Мы будем петь и танцевать

Пир был таким же бурным, шумным и веселым, каким был каждый год, но после речи Иккинга, казалось, народ воодушевился ещё больше. Все шутили, смеялись и танцевали; было организовано несколько гонок и игр, которые проводились и раньше, но теперь в них могли принимать участие даже драконы. Кстати, говоря о драконах. Каждый из них не упустил возможности поклониться Беззубику (на что тот опять гордо выпрямился), а окружающие его драконы крутились вокруг него, словно безумные фанаты. Малыши, очевидно, решили, что ползать по Ночной Фурии и грызть её хвост, - довольно милая затея. Беззубик не был в восторге от их внимания, поэтому иногда силой стряхивал их с себя, отчего они резвились ещё больше и продолжали упрямо делать свою работу. Иккинг большую часть времени сидел на месте, поглощая еду и разговаривая с матерью и другими викингами, которые ежеминутно поздравляли его. Впервые за долгое время он чувствовал себя как дома, восседая в качестве вождя на возвышении и выпивая под гордые улыбки своего народа. Но его беспокоила одна единственная проблема: вокруг него было столько викингов, желающих поговорить с ним, что он просто не мог поговорить с тем, с кем хотел – с Астрид. Девушка разговаривала с друзьями, и иногда он ловил её тоскливый взгляд, направленный в его сторону. С каждой минутой становилось всё труднее и труднее сосредотачиваться на разговорах с другими. Валка быстро почувствовала тоскливую меланхолию сына. Она толкнула Плеваку и, наклонившись к нему, тихо прошептала что-то. Тот с аппетитом поедал баранью ногу, и, поняв её идею, тут же широко улыбнулся. - О, не волнуйся, Плевака сделает своё дело! Бросив недоеденное мясо своему дракону, он поспешно встал и направился к музыкантам. Иккинг поднял голову к ночному небу и почувствовал, как Валка встала со своего стула. Несколькими секундами позже он услышал, что музыка изменилась. Вместо быстрой и веселой мелодии зазвучала мягкая, но не менее прекрасная песня. И до боли знакомая. Иккинг начал осматриваться. Валка повернулась к Плеваке и протянула ему руку. Тот принял её. Они дважды прокрутились, когда зазвучала музыка. Другие викинги начали присоединяться к ним, и вскоре все мужчины и женщины были разбиты на пары. Как только Иккинг услышал слова песни, картинка в его сознании моментально изменилась. Он вернулся на драконий остров, где не было музыки, но слова… Готов проплыть я все моря, И мне совсем не страшно. И лишь одно я знать хочу: Ты выйдешь за меня? И как только он осознал это, в тот же самый момент Валка схватила юношу за руку и потащила за собой. Она улыбалась, но Иккинг заметил грусть в её глазах. Потому что это была их песня. Вождь внимательно всматривался в свою мать, но та качнула его и продолжила улыбаться широкой улыбкой. Даже если он и не был хорош в танцах, - тем более после потери ноги, - он решил не расстраивать её и подчинился. Спустя несколько секунд, Иккинг уже полностью наслаждался танцем, в отличие от того раза, когда Плевака пытался научить его танцевать джигу. Валка засмеялась, когда они с Иккингом вместе закружились. Юноша надул губы, но пришло время менять партнёров, и его мама исчезла. На её месте стояла… - Астрид! - Иккинг! Ни холод злой, ни жаркий зной, Меня не остановят. Отдашь ли сердце своё мне сейчас? Взяв её за руку, он развернул себя и Астрид в одном направлении. - Наконец-то я добралась до тебя, - сказала она, пытаясь перекричать чужие голоса и смех. – Ты был занят всю ночь, несмотря на то, что это я твоя девушка, - хотя её голос и звучал расстроенно, но Иккинг уловил в нём саркастические нотки. - Ну, ты же знаешь меня. Прекрасный вождь Олуха, - парировал Иккинг, широко улыбаясь. Он крутанул её вокруг себя, пока их лица не оказались напротив. Свет огня придавал девушке ещё более привлекательный и загадочный вид, приводя чувства юноши в большее возбуждение. Его сердце бешено колотилось, и это была не вина танца. - Что поделаешь. Таким красивым, как я, нужно родиться. Астрид закатила глаза и больно ударила своего бойфрэнда по руке. - Ты говоришь, как Сморкала. Меня сейчас стошнит. Они засмеялись. Голос Астрид поймал нужную мелодию и слова: «Тебе отдам свою любовь». И даже если она и не смотрела в этот момент на Иккинга, юный вождь чувствовал, что эти слова были обращены к нему. Мой дорогой, любимый мой, Ты щедр и так прекрасен. Не надо подвига свершать, Просто будь со мною рядом. Музыка набирала темп, и их движения стали ещё быстрее. Их руки сходились и расходились; они кружились в быстром танце. Осыплю золотом тебя, Поэмы буду посвящать. Тебя хочу оберегать - Так будь со мною рядом, - подхватил Иккинг, сжимая руку девушки ещё крепче. Рядом, всё ещё танцуя с Плевакой, нежно улыбалась Валка, глядя на молодых возлюбленных, чьи шаги сливались в едином ритме, словно они были огорожены от всех своим собственным миром. Да, было больно танцевать под эту музыку, потому что это была их песня. Стоик всегда кружился с Валкой в едином ритме даже до того, как стал вождём. Всего одна песня, способная принести столько воспоминаний и эмоций обратно в душу и сердце. Плевака понимающе смотрел на неё. Перекрутив в очередной раз её вокруг себя, он пробормотал. - Отец будет гордиться им, вот увидишь. Этот мальчишка ещё прославит Олух. Все викинги приняли его, но, собственно, почему бы и нет? Он как Стоик. Как ты. - Я знаю, - Валка смахнула слезу, стекавшую по щеке. – Но ты ошибаешься, - Стоик уже был горд им. Сейчас моему сыну нужно превзойти себя, а не своего отца. Смешок сорвался с губ Плеваки. Он наблюдал, как Иккинг и Астрид смеются и танцуют; поглощённые друг другом, они заменяли другую пару. Сильный и мужественный, как Стоик, и маленькая, но такая же упрямая леди, как Валка. - Да. Иккинг ещё никогда по-настоящему не танцевал с тех пор, как потерял ногу. Астрид была всегда более грациозна во всех движениях, что в небе, что на земле, сражаясь за свою жизнь или же спасая его. Опьяняющее головокружение накатило на него снова; от улыбки уже болели щёки, но он и не думал стирать её с лица. Сердце билось где-то в горле, а дыхание сбилось. Возможно, это будет самый невероятный момент в его жизни. Быть рядом с Астрид; видеть, как смеётся и улыбается его мама; как Беззубик смотрит на него и улыбается глупой улыбкой, подпрыгивая в такт музыке. Впервые после смерти отца его душу наполнило это чувство. Чувство дома. И в эту ночь, когда он, Астрид, другие викинги и драконы Олуха танцуют у огня; когда они воспевают хвалу Одину и Тору; когда они хлопают, прыгают и смеются; когда их ноги стучат по земле в такт музыке, озаряющей ночь; когда темп ускоряется настолько быстро, что Иккинг едва держится на ногах, - он будет жить. Его больше не волнует вопрос, будет ли он похож на своего отца, и чувство гибели Стоика больше не будет так сильно сдавливать ему горло. Он чувствует свободу. Любовь. И мир. Свет огня отражался в глазах Астрид, сверкая в них причудливым живым огоньком. Беззубик и Громгильда втиснулись между Плевакой и Валкой (сбив викинга с ног), и начали прыгать вокруг женщины в своём собственном замысловатом танце. Искры огня улетали от костра прочь в ночное небо, такие же яркие и сияющие, как звёзды над их головами. И Иккинг чувствовал, что теперь всё будет хорошо. Мы будем петь и танцевать Обнимать друг друга нежно И сотни радостей делить Хранить любовь прилежно Я все моря готов проплыть И мне совсем не страшно, И лишь одно я знать хочу: -Ты выйдешь за меня?