***
Не у всех, к сожалению, дела проходили так гладко, как у Рэд. Например, Локи за последний час пригрозили смертью целых три раза, один из которых принадлежал Тору. Также Локи умудрился отхватить пощёчину от Фостер «за Нью-Йорк», что крайне его развеселило и дало понять, что Тор всё-таки умеет разбираться в девушках: она-то ему и надаёт священных люлей, которых он всегда заслуживал. Но «мирная» и «тихая» обстановка начала таять прямо на глазах, когда в коридоре появились эйнхерии, явившиеся по приказу Одина, дабы помешать Тору, Локи и Джейн покинуть Асгард. В Фостер сейчас мощнейшая энергия, которую, как говорится «лучше держать при себе», но Тор был ослеплён не только местью за смерть матери, но и спасением жизни этой смертной, которую ну очень сильно любит. Локи же ждал одного: удобного случая, чтобы сбежать и никогда не возвращаться в Асгард... Разве что в качестве Царя Асгарда — только так и никак иначе. Сбежать отчаянной троице помогли недавние гости — армия тёмных эльфов во главе с Малекитом, которые напали на Асгард в не столь давнее время. После их визита по всему Асгарду были разбросаны "подарки": летающие корабли, сбитые эйнхериями, тела эльфов и их навороченное оружие. Все жители Асгарда с ужасом шарахались на каждом шагу от этих "подарков", ибо некоторые из них были ещё опасны для жизни. И вот все трое ступили на один из сбитых кораблей, который лежал прямо посреди коридора замка; взошли на тёмное «чудовище», мирно спящее на полуразрушенном полу Валяскьяльва, разгромившее своими огромными и острыми как бритва крыльями колонны, поддерживающие своды серебряной крыши. «Монстр» ждал, когда вернутся его хозяева, или кто-нибудь другой осмелится сесть за его штурвал. И вот Тор, подойдя к пульту управления «зверем», впал в некое оцепенение: что и в какой последовательности нужно нажать, чтобы эта штука завелась? Тору ответ на этот вопрос был неизвестен, поэтому он применил древнюю мудрость: жми на всё подряд, авось натолкнёшься на нужную кнопку. Громовержец так и сделал, но на его несчастье, Локи заметил нелепейшие действия брата: — Ты ж говорил, что летал на таких. Тор, чтобы быстро ретироваться в глазах Джейн и не выглядеть полным глупцом перед братом, ответил: — Э-э-э... Я сказал — невелика наука. Как раз в это время целая толпа эйнхериев приближалась прямо к самому кораблю, где внутри находилась троица, и Тор тщетно пытался включить корабль. Судя по всему, Сиф не смогла надолго задержать их, и теперь Вольштагг, верный друг Тора, сдерживал натиск стражи, как только мог, а Локи тем временем пытался ускорить процесс «поднимания корабля в небо». — Я не давлю, но времени у нас нет... — тихо и немного строго сказал Бог Лжи и Обмана, внимательно смотря за хаотичными движениями брата и ударами его кулаков по панели управления. — Заткнись, Локи, — только и мог сказать громовержец, уже начиная искать «заветный рычажок» под пультом. — Может, что пропустил? — Локи пытался как-то помочь и тоже вглядывался в огромное множество кнопок. Если эйнхерии сейчас настигнут их, то его план побега так и не свершится, а этого он допустить никак не мог. — Да какой там! Уже на все кнопки надавил! — Тор явно вышел из себя, что было слышно по интонации его голоса; ас никак не мог понять: что вообще нужно этой штуковине, чтобы взлететь? Локи же был спокоен, как удав — сохранять спокойствие для него сейчас было верным и даже мудрым решением. Паника и истерика ни к чему не приведут. Ни к чему хорошему, по крайней мере. — Так, ты не бей. Мягче, нежнее... — Локи несколько насмехался, но в то же время пытался утихомирить брата. Тор в ярости — хуже разъярённого огра. — Да я и так уже нежнее нежного — не выходит! — Тор со всей силы ударил руками о панель и всё внутреннее пространство корабля озарили голубоватые огни, означающие запуск системы. — Ха! — победный смешок Тора чуть не заставил Локи в очередной раз съязвить, но решив быть хоть чуточку благосклонным, он дал громовержцу насладиться своей «победой». Огромный корабль поднялся с гладко начищенного пола Валяскьяльва и, грозно рыча, стал разворачивать свои острые чёрные крылья, чтобы удобно было вылететь из дворца. Но крылья были не только огромные, но и острые, поэтому они словно бритва сшибали колонны замка на своём пути. — И вон, ещё колонна, — не удержался Локи от резкого комментария, который как бы говорил: «Тор, ты не умеешь водить». — Заткнись! Красные огни зажигания, находившиеся в задней части корабля разгорелись ещё больше, и корабль на большой скорости полетел прочь из здания, под радостные крики Вольштагга. — Пустил бы меня за штурвал — я с ним ловчее управлюсь. — Да что ты. Не напомнишь, кто из нас умеет летать? — насмешливо кинул брату Тор, а Локи лишь закатив глаза и недовольно фыркнув, стал наблюдать за обстановкой — если будет погоня, то им будет несладко. Ему в особенности: Тор — любимый сыночек, и ему всё простят, а вот Локи будет ждать либо казнь, либо изгнание в какую-нибудь пустошь или Мёртвые земли, что намного хуже смерти. Но вот Фостер, насмотревшись на быстро мелькающие пейзажи Асгарда и выстрелы из огромных пушек сначала немного отшатнулась назад, но потом в её глазах всё потемнело, и она как подкошенная рухнула на пол. Локи, увидев это, тихо и иронично сказал: — Вот незадача — умерла. — Джейн?! — встревожено спросил Тор. — Всё в порядке, — Фостер с трудом смогла произнести эту фразу: сейчас всё перед глазами у неё плыло, а сознание находилось где-то в нирване. Тор стал ещё серьёзнее и злее; ас летел как угодно, но только не аккуратно: сшибал колонны, дома, мосты, деревья — всё, что можно было разрушить. Богу Лжи эта картина действий показалась весьма весёлой, и он только хотел кинуть язвительным комментарием в Тора, как громовержец сразу сказал: — Ни слова. — За нами погоня! — не унимался Локи. — В нас уже палят! — Бог прекрасно понимал: ещё пара ударов, и корабль рассыпется в пух и прах. — Полезные комментарии, Локи, совсем не отвлекают! — Тор ещё больше налёг на пульт управления — бог пытался придать кораблю большую скорость, чтобы оторваться от преследующих их кораблей Асгарда. Корабль тёмных эльфов в руках громовержца ворочался, словно клубок в лапах кошки — хаотично и весьма быстро. Пролетев под огромным мостом, Тор вывел корабль над водой и привёл его в обычное состояние. Локи уже больше не мог держать языка за зубами и решил высказать всё, что он думает по поводу действий брата. — А что, гениально! Просто потрясающая идея! Угнать самый большой и приметный корабль во Вселенной и на нём бежать! — Локи не заметил, как Тор нажал пару клавиш, и позади Бога зла раскрылась та самая дверь, в которую они вошли не так уж давно. — Облететь город, сшибая всё на пути, чтобы нас уж точно заметили! Гениально, Тор! Попросту гениа... — Локи не успел договорить, как Бог Грома толкнул его в уже открытую дверь, и Локи с ругательствами полетел вниз. Затем Тор взял Джейн на руки и спрыгнул следом за братом. Всё это было уже продумано заранее. Внизу на лодке следом за ними летел Фандрал и только и ждал, когда Локи и Тор свалятся ему на голову — это была часть «гениального» плана Тора, но, к сожалению, эта стратегия побега потерпела фиаско: стражи и здесь смогли достать их и начали стрелять. Тор только успел уложить смертную на днище лодки, как Локи своим немного безразличным голосом молвил: — Ты обманул меня — я впечатлён! — Рад, что потешил! Теперь сдержи слово: веди к своей лазейке! — Локи лишь задорно и, как всегда, коварно улыбнулся, подходя к рычагу управления лодкой. Стоило богу только коснуться его, как судно моментально начало скользить по водной глади в разы быстрее, но и это не смогло избавить компанию от преследования — лодки с эйнхериями неслись прямо следом за ними. Локи мастерски лавировал, уклоняясь от выстрелов, но долго это продолжаться не могло, поэтому Тор молвил: — Фандрал, — кинул он белобрысому воину, и тот тут же откликнулся: — Слушаюсь... — взяв в руки трос, он встал на бортик, а Локи тем временем поднял судно над водой ещё на несколько метров. — За Асгард! — Фандрал спрыгнул вниз, приземляясь благодаря тросу прямо в лодку к страже. — Ничего личного! — парень сбил с ног одного из солдат прямым ударом в лицо, затем оттолкнул второго ногой и наконец расправился с третьим с помощью двух ловких ударов: по руке, дабы обезоружить и в лицо, чтобы отключить. После этого, как самый настоящий воин, Фандрал посмотрел вслед улетающему кораблю с Тором на борту и отдал громовержцу честь, а Локи тем временем отвёл корабль в сторону огромных скал. Это «слегка» напрягло Тора и заставило его сказать: — Локи? — Будь это просто, любой бы смог... — Обезумел?! — теперь в голосе бога слышались нотки паники. — Только заметил? — Локи загадочно улыбался, а в его глазах играли маленькие бесенята: ведь заставить братца не на шутку перепугаться за жизнь Фостер и за свою собственную шкуру — это так весело!.. Заставить его почувствовать себя на волосок от смерти — всё это вызывало у бога некое чувство эйфории. И вот с тем же самым огоньком в глазах он нёсся прямиком в маленькую расщелину в скалах. С первого взгляда на неё уже можно было сказать — целое судно туда вряд ли поместится целиком, а если и поместится, то впритык и поставив под угрозу всех присутствующих на борту. Но Локи не сбавлял ходу, а лишь сильнее давил на рычаг управления. Лодка попала в расщелину: посыпались искры из-за столкновения металлических бортов с острыми скалами. Искр становилось всё больше, но Локи и не думал отступать назад, ведь они уже почти у портала. Но вдруг мерцание искр сменилось на радужные блики, что означало лишь одно: компания нашла портал, и они прямо сейчас переместятся в Мир Тёмных Эльфов. Бликов становилось всё больше, и наконец судно исчезло из Асгарда. Только троица телепортировалась в Свартальфахейм, как Локи самодовольно тихо молвил: — Та-да...***
Стив после разговора с Фьюри был в крайне плохом настроении. Мало того, что Ник опять умолчал о новом проекте Щ.И.Т.а, так он ещё и заставил Романофф выполнять совершенно другую миссию втайне от него. Парня это раздражало: ради чего он, собственно, борется? Чтобы организация создавала новое оружие и новые Хелликарьеры? Уж точно не ради этого он своей жизнью жертвует почти каждый день. И слова Рэд о предателях тоже сильно напрягали его. Нет, он, конечно, верил девушке, но вспоминая её прошлое и помня про то, как она оказалась в организации сейчас... Стив отгонял от себя эти мысли и слепо верил Файр. Что-то в ней заставляло биться его сердце немного быстрее, чем обычно, но что именно? Характер — не сахар, внешности никакой, а точнее она самая заурядная, не считая цвета волос. Способности? Уж точно нет, ибо именно из-за них она никого не хочет подпускать к себе близко, боясь навредить. Но Стиву в коридоре показалось, что ей действительно хотелось подпустить кого-то ближе к ней, пусть и всего на шаг. К тому же, такая ситуация: она в плену под угрозой смерти за предательство — нервы могут сдать в любую секунду. Поэтому в её ситуации возможны самые разнообразные варианты, но Стиву было неприятно плохо думать о девушке, и он решил оставить всё, что касалось Рэд, на потом. Он ехал на своём байке в дом престарелых, чтобы навестить "юношескую любовь" — агента Пегги Картер. Недавно узнав, где находится его подруга, он теперь почти ежедневно навещал её: старую, поседевшую и искореженную морщинками. Целыми днями лежащую в постели от плохого самочувствия: старость всегда не в радость, и поэтому Пегги очень часто болела. Стива всегда печалило такое состояние его старой подруги — при том, если вспомнить про все те чувства, что он испытывал к ней до того, как замёрз на семьдесят лет. Подкатив к большому зданию, Роджерс слез с своего байка и спокойным шагом направился уже в знакомом направлении, в знакомую комнату. Отметившись на пункте пропуска, Стив прошёл вместе с медсестрой в комнату Пегги; как-никак, но даже в доме престарелых сервис лучше, чем во многих отелях. — Пегги! Это я, Стив. Как ты? — Роджерс вошёл в комнату старушки. Женщина с почти белым цветом волос лежала на мягких подушках и была прикрыта таким же мягким одеялом. Вокруг неё на тумбочках расположились ряды разноцветных баночек с различными лекарствами, которые помогали поддерживать жизнь в её истощённом временем теле; также около её постели стояли ряды фотографий с её семьёй и ней самой после войны. На стенах весели незаурядные картины для "позитивного настроя" и рисунки её детей, когда они были маленькими. В комнате было душно, воздух казался тухлым, тяжёлым, но атмосферу сгущала и темнота от задвинутых на окнах штор. — Как-то у тебя темно здесь... И душно, стоит проветрить. — На дворе почти октябрь, Стивен. Холодает, поэтому я и не проветриваю. Да и вставать мне всё проблематичнее: наверное, силы меня начинают покидать, но сестёр беспокоить не хочется — у них и без меня проблем достаточно. К зиме, наверно, совсем изойду. — Не говори так, — Роджерс раздвинул штору, впуская лучи полуденного солнца. — И проветрить всё же стоит, — Стив аккуратно открыл окно в режиме проветривания. Затем Роджерс, тепло улыбнувшись, подошёл к кровати Пегги, поставил рядом с ней стул и сел на него. — Не хочу врать тебе, поэтому говорю правду... Зачем таить то, что и так видно? Кстати, ты сегодня позднее обычного. Дела в организации? — Да... Были некоторые проблемы. — Какие проблемы? — Не хочу тебя нагружать ими, ты и так себя нехорошо чувствуешь... Так что, думаю, не стоит, — голос у неё был тихий, немного хриплый и усталый. Прежний акцент немного остался, но хрипота и некое дрожание сильно искажало его. Пегги слегка закашлялась и сказала: — Возможно... Но всё-таки, мне интересно — что такого там творится, что ты выглядишь настолько задумчивым? — Всё в порядке, не волнуйся, — соврал капитан. — Эти проблемы касаются лишь меня и никого более из Щ.И.Т.а. — Тогда не буду вмешиваться, раз это только твоё дело. У каждого должны быть свои тайны, не так ли? Своя личная жизнь. — Да... Наверное, — невесело усмехнулся кэп и посмотрел на счастливую Пегги на фотографиях. Такая молодая, вместе со своими детьми, мужем, а теперь... А что теперь? Прошло семьдесят лет с их последней встречи, и всё поменялось. — У каждого должна быть своя личная жизнь. У тебя она выдалась прекрасной, ты должна гордиться собой, Пегги. Старушка перевела свой взор на фотографии. — Хм... Я прожила свою жизнь, и я жалею лишь о том, что тебе не удалось прожить свою, — Стив перевёл свой печальный взор на женщину. — Что с тобой? — капитан решил сдаться и рассказать о том, что угнетало его в последнее время: — Сколько я себя помню, я всегда старался поступать правильно, но я уже не понимаю, что правильно, а что нет. И я думал, что смогу снова принять вызов, выполнять приказы, служить... Но я стал другим, — Роджерс посмотрел в глаза Пегги и печально улыбнулся. — Вечно ты драматизируешь, — как могла, рассмеялась женщина. — Слушай. Ты спас этот Мир, а мы его... Испоганили. — Неправда, — сразу же отрезал Стив. — Твоё участие в основании Щ.И.Т.а помогло мне остаться. — Стив... — тяжко сказала Пегги. Роджерс подал свою руку, и женщина, крепко сжав её, продолжила: — Мир изменился. Вернуться назад невозможно. Остаётся идти дальше. Иногда лучшее, что мы можем сделать — начать всё сначала... — Пегги сильно поперхнулась и прикрыла глаза. Кэп не растерялся и, взяв со столика около окна стакан с водой, поднёс его ей. — Пегги. — Стив... — Да? — Ты... Ты живой. Ты здесь. Ты вернулся, — Пегги выдавила подобие улыбки, отчего Стив тоже ободрительно улыбнулся. — Да, Пегги, — в глазах старушки застыли капельки слез, и голос её начал дрожать, как листок на ветру. — Но тебя не было так долго. Так долго... — Но разве я мог тебя оставить? Ты ведь должна мне танец... Помнишь? — улыбка с лица капитана начала медленно сползать и в уголках глаз что-то заблестело. — Пегги? Слезинки по морщинистым щекам женщины текли с маленьким интервалом, а саму её колотило в непонятной дрожи. На лице её было странное выражение: радость, смешанная с болью и одновременным страданием. Стив сильнее сжал руку женщины и подался вперёд, чтобы стереть её слёзы. Проведя тыльной стороной руки по мокрой дряблой щеке, Стив шумно вдохнул в себя воздух и сказал: — Тебе надо отдохнуть. Это я виноват — пришёл и нагрузил тебя своими проблемами. — Не вини себя в моей слабости. — Отдыхай, я ещё приду. Сейчас мне нужно сделать кое-какие дела, но я обещаю. Я ещё приду. — Обещаешь? — Обещаю, — Стив поцеловал Пегги тыльную сторону ладони и, напоследок улыбнувшись, покинул её. Идя по коридорам здания, Роджерс задумался: если бы не сыворотка, которую ему вкололи тогда, в сороковых, то они были бы с Пегги вместе... Но есть и обратная сторона этой ситуации: если бы ему не вкололи эту сыворотку, то он так и умер бы от какой-нибудь болезни, никому не запомнившимся загнанным пареньком. Потом кэп насчитал ещё гору плюсов и минусов своего красно-сине-белого состояния, но решив, что этот монолог ни к чему хорошему не приведёт, а лишь вгонит его в уныние и некое подобие депрессии, Роджерс решил выкинуть эти мысли из головы и навестить недавнего знакомого — Сэма Уилсона. Стиву было необходимо поговорить с человеком, который прошёл через военное дело и сможет понять его, дать дельный совет.***
На город спустилась глубокая ночь. Судя по всему было пасмурно, ибо на небе не было ни единой звезды, и даже прекрасных форм луны не было видно. Тучи плотно закрыли их от людского взора. Рэд тихо сопела, лёжа на диване, причём лежала она весьма нелепо: руки были скрещены на животе, голова была запрокинута назад и свисала с края дивана, а одна нога и вовсе свалилась с него. Грудная клетка девушки размеренно поднималась и опускалась, и лишь тихое сопение наполняло комнату звуками. Да, только оно, ибо плеер разрядился часа три тому назад. Рэд, как всегда, ничего не снилось — она уже привыкла к этому состоянию и даже не ждала сновидений, но сегодня ночью что-то явно пошло не так. Сначала появился белый свет, как будто кто-то светит фонариком прямо в глаза; затем оказалось, что этот свет — один из лучиков солнца, которое уходило за горизонт. Как только свет ушёл из глаз, перед девушкой предстала картина: вечернее небо, скалистый утёс и волны, бьющиеся о него в надежде обрести свою погибель. На востоке наступают огромные синие тяжёлые тучи, предвещающие бурю. Рэд стоит на этом самом утёсе и видит всю эту картину от первого лица; Файр опустила голову вниз и увидела на себе белоснежное платье, расшитое бисером и украшенное кружевной вуалью, которое, судя по всему, было свадебным. Рэд — и замуж? Уже странно! Файр снова посмотрела на уходящее солнце и с ужасом заметила, что она стоит почти на самом краю, и ничто не мешает ей сейчас упасть вниз, в море — в самый страшный из её кошмаров и страхов. Рэдэлайн отступает назад, но её моментально хватают за плечи ледяные руки: тонкие изящные пальцы с невероятной силой обвиваются вокруг её рук и неистово жгут кожу девушки своим холодом. Такое чувство, что Рэдэлайн и в реальности чувствует эту боль, это жжение. У Файр перебивается дыхание: боль и страх — худшее сочетание, которое только может быть в самом худшем из кошмаров, причём всё это девушка чувствовала и в реальности. Руки подводят Файр к обрыву, но та неистово сопротивляется и упирается ногами, вот только девушка не так сильна, как обладатель рук, поэтому её ноги уже стоят около самого края, а руки сжимают её ещё крепче, чем раньше. Девушку начинает трясти в страхе, как вдруг над её ухом звучит до боли знакомый голос. Сначала это было просто неразборчивое бурчание, но потом этот голос становился всё громче и громче, пока Файр наконец не расслышала слова: «Пусть горячее станет холодным». Зрачки Рэд сузились в страхе, и она только хотела повернуть голову, чтобы посмотреть на обладателя голоса, как руки скинули её с обрыва... Громкий крик девушки наполнил пространство комнаты, и Рэд вскочила с дивана. Девушка подлетела к столу, опёрлась о него руками и начала глубоко и часто дышать: ей до сих пор казалось, что её обдаёт жаром от ледяных прикосновений и глубоких тёмных вод. Самый страшный кошмар Рэд только что воплотился в её снах — она всю жизнь боялась утонуть в океане, быть съеденной морской пучиной, ибо никто не услышит криков, никто не придёт на помощь. Девушку поглотит пучина лишь из-за маленькой её слабости — неумения плавать. Оно было и понятно: вода в реках и морях почти всегда холодная, и она причинила бы ей неимоверные страдания, поэтому Рэд даже и не стремилась научиться плавать. Открытой воды она шарахалась постоянно, ведь один маленький толчок — и она умрёт. В дверь раздалось два громких стука и Рэд, посмотрев на дверь, крикнула: — Да? — В чём дело? — пробурчал сонный Дрейк, который был явно недоволен своим неожиданным пробуждением. — Всё в порядке, проваливай, — Рэд хаотично искала глазами что-то на столе, при этом часто и отрывисто дыша. Кошмар никак не мог выйти из её головы. — Я захожу, — тяжело сказал амбал и, скрипнув ключом в дверной скважине, открыл комнату и вошёл внутрь..