In just 8 hours they'll be Laying flowers On my life, it's over tonight I'm not messing no I Need your blessing And your promise to live free Please do it for me (24, Jem)
Кап... кап... Кап... Этот мерный звук меня раздражал. Я скосила глаза кверху, пытаясь оценить, сколько же еще раствора осталось в капельнице. Медсестра, Джули или Джуди, как испарилась. И почему я только согласилась на эту хренову химию?! Вернее, я-то как раз и не хотела соглашаться. После того, как меня фактически приговорили к медленному умиранию, я хотела только одного - как можно скорее уехать домой и остаться наедине с Джеком. Но, не успели мы отойти от кабинета на пару футов, меня окрикнула доктор Абердин. Она нагнала нас, чуть не силком заставила вернуться в кабинет к Колдуэллу. Затем еще час доктора уговаривали меня согласиться на химию. Неожиданно их сторону принял и Джек. Он заметил, что хуже мне от химии уж точно не будет. Ага, щаз. После первого курса я стала уж очень быстро уставать. После второго - у меня начали лезть волосы, со страшной силой; да так, что на расческе оставались целые пряди. По совету парикмахера я очень коротко постриглась, и отдала волосы для изготовления парика. Но это были только цветочки. Мне было необходимо приходить на химиотерапию в трехместную палату, и все время процедуры общаться с другими пациентами. Типа сеанс коллективной психотерапии - по задумке докторов. На самом деле, стоило мне посмотреть на несчастных, опутанных капельницами людей, в кислородных масках, с обреченными глазами - хотелось умереть. Сразу, быстро и не мучаясь. Действительно, какой смысл в том, что мне льют в вену адовое количество лекарств? Я все равно умру, это факт. Только не выворачиваясь наизнанку от рвоты, и не судорожно хватая ртом воздух, как вон та девушка, лежащая на каталке в коридоре. Ей еще хуже, чем мне - сероватая кожа, тусклые волосы "сосульками", безжизненно повисшая рука, вдохи-выдохи с присвистом... И где эта чертова Джуди? Эта девочка вот-вот отдаст богу душу прямо на этой каталке! Я решительно отсоединила капельницу, и, не обращая внимания на сочащуюся кровь, подошла к девушке.***
- Митци... Это ты? Помоги мне, позови кого-нибудь... - Вэл? Вэл! Сейчас, сейчас... Я опрометью бросилась к стойке медсестры. Скорей, скорей. - Мисс Хант? Почему вы встали с постели? Ваш сеанс еще не окончен! - Там... там Вэл, Валери Хэйдон, она умирает! - Мисс Хант, вернитесь в постель! - Вы что, глухая? - Нет, мисс Хант. Палата для мисс Хэйдон вот-вот будет готова, и мы ее переведем из коридора. - Да она же умирает там, на этих гребаных носилках! - Мисс Хант, вам вредно волноваться. Мисс Хэйдон осмотрена доктором Фишер, и ожидает перевода в палату. И вам тоже стоит вернуться в свою. Заодно я проверю состояние мисс Хэйдон. Идемте. У носилок Вэл уже стояла доктор Фишер и незнакомая мне сестра. - Почему вы покинули палату, Митци? Вам не стоит ходить во время сеанса химиотерапии. - Я... Вэл... Она, я беспокоилась за нее. Она совсем одна лежала в коридоре. Доктор Фишер с неодобрением покачала головой. - Мы как раз готовили для нее палату, мисс Хант. И увы, наше отделение не приспособлено для временного размещения пациентов - приходится им порой ждать в коридоре. А вам не следовало без ведома медицинской сестры подниматься, и уж тем более - вырывать капельницу. Я прошу вас вернуться на свое место. Джуди сделает вам перевязку и принесет витаминный коктейль. Я закончу с мисс Хэйдон и навещу вас. Идите. Я покорно кивнула. Нет смысла с ними спорить. Кое-как добравшись до своей кровати, я рухнула на нее без сил. Как же так, Вэл? С Валери я познакомилась в один из первых дней пребывания здесь. Настоящая красавица, которой вслед смотрят все: мужчины с вожделением, женщины с завистью. Роскошный каскад густых рыже-каштановых волос, как на картинах Тициана; стройная фигура, игривый взгляд карих глаз, упругая походка. Правда, именно из-за походки я ее и приметила - Валери слегка прихрамывала. Не то что бы это бросалось в глаза, наоборот - даже придавало ей шарма. Она оказалась невероятно легкой в общении - и очень скоро мы сидели в больничном кафетерии и болтали обо всем подряд. Потом стали перписываться в Фейсбуке, и я узнала, что она живет с любимой бабушкой. Мы решили встретиться, прогуляться по Гайд-парку, развеяться. Валери легко говорила на любые темы, ничего не скрывая. Ее родители развелись несколько лет назад, и теперь и у отца, и у матери новые семьи. Отец живет в Шотландии, мать часто переезжает с места на место. Оба очень любят дочь, и охотно принимают ее в гости. Но Вэл заметила, что не хочет быть обузой, потому и приезжает нечасто, и никогда не остается надолго. Несмотря на броскую внешность, Валери училась на факультете инженерии Имперского колледжа. Так же легко она поведала и о своем романе с научным руководителем. И о том, что у нее саркома бедренной кости. И что она сейчас получает химию. Я невольно попала под ее обаяние. Веселый нрав, острый ум, красота, деньги, внимание мужчин, престижная учеба - у нее было все, что можно пожелать. Единственное, чего она боялась - стать обузой. У нас был уговор - не разговаривать о своих проблемах. Она писала мне в соцсетях, присылала фотки - там, где она смеется на фоне Эйфелевой башни, или глядится в зеркало в музее Равенны... Я была уверена, что у нее все в порядке, пока не увидела ее сегодня - валяющуюся на носилках сломанной куклой. Она умирала, вне всякого сомнения. - Мисс Хант, доктор Фишер ждет вас в кабинете. - Спасибо, Джуди. - Мое имя Джули, мисс Хант, - доброжелательно поправила меня девушка. - Конечно, простите меня. Интересно, она считает, что я уже тронулась умом от лекарств? Смотрит вежливо-доброжелательно, словно заботливая нянька на описавшегося младенца. Или мне уже кажется?***
Доктор Фишер при виде меня приняла самый скорбный вид. Не знаю, почему, но она меня тихо бесила. Может, сказывался интерьер кабинета - все в молочно-бежевых тонах, даже стол и кресло, идеально висящие шторы, разложенные в идеальном порядке канцелярские принадлежности. И сама доктор под стать кабинету - выглаженный халат, сияющий чистотой; прическа уложена волосок к волоску, безукоризненный макияж. Больше напоминает секретаря большого босса, чем доктора. - Мисс Хант, я бы хотела поговорить с вами о соблюдении режима. Сегодня вы грубейшим образом его нарушили. Подобное не должно повоториться. Я молчала. - Вы же понимаете, мисс Хант, что нарушая режим, вы подводите нас? Мы в ответе за ваше здоровье! - Также, как за здоровье Валери Хэйдон? Той девушки, которая умирает сейчас в соседней палате? - Случай мисс Хэйдон и ваш не подлежат сравнению. И вообще, я не имею права и не должна с вами обсуждать состояние других пациентов клиники, - в голосе Фишер зазвучали холодные нотки, - я подготовила вам направления на обследования, которые вам нужно пройти через неделю. Думаю, мисс Хант, вам уже пора. - Да, прошу прощения, доктор Фишер. Простите, что отняла у вас время. Я вышла на улицу, отчаянно вдыхая ноябрьский воздух. Будь с собой честной, Митци. Тебе уже не помочь. Ты питала иллюзии на выздоровление, надеялась на чудо. Ты упивалась своей болью, не замечая боли других. И Джек, самый родной и близкий для меня человек, страдал больше меня. Моя болезнь коснулась и его своим черным крылом. Он старался скрыть свои чувства от меня, а я охотно приняла его игру. Но он все больше и больше использовал в своем творчестве тему смерти. А я не хотела признать очевидного - я не способна изменить свою жизнь. Судьбы нет, как нет и кармы и чего-то там еще. Боже, что за чушь лезет мне в голову. Я остановилась около неприметного кафе. Пожалуй, зайду и выпью кофе. Вэл, Вэл. Твоя история уж очень похожа на мою. Только вот ты вообще не пожелала сказать своему любимому о твоих мучениях. Оно и понятно - любовник Вэл по совместительству был ее преподавателем, и к тому же, по всем законам жанра, был женат. Она обожала его до безумия, стараясь, по ее же выражению, приносить только радость. И вот парадокс - она не хотела замужества, абсолютно спокойно принимая отведенную ей роль. Она не хотела, чтобы он запомнил ее умирающей. - Звучит, как фраза из романа, мисс Хант. Я вздрогнула, едва удержав чашку с кофе в руках. - Доктор Абердин? Вы как здесь оказались? - Наверное, я должна сказать, что случайно, - Абердин невозмутимо поставила на мой столик поднос с чайничком и кучей сладостей, - но выходит, что я за вами следила. - Чего?! Вы? - Ну-ну, не удивляйтесь так. Когда я вижу, что мои пациенты идут по улицам с отсутсвующим выражением лица, я слежу за ними - на случай, если они задумали суицид. А если они еще и заходят в мое любимое кафе - то слежка становится раем. - Вы шутите? - Частично. На самом деле я планировала выпить кофе, и увидела вас. Так почему бы нам не поговорить...хм, на отвлеченные темы? - На отвлеченные? Что ж, тогда это подходящий повод. Наша встреча сегодня - последняя. Я больше не собираюсь принимать эту чертову химию. Я больше не хочу, чтобы рак разрушал мою жизнь задолго до моей смерти. - Я понимаю, вы устали, мисс Хант. Но вам нельзя сдаваться. - А зачем все это? Вэл тоже не хотела сдаваться и умирать! Но она оказалась сильнее меня - она посмотрела своему страху в лицо! - Не надо этого пафоса, Митци. Я не должна говорить этого, но... Ситуация исключительная. В случае Валери можно было обойтись операцией - она была бы жива, но лишилась бы ноги. Но она дважды отказывалась от ампутации конечности - а потом уже отказали мы. Она фактически сама убила себя - своим бездействием. Не дайте вашей болезни взять верх над вами. И еще, не злитесь на Элейну Фишер. Она добрый человек, и хочет помочь вам. По-своему, конечно. Но все же она старается. Всего хорошего, мисс Хант. Доктор Абердин быстро встала из-за стола, положила на стол пару купюр и также быстро вышла на улицу. Наверное, сказав правду о Валери, она хотела заставить меня продолжить химию. Только вот вышло совсем наоборот. Я в сотни раз больше зауважала эту хрупкую девушку с рыжевато-золотистыми волосами. Она ведь никому не хотела быть обузой. Потому и жертвенно отказывалась от своей жизни. Бедная, бедная Вэл. Жаль, что твой выбор многим непонятен. Но одно я знаю совершенно точно - я не смогу умереть одна, в больничной палате. Я хочу уйти, глядя в глаза любимого человека и держа его за руку.