а когда должна была отдыхать, смотрела в потолок и думала о том, как сейчас подруга и что с ней. Даже эту ночь я почти не спала. — Если не ради нее, то хотя бы ради меня.       — Хорошо, — согласился он, но у него определенно было условие, я поняла по его взгляду.

Бланка

      Я смутно воспринимала происходящее вокруг меня. Если Анхель был тут, мне это скорее всего привидилось. Он не мог быть здесь, не мог драться с этим подобием на человека, как бы мне не хотелось, а причиной того, что этот человек слез с меня было лишь то, что он получил свое.       Я видела то, что мне очень хотелось видеть: как человек, подобный бастарду предыдущего короля (я даже в мыслях не могла назвать его дядей), получил по заслугам, как кто-то отплатил ему за причиненную мне боль, но нужно быть реалистами, Анхель если и хотел мне помочь, не знал где я и какие ужасные вещи со мной происходят, но помечтать, что это именно он, что его черные волосы мелькают справа от меня, и мне правда слышаться звуки борьбы.       — Бланка, — услышала я совсем рядом такой родной голос. — Как хорошо, что моя, — фантазия разговаривает, да с такой нежностью будто я не растоптала все хорошее, что между нами было. — Бланка, ты меня слышишь?       — Конечно слышу, — улыбнулась я. Мое видение приподняло меня, и я смогла прикоснуться к его лицу. — Прости меня. Я должна была тебя выслушать, поверить тебе.       — Окажемся в безопасности и тогда обсудим все, что мы оба наделали, но сейчас нам нужно убираться отсюда. Я вырубил их, но ненадолго.       — Как было бы хорошо, если бы это было бы правдой, — я пыталась, а этом видении прильнуть ближе к Анхелю, вдохнуть его запах, чтобы он остался со мной, когда это блаженное не восприятие действительности покинет меня.       — Я и так здесь, — растерянно ответил Анхель, будто не ожидал от меня такого недоверия.

***

      В следующий раз, когда я открыла глаза и увидела над собой ясное небо листву деревьев почти сплетенную вместе будто венок. Тело ныло и было будто не моим. Здесь было красиво, но определенно не так, как должно быть. Точнее лишь меня не должно быть здесь. Я должна сейчас и дальше находится в подвале этого мерзкого дома, ожидая новой пытки. Я закрыла глаза, но открыв снова я увидела что ничего не изменилось. Я была в лесу и, пропустив между пальцами листву, я лишний раз убедилась в этом.       — Ты проснулась? — услышала я над собой голос Анхеля. Он мне все ещё сниться? Это должно быть и правда новый сон. Я поднялась и только, а в процессе поняла, что в уже ненавистном платье для помолвки, которое я оставляла в комнате с окнами и звёздами. Как оно снова оказалось на мне?       — Что ты здесь делаешь? — спросила я, когда он подошёл и сел рядом на траву.       — Я пришел за тобой, — улыбнулся Анхель, а я отказывалась подниматься. Мне и на траве хорошо. — Ты думала я тебя оставлю? Я бы никогда этого не сделал.       — После того, как я почти обручилась с Джорданом? — спросила я, снова оторвав взгляд от листвы к Анхелю, он был красивее, гораздо красивее и, Боже, как я скучала по нему, как мне его не хватало.       Даже если бы ты вышла за него, — хмыкнул испанец и будто маленькому ребенку объяснил: — Я бы нашел способ как разрушить ваш брак, даже если пришлось бы сделать тебя вдовой.       Его взгляд снова был полон любви, нежности и восхищения. Будто все, что я наделала и все что наговорила было сущим пустяком. Он смотрел на меня как раньше и я не могла не таять от этого. Как я скучала по его отношению, заботе, жаль, что больше такого не будет.       — Почему? Ведь я не дала тебе даже объясниться.       — А я не настоял, — все так же спокойно улыбнулся Анхель. Какой он красивый, и как я только думала отпустить его? Да я бы пожалела уже после помолвки, может, даже сразу же, как только прошло бы время и я остыла бы.       — Что ты мог сделать? Я ведь не давала тебе и шанса.       — Если я скажу, это не сработает в следующий раз, — Анхель улыбнулся той белоснежной и немного даже нерешительной улыбкой, которую я обожала больше всего. Он был таким… Я осмотрела его с ног до головы, любуясь любимым, пока у меня была такая возможность. В этой одежде он мало походил на принца, скорее на просто уличного паренька, но ему шло, определенно шло.       — Следующий раз? — непонимающе спросила я, смотря в его глубокие, как горный родник глаза.       — О да, не думаю, что это вообще закончится, — развеселился Анхель, подмигивая мне. — Ты очень ревнивая. Моя маленькая собственница.       — Будто ты не злился, когда видел меня с Джорданом.       — О, еще как ревновал, но я тоже был виноват в том, что ты так себя вела. Ты делала все только потому, что злилась на меня и имела право.       — Что произошло? Тогда в гостиной, — наконец я дошла до этого вопроса.       — Прити поцеловала меня. Она думает, что есть надежда для нее и меня, но она мне не интересна. Она ничего меня не значит. Нас никогда и не существовало. Я допустил всего одну ошибку: она мечтала и строила планы, а я не мешал ей. Просто решил не вмешиваться в это. Она придумала себе и обещание жениться и мои чувства к ней, — это было именно то что я хотела услышать, и даже, если он соврал, пускай, я хотела вернуть то, что было. Я хотела тут же поцеловать его, но побоялась все испортить.       — А Кири? Что будет с ней? — маленькая девочка, яблоко раздора, ящик Пандоры, и всего лишь чистое невинное дитя, которое оказалось лишь инструментом своей алочной матери. Создание, которое мне ничего не сделало, но на которое я не смогла бы взглянуть еще хотя бы раз.       — Она моя дочь и ни в чем не виновата. Я буду о ней заботится, но на Прити не женюсь. Я не хочу отвечать за то, чего не обещал.       — Правильно ли это? Девочке нужны и отец и мать.       — Я не отказываюсь от нее, к тому же не уверен, что она нужна Прити. Складывается ощущение, что она привезла ее только как аргумент, чтобы женить меня на себе. Мне кажется в один день она просто оставит ее и улетит.       — Не могу сказать, что мне это не нравится такой вариант.       — Вот о чем я и говорил, — снова рассмеялся Анхель, а потом стал очень серьезным, словно боялся моего ответа. — В таком случае Кири поедет с нами в Мадрид. Ты…?       — Я не буду тебя останавливать, но и одобрять тоже. С помощью этого ребенка Прити едва не разлучила нас. Я не смогу думать ни о чем другом, смотря на нее. Эта девочка будет только напоминать мне, что сделала ее мать.       — Я не стану переубеждать, ты имеешь полное право так злиться. Просто будь рядом, это все, что мне нужно.        Бланка, Бланка, — голос Анхеля неожиданно стал напуганным, и его звучание было искореженным, будто пропал сигнал, а затем картинка пошла рябью, а голос становился как никогда четким. — Бланка, открой глаза. Ну же. Не заставляй меня вернуться и убить их всех.

Хулия

      4 дня назад. Вечер       Проснулась я уже ближе к вечеру, немного отдохнув и частично восстановив силы, и сразу бросилась на поиски Анхеля, вспомнив, каким он был при нашем расставании несколько часов ранее. Как бы он не натворил глупостей. А он это может. Ни в его комнате, ни в кабинете Ника, ни у родителей, ни в еще парочке мест его не было. Это настораживало и пугало, оставался еще один вариант, где он мог быть: любимые качели подруги в саду, где он проводил свободные минуты, когда не участвовал в поисках, но хоть я и спешила туда, понимала каким-то шестым чувством, что его там нет, и все равно почти бежала туда, надеясь, что окажусь неправой.        Музыкальная комната, холл — и я уже в саду, осталось совсем немного. Вот беседка, розовые кусты, жасмин, шаг за шагом — и я почти на месте. Один шаг, второй шаг — мир немного покачнулся, я остановилась, чтобы вдохнуть и восстановить равновесие, но мир покачнулся, завертелся, и здравствуй, темнота.