Raven

      Я бегу, сам не понимая почему. Звонок Скотта, и я уже на ногах, хватая рубашку и на ходу застегивая пуговицы. Почему это случилось с ней? Мысли роятся, подобно рою взбешенных пчел, задаваясь тысячами вопросов, так и не находящих ответов. Ноги сами несут в сторону больницы. Я слишком взволнован и странно испуган. Она может просто раствориться. Исчезнуть. Словно прекрасная бабочка, летящая на огонь. Я содрогаюсь от собственных мыслей, ведущих меня куда-то в темноту, обволакивающую, как беззвездная ночь.       Руки сами собой опускаются, но сердце бьется как сумасшедшее, ударяясь куда-то слишком больно. Я захлебываюсь собственной кровью вперемешку с кислородом. Мало времени.       Тело подрагивает, пробивает озноб. Осенний Бекон Хиллс гонит меня листопадом и сильным ветром в лицо. Но я к нему привык. Где же ты, девочка из снов? Я борюсь с ветром, будто с заклятым врагом. Он, наконец–таки, проигрывает, и я, разгоряченный, мчусь ко входу. Ярко-зеленоватый свет бьет по лицу. Миссис Мартин ходит из стороны в сторону, обнимая себя руками. Ее осунувшееся за один миг лицо цветущей женщины кажется мне зловещим. Темные глаза буравят пустоту. Они напоминают мне черную пустоту глаз ворона. Скотт хлопает меня по спине и что-то говорит, но я не могу уловить ни слова.       Повсюду снуют медсестры, их разноцветные формы сливаются в замысловатые тесты Роршарха. Темные круги под моими глазами пугают мисс МакКолл, но я отмахиваюсь и вставляю в разговоре шуточку о затягивающей геометрии. Ее глаза смотрят как-то сочувствующе, и она тихо говорит, что Лидия еще в операционной.       Сердце пропускает удар. Белая кожа. Вишневые губы. Рыжие волосы. Кровь. Удар. Боль. Я будто сам все это ощущаю на себе, но еле сдерживаю себя на месте. В эту ночь было выпито слишком много кофе, и мозг отказывается воспринимать что-то адекватно.       Миссис Мартин плачет, уткнувшись в плечо Скотта, бормоча что-то о «ее золотой девочке». Руки медленно трясутся. Весь мир, кажется, остановился и сосредоточил свой хаотичный бег именно здесь.       Я не могу поверить, что ее нет. Вот так. Песок времени сотрет ее имя с доски. Навсегда. Полупустой стаканчик с кофе падает из похолодевших пальцев. Пальцы сжимают волосы до боли. Этот яд в воздухе. Я хочу кричать, что люблю ее. Но слишком поздно. Я должен увидеть ее. Хотя бы ненадолго. Мне впервые становится страшно. Нет, не за себя. За нее.       Я никогда не думал, что кто-то или что-то сможет забрать ее у меня. Вот так просто. Секунда и прерывистая линия пульса на мониторе рвется, превращаясь в тонкую полоску с оглушительным писком.       Все обретает черно-белые оттенки и голоса становятся гулом. Грохотом, режущим уши. Она не должна вот так быстро уйти. Она не заслуживает обратиться в пыль веков и тысячелетий. Из горла рвется крик, но воздуха не хватает. Больничный коридор плывет перед глазами. Единственная мысль о ней. Той, которая бродит в темноте и пытается найти дорогу домой. Я стою на краю подлости этого прогнившего и пустого мира. И мне кажется, что ничто не имеет под собой такой ценности, как жизнь. Особенно та, что принадлежит девушке, окутанной трубками и мониторами. Где-то слышатся хлопки больших крыльев. Я знаю. Это они. Вороны.