Тот, кто в сердце

Рабочий день уже закончился. Сотрудники разошлись по домам. Только в одном из кабинетов офиса горел свет. Заглянув туда, рыжая секретарша, несколько минут назад закончившая с отчетом, увидела шефа, сидящего в кресле с какой-то старой фотографией.  — Владимир Иванович! — нерешительно позвала она его. — Я все сделала. Можно домой? Корф хмыкнул.  — Катюш, мы с тобой не в детском саду, чтобы отпрашиваться. Иди, конечно. Просиявшая Катерина поблагодарила и, попрощавшись, закрыла дверь. Владимир вновь погрузился в воспоминания, из которых его вырвали легкие шаги и родной запах духов. Подняв глаза, он устало улыбнулся.  — Трудный день? — спросила Анна, обняв мужа за шею.  — Тебе удается сделать приятным его окончание. — довольно пробормотал Корф, наслаждаясь прикосновениями тонких пальчиков к своим волосам. Заметив в руках Владимира фотографию, Анна оторвалась от привычного занятия и, усевшись к нему на колени, еще крепче прижалась к мужской груди.  — Мне тоже его не хватает, Володя, — прошептала она, чувствуя ту же боль. Корф выдохнул и, поцеловав жену в висок, тихо ответил:  — Пока мы помним отца, он с нами. Все эти несколько месяцев после свадьбы они были счастливы, но рана от внезапной утраты человека, близкого обоим, затягивалась постепенно и порою резко напоминала о себе. Каждый понимал, что надо смириться, но практика часто сложнее теории. Корф-младший старался не показывать слабости перед Анной, но жена читала его, как открытую книгу, и все понимала. Она ощущала внутри то же. И всё же жизнь продолжалась. Они любили друг друга и, обретя долгожданное выстраданное счастье, лечились им. Двоим, действительно, чуточку легче, чем одному.  — А знаешь, отец был бы рад внукам. Давай нашего первого сына назовем в его честь.  — Я уже думала об этом, — с улыбкой призналась Анна. — Полностью поддерживаю такое предложение.  — Люблю тебя, — прошептал Корф, приближаясь к ее губам. — Ты даже не представляешь, как я тебя люблю… Его женщина не успела ничего сказать, но, отвечая на поцелуй своего мужчины, она доказала ему, что чувствует то же самое. Впереди у них простиралась целая жизнь, полная множества мгновений, счастливых и не очень, насыщенная, но главное — совместная. Эти двое прочно поселились в сердцах друг у друга, и теперь, помня пройденные трудности, старались беречь любовь. У них получится. Можно не сомневаться.

***

Урок хореографии был окончен. Учащиеся, собрав вещи, дружно покидали танцевальный класс. Григорио, провожая их, облокотился на станок. Оставшись один в помещении, он дважды ритмично прокрутился и занялся растяжкой. Упражнения всегда отвлекали от мрачных мыслей. Однако взгляд, уловивший появление гостя в дверях, заставил остановиться.  — Диего… Ты ко мне? — после положительного ответа Григорио оживился. — Я рад. Проходи. Диего вошел в танцевальный класс. Несколько минут длилось молчание. Григорио первым решил нарушить его.  — Я, действительно, рад тебя видеть. Знаю, моя вина слишком велика, но хочу сказать, что горжусь таким сыном…  — Спасибо, папа… — негромко ответил Диего, впервые называя так стоявшего перед ним человека.  — Ты простил? — выдавил пораженный Григорио.  — Да. Кроме тебя у меня никого не осталось. Я это понял. Все ошибаются. Но я с детства мечтал об отце… Секунду они смотрели друг другу в глаза. Такие разные и такие похожие. А после молча обнялись. Крепко. Искренне. Как отец и сын, принявшие друг друга.

***

Легкий ветер оставлял на коже океанскую свежесть и обсыпал волосы лепестками цветущего дерева. Казалось, в этом потрясающе красивом уголке Аргентины время остановилось, сохраняя необыкновенную картину. Сидя на скамейке, Леон наигрывал на гитаре любимую мелодию. Погруженный в музыку, он не услышал крадущихся шагов. Внезапно краски природы от него заслонили тонкие пальчики, хозяйку которых подсказало учащенно забившееся сердце.  — Я даже не представляю, кто это может быть, — наигранно произнес Леон, наслаждаясь прикосновением любимых рук, закрывших ему глаза. Тишина в ответ известила о продолжении игры.  — М-мм… Дайте-ка подумать… — забавляясь, продолжил он. — Андреас? Ответом стали звонкий смех и поцелуй в щеку. Краски мира снова появились.  — Мы так похожи с твоим другом? — весело спросила Виолетта, усаживаясь рядом со своим парнем.  — Ты — единственная, — с нежностью раздалось в ответ. — Не похожа ни на кого, неповторима. Она ласково улыбнулась, ощутив себя самой счастливой.  — А что ты играл, пока меня не было? — поинтересовалась Виолетта, переводя взгляд на гитару.  — Песню, которую сочинил к выпускному шоу. Хочешь послушать?  — Конечно! Мужские пальцы прикоснулись к струнам. После короткого вступления приятный голос зазвучал, исполняя первый куплет. Виолетта замерла, не до конца веря, что все происходит на самом деле. Хотелось ущипнуть себя и убедиться, что сейчас это, действительно, не сон. Такими знакомыми были аккорды, слова.  — Мне снилась эта песня, — изумленно произнесла Вилу после того, как мелодия стихла.  — Снилась? — удивился Леон.  — Да. В Мадриде, в ночь перед шоу, я видела во сне, как мы с тобой исполняем ее дуэтом. Леон загадочно улыбнулся и, обняв, бережно прижал Виолетту к себе.  — Похоже, нам опять приснился один и тот же сон, любимая.  — Мы чувствуем друг друга. Знаешь, я недавно кое-что поняла.  — Что? — спросил он, ласково поглаживая ее по руке.  — Мы не ищем свою судьбу, — ответила Виолетта, растворяясь в нежности его взгляда. — Она сама находит нас, принося в сердце любовь. А потом понимаешь, что все не просто правильно, что лучше ничего и не может быть.  — Я люблю тебя, Вилу, — прозвучало без единой ноты сомнения.  — И я люблю тебя, Леон, — в той же тональности отозвалось в ответ. Жизнь еще подкинет влюбленным немало сложных партий. Но мелодия, звучащая в их сердцах, не утихнет, все более и более стремясь к совершенной гармонии.