Прогулки с сумасшедшим.

Вечер явно располагал к воспоминаниям. А чем еще заняться, когда лежишь связанный на собственной кровати и перед глазами только белый потолок, на котором, как назло, не было даже трещин. Да что там трещины, мухи - и те не ползали. Радует только то, что этот оттенок белого был сладким и воздушным. Но если закрыть глаза, то вспоминается прошлое. То мягко-волшебное прошлое, что кроме как теплом ничем другим не может быть. Это как весенние лучи солнца, греют, даря чувство уюта и запах липких, звенящих листочков. Ты вообще любил весну. Любил хотя бы за то, что у продавщицы мороженого были глаза цвета апрельского неба, такие же глубокие, яркие и теплые. Даже спустя столько времени, ты можешь кожей почувствовать то непередаваемое даже для тебя ощущение, когда она смотрела на тебя. Мурашки искорками пробегали по коже, в носу крутился аромат ландышей, еще одна ассоциация, а сердце стучало быстро-быстро, как крылья у бабочки, разгоняя по щекам алый огонь ритма. Ты не знал ее имени, не обращал внимания на ее внешность, только глаза. И если бы тебя попросили описать твою продавщицу, ты сказал бы примерно так «бесконечная, глубокая и ласковая, как новая вата, с таким же легким голубоватым шелестом, такая же теплая, как бежевая шепотная «п», ландышевая, но с оттенком шиповника и смеющаяся, как иволга, таким же пронзающим лучиком». А один раз ты даже написал ей стихи, может, не совсем ей, но чувствам, что мелким салатовым бархатом разрывали сердце изнутри. Ты боялся поверить себе, ведь когда-то, давно, так давно, что ты не можешь вспомнить из-за фиолетовых сумерек, было жгуче холодно по этой же причине. Как хорошо, что ты не помнишь стальное (прим. автора: не опечатка, именно стальное). Так вот, стих получился неумелым и каким-то не таким, но был посвящен определенно продавщице мороженого у твоего дома, той, у которой были глаза апрельского неба. Искрящийся лик Луны В бархатной заводи неба. Белые крылья мечты Бред черным камнем и – не было. Рябиновой гроздью из вен Кровь снег горячий протает. Желтою пленкой измен Ложь Любовь покрывает. Ты не можешь точно сказать, почему все так затхло-пыльно, помнишь только сталь в чужом голосе. Может, если вспомнить, когда написал это, все встанет на свои места, но ты не хочешь думать ни о чем другом, кроме пронзительных голубых глаз. Ты вообще с радостью бы забыл прошлую жизнь, оставил бы только качающуюся мелодию ландышей, но, увы, это тебе не дано. Жаль, что Вилли сегодня не увидишь, он бы смог своими скрипуче-розовыми лапками усмирить твое беспокойство. Эх, Вилли… И только аромат растоптанных ландышей не дает спокойно уснуть…