Горный роман или это случилось летом...

Корф быстро спустился к берегу реки и достал из кармана пачку сигарет. Вынув одну, он чиркнул зажигалкой. Огонек не появился. Снова чиркнул, зажигалка не работала. Раздраженно засунув зажигалку в карман, и скомкал сигарету пальцами. Он нервно заходил по берегу. - Вон он, как тигр в клетке мечется, - раздался рядом голос, и Владимир увидел, спускающихся по тропинке Михаила и Александра. - Вы чего приперлись? – грубо спросил Корф. - Мне сочувствующие не нужны?! - Да что ты так дергаешься? – спросил друга Саша и пожал плечами. – Подумаешь, ну назвала тебя девочка «павлином» и что? Хотя, если посмотреть, то она права. Переглянувшись с Репниным, Романов заметил, что тот улыбается. Корф хмуро посмотрел на друзей. - Вов, ну согласись, умыла она тебя мастерски, - примирительно сказал Репнин. – Такого еще не было. Владимир хмыкнул и сел на камень. Что не говори, а Мишка прав. Такого он еще не от кого не слышал. Да и смелость этой синеглазки его поразила. Как сверкали ее глаза, когда она на него смотрела. Таких глаз он не видел никогда. - И вообще, что ты рогом так уперся? Давай возьмем их в поле. День-два и они сами попросятся остаться в лагере, - сказал Михаил, садясь около друга. - Вот, вот, послушай умного человека, - подал голос Романов, вытаскивая из кармана сигареты и спички. - Все такие умные, один я дурак, - проворчал Владимир. - Заметь, ты сам это сказал, - многозначительно сказал Саша. Несколько минут все трое молчали. Докурив, Романов смял окурок: - А что вы тут расселись? Не знаю как вы, а я есть хочу. - Действительно, Володь, пойдем. Время идет, мы и так задержались. Придется по самой жаре идти, - с этими словами Миша встал с камня. - Идите, я не голоден, - отозвался Владимир, глядя на сверкающую в ярких лучах солнца воду. - Голодание ведет к плохому настроению, которое потом сказывается на здоровье подчиненных, - наставительно проговорил Саша, но Корф пропустил шутку мимо ушей. - Идите уже, через двадцать минут выходим. Парни переглянулись и пошли к лагерю. - Сань, спички оставь. Романов повернулся и бросил другу спички. Корф поймал их налету. - Учти, выкуришь свою долю сейчас, потом я с тобой делиться не буду. - Иди, иди, благодетель, - усмехнулся Владимир, закуривая. . «Может они правы и стоит уступить Пару дней на такой жаре и эти две красавицы не выдержав сами останутся дежурить в лагере». …Влетев в вагончик Анна бросилась к кровати и, рухнув на нее уткнулась лицом в подушку. «Ну, зачем? Зачем ты ему это сказала?! Теперь все точно кончено. Он итак не был в восторге от твоего присутствия, а сейчас…можно смело собирать вещи и ехать домой». - Ань, - раздался рядом голос сестры. – Что ты так убиваешься?! Наоборот, гордиться собой должна. Небольшая встряска этому гордецу даже полезна. - Лиза, ну неужели ты не понимаешь! – отчаянно воскликнула Анна. – Ты бы видела, как он на меня посмотрел! Словно ножом резанул. Вот как я с ним теперь работать буду! - Как, как! Спокойно! Аня, я тебя не узнаю. Ты так рвалась сюда. Так хотела сама все сделать. А теперь из-за какого-то самодура готова все бросить! – Лизавета негодующе посмотрела на сестру. – Мы что с тобой зря отца так долго уламывали! Анна тяжело вздохнула. Сестра права, нельзя так сразу сдаваться. Да и стыдно ехать домой через три дня. Отец, конечно, промолчит, но больше ее никуда не пустит. А мама его поддержит. Нет, нельзя ей сейчас уезжать. Раз приехала, то обязательно должна довести дело до конца. - Девчонки, - раздался за дверью веселый голос Романова. – Вы сегодня кормить на собираетесь? - Уже идем! – крикнула Лиза и поднялась с кровати. – Приводи себя в порядок и приходи. Даже не думай тут отсиживаться! – добавила она уже от дверей. Анна встала с кровати, подойдя к сумке, вынула оттуда зеркальце. «Ничего. Все будет хорошо. Полчаса, тебе надо продержаться всего полчаса, а потом они уйдут на полигон, и до обеда ты его не увидишь». Она привела себя в порядок и вышла на улицу. Парни уже сидели за столом. Сестра раскладывала по мискам кашу. Анна стала разливать по бокалам чай. - А где Владимир? – спросила она. Выйдя из вагончика, она сразу заметила, что Корфа нет за столом. - А он на диете, - пошутил Михаил, принимая из рук Лизы миску с кашей. - Угу, на специализированной, - пробормотал Романов. И оба прыснули. - Ань, ты не волнуйся. Он у нас мальчик взрослый, сам о себе позаботиться сможет, - добавил Саша. - Подожди, - Аня схватила за руку сестру, которая уже собиралась убрать котелок с кашей со стола. Она наполнила еще одну миску и, накрыв тарелкой, замотала ее в полотенце. «Если он все же придет, то каша, хоть теплой будет». Корф появился в лагере, когда они уже все убрали со стола. Он сразу прошел к своей кровати и вытащил из-за ее спинки рюкзак. Проверив все ли на месте, он повернулся к ребятам. - Миш, остаешься сегодня дежурить, - сказал Владимир, глядя на друга. - А работа? - Сами справимся. - Володь, там еще поле не паханное! Вы вдвоем как работать будете?! - Ничего, разберемся. А ты остаешься дежурить. - Дело твое, - пожал плечами Михаил. - Сань, собирайся, время. Анна, вы тоже, - обратился к девушке Владимир. - Пойдете с нами. Все удивленно посмотрели на него. - Хорошо, - тихо промолвила Анна и, поставив на стол чистую посуду, вошла в вагончик. …Солнце ярко освещало небольшую долину, раскинувшуюся между двумя холмами. Местами на ней еще была видна зелень. На самом берегу реки в землю был вкопан брезентовый зонт, под ним стоял прибор. Владимир снял показания и, повернувшись к Анне, которая сидела рядышком, продиктовал ей цифры. Записав их в тетрадь, девушка быстро защелкала калькулятором. Сидящий рядом с ней Романов бросил ленивый взгляд на ее расчеты и вдруг затянул: - На границе тучи ходят хмуро, Край суровый тишиной объят. У высоких берегов Амура Часовые родины стоят. - Сань, закрой калитку, тошно уже, - проворчал Корф, разворачивая прибор. - Вова, ты ничего не понимаешь в искусстве, - отпарировал парень и заорал еще громче: -Там врагу заслон поставлен прочный, Там стоит отважен и силен, У границ земли дальневосточной Броневой ударный батальон. - Ты, батальон. Какого рожна ты тут сидишь? Твое место где?! У рейки. - Мне скучно одному, - прервал свое пение Романов. – А с рейкой ничего не будет. Тут глушь, никого нет. - Смотри, если ее местные утащат, то сам будешь объясняться с Колумбом. - Не дрейфь, пехота, - весело сказал Саша и подмигнул Анне. Девушка улыбнулась в ответ. Ей нравился этот парень, с его постоянным позитивным настроем. Пел он конечно довольно примитивно, но настроение это поднимало. - Там живут – и песня в том порука- Нерушимой крепкою семьей Три танкиста - три веселых друга – Экипаж машины боевой. Закончив петь Романов, глянул на часы. До конца работы еще часа два. Он вздохнул и повернулся лицом к девушке: - Аня, а ты не поешь? - Сань, уймись! – прикрикнул на него Владимир. Но Романов и бровью не повел. - Немного, - ответила Анна. - Может, споешь нам что-нибудь? – предложил Саша. – Что-нибудь, что тебе самой нравится. Анна кивнула и задумалась. «Сашке голову оторвать надо, - мрачно подумал Владимир. – Развел тут консерваторию…меломан». Но тут раздался звонкий, нежный девичий голосок: - Кто тебя выдумал, Звездная страна. Снится мне издавна, Снится мне она. Выйду я из дому, Выйду я из дому, Прямо над пристанью Бьется волна. Владимир оторвался от прибора и резко повернулся. Анна сидела на камне и продолжала петь. Солнце под углом падало на нее так, что собранные в хвост золотистые волосы светились в его лучах. Ветреным вечером Смолкнут крики птиц Легкий замечу я, Свет из-под ресниц. Тихо навстречу мне, Тихо навстречу мне, Выйдет доверчивый Маленький принц. Ее голос звучал как журчание чистой, горной воды. И слушая ее он чувствовал, как на душе становилось легко и спокойно. Да и песня…эту песню ему в детстве пела мама…Перед глазами встала красивая темноволосая женщина. Она мягко улыбалась ему. Затем все исчезло, и он снова увидел Анну. -Кто тебя выдумал, Звёздная страна? Снится мне издавна Снится мне она. Выйду я из дому, Выйду я из дому, Прямо за пристанью Бьётся волна. Голос девушки смолк, наступила тишина, и только было слышно, как рядом журчит река. Анна все также задумчиво смотрела вдаль. А Владимир стоял, не шевелясь, боясь спугнуть это видение. Первым очнулся Романов. Посмотрев сначала на друга, а потом на девушку, ухмыльнулся, и, поднявшись пошел к рейке.