Игра

Конец сентября — это же еще не осень? По крайней мере, именно такими убеждениями руководствовалась блондинка, выбирая наряд на сегодняшний вечер. Казалось, что черная косуха поверх аккуратного платья на бретельках вполне сойдет для того, чтобы быстренько перебежать из подъезда до машины и из машины до места съемок, но… Дима опаздывал уже на сорок минут, тридцать из которых Пелагея провела на улице (впервые опоздав всего на десять минут), перетаптываясь с ноги на ногу, пытаясь хоть как-то согреться. Дул невероятно сильный ветер, который уже успел напрочь испортить всю прическу, но и это её уже мало волновало. — Черт бы тебя побрал, Билан, где тебя вообще носит? Ты видел сколько уже времени? Я, кажется, быстрее от холода прямо здесь помру, чем тебя сегодня дождусь, — выпалила Пелагея, когда молодой человек все же соизволил ответить на её уже пятый по счету звонок. И если до этого она предпочитала общаться с ним лишь по средствам смс (договариваясь насчет времени и того, какой из его многочисленных костюмов подходит к цвету её платья), то сейчас блондинке было абсолютно наплевать на какие-то там обиды и недопонимания, чтобы были вчера. Она замерзла! — Не гунди, блонди, я уже заезжаю в твой двор, через пару секунд подъеду. Вероятно, он был виноват. Выезжая из своего дома ровно за час до назначенного времени, Дима забыл учесть тот факт, что в пятничный вечер толпы людей стремятся покинуть этот шумный город и свалить на выходные куда-нибудь загород. И если до центра он добрался быстро, минуя все пробки на своем пути, то внутри вся Москва стояла и двигаться явно не торопилась. А Билан торопился, с каждым её новым звонком, которые он решил игнорировать, чтобы не портить настроение ни себе, ни ей этими ненужными разборками, торопился. — Учти, если я заболею, то лечение и сиделку оплачивать будешь сам, понял? — произнесла Поля, как только оказалась в невероятно теплом (как ей сейчас казалось) салоне автомобиля. Быстро включая на максимум все обогреватели/печки/кондиционеры в машине, Пелагея наконец-то перевела свой взгляд на мужчину, что так внимательно наблюдал за всеми её действиями, — Ну, привет. — И во что ты вырядилась? — осматривая девушку с ног до головы, не посчитав нужными сейчас отвечать ей что-либо, при этом отмечая для себя невероятно глубокий вырез на её груди, спросил Дима, — Ты бы еще в купальнике вышла, тогда бы точно с холоду померла, как и обещала! — Тебе что-то не нравится, прости? — усмехнулась блондинка, замечая как пристально Дима сейчас смотрит на её грудь. Сегодня, выбирая платье на вечер, Пелагея почему-то не раз мыслями возвращалась к Билану, пытаясь представить, что ему нравится, что его может разозлить, а что его сможет завести. Слишком раскованно, слишком рискованно было надевать именно это платье, но безумно хотелось его позлить, испытать на прочность его нервы и самообладание. — Помимо того, что на тебе почти нет теплой верхней одежды, а на ногах туфли, хотя пора бы уже переходить на что-то более теплое и осенние… Нет, мне все безумно нравится, Пелагея, — злился, он был безумно зол на блондинку, ведь она действительно могла заболеть и обвинить в этом его. Да черт с ним, пускай обвиняет сколько хочет, но вот болеть не надо! Во-первых, сейчас начнутся очередные репетиции «Голоса» и болезнь ей явно не сыграет на руку, а, во-вторых, просто не хочется, чтобы она болела. — Спасибо, мама-Дима, в следующий раз, когда мне надо будет выйти из дома, я обязательно наберу тебе и согласую с тобой свой гардероб, лады? — недовольно отозвалась Пелагея, переводя взгляд в окно, будто бы показывая, что разговаривать с ним она больше не хочет. — И что это за платье? — как можно тише пробормотал Билан, надеясь, что именно эти его слова она не услышит и они смогут наконец-то двинуться с места, потому как уже прилично опаздывают. — А платье тебе чем не угодило, а? — победно улыбнувшись, спросила Поля и перевела на него свой недовольный взгляд, что сделать было крайне сложно, ведь почему-то именно после этого вопроса её настроение стремительно поползло вверх. — Чем? Да ты же никогда не носила платья с таким уж слишком откровенным декольте! — возмутился Дима, не понимая почему Пелагея вдруг начала строить из себя дуру какую-то, которая ничего не понимает и удивленно хлопает ресницами. Но говорить он ей об этом, конечно же, не стал. Слишком велик был бы тогда шанс того, что девушка пошлет его на все четыре стороны и уйдет, а все его мучения в пробках окажутся бесполезной тратой времени. — Откуда тебе вообще знать, что я носила, а чего нет? Мы общаемся с тобой всего месяц, до этого обо мне ты мог судить только по тому, как я веду себя в этом чертовом кресле рядом с тобой! — взбесилась блондинка, которая до этого ожидала совершенно другую реакцию со стороны мужчины. Ожидала все что угодно, но только не осуждения, — Кто ты вообще такой, чтобы осуждать меня за мое же платье? Как хочу так и одеваюсь, это тебя не касается. — Ты моя девушка… В смысле, что когда мы выходим куда-то вдвоем, то ты моя девушка. Девушка Димы Билана, понимаешь? На тебя никто не должен пялиться, кроме меня! — А ты не офигел ли, Дима Билан, а? Не забывайся, пожалуйста, что твоей девушкой я являюсь только на людях, а сейчас? Какого хрена ты сейчас мне это все высказываешь? — не понимала, невероятно бесилась, но и невероятно радовалась каждому его слову. Словно он не имеет никакого права с ней так разговаривать, но пускай, ей слишком нравится его внимание. — Так все, закрыли тему! — выдохнул Дима, понимая, что ответить-то ему, собственно, и нечего. Конечно, он ей никто, даже не друг, возможно, коллега, да и то с натяжкой. — Мы сейчас с тобой тут прособачимся и точно опоздаем. — Ну и поехали тогда, чего ждешь то? — пробурчала Пелагея, вновь отворачиваясь к окну, теперь уже явно не собираясь вести с ним никакие беседы. Да и у Димы, если честно, не было никакого желания продолжать выяснять что-то… а на простые разговоры о жизни они, увы, пока не готовы.

***

— Ты заметил, что нас посадили в самый центр? — нагнувшись чуть ближе к мужчине, который до этого с невероятной заинтересованностью крутил в руке прозрачный стакан с водой, спросила Пелагея, всем своим нутром подозревая, что это все не просто так. Вокруг суетились люди. Кто-то искал свой столик, кто-то через весь зал пытался докричаться до своих знакомых, которых так неожиданно встретил сегодня здесь, кто-то бурно обсуждал свежие новости со своими соседями по столику. На сцене уже стояли ведущие, вокруг которых бегали тех.работники, доделывая последние штрихи перед началом съемок. На все про все отводилось не более трех часов, без перерывов, без права на ошибку и второй дубль. — Тебя действительно это удивляет? — усмехнулся Билан, удивляясь такой наивности со стороны девушки, — У Аксюты, видимо, друзья-знакомые на каждом канале есть. Не удивлюсь даже, если они начнут именно с нас, ведь мы с тобой, блонди, сейчас можем создать невероятные рейтинги любой программе, в которой появимся. — Да, Дмитрий Николаевич, от скромности ты явно не умрешь, — тепло отозвалась Поля, чуть улыбнувшись после его слов. Пелагея, как певица, как наставница, да и просто, как медийный человек, всегда была на особом чеку у продюсеров любой программы, однако, к подобному «спросу» она была не готова, — Просто это все так странно, если честно… — Чего странного, Поль? Ты просто никогда до этого не была задействована в пиар-отношениях, поэтому для тебя все в новинку и непривычно, — пожал плечами молодой человек, сделав небольшой глоток воды из стакана, который по-прежнему продолжал крутить в своей руке, — И, боже мой, ты знаешь мое отчество, — театрально прикрывая рот рукой, Дима громко рассмеялся, чем привлек к их столику небольшое внимание со стороны, на которое, кажется, уже было абсолютно все равно блондинке, ему же тем более. — Ой, ну конечно, как я могла забыть, что у тебя за плечами огромный опыт в подобных отношениях. И сколько у тебя их было? Пять? Десять? — мысль о том, что она всего лишь очередная девочка, которая ходит рядом с ним лишь для пиара, раздражала её. Не хотела она быть одной из них, потому что всегда была уверена в том, что она не такая, что она хоть чем-то отличается от молодых начинающих певиц, а теперь?.. Теперь выходило, что она одна из них. — А ты завидуй, но молча, — переводя взгляд на блондинку, понимая, что эта тему ей не очень то и приятна, Дима лишь льстиво улыбнулся, нащупывая очередное «слабое место» Пелагеи. — Вот, скажи, а по-настоящему ты кого-нибудь из них любил? Или так, снял в клипе, спел песню, засветился перед журналистами и пока-пока девочка? — все никак недоумевала Пелагея, скорее пытаясь представить, что будет с ними после завершения сезона «Голоса», нежели её действительно интересовала судьба всех экс-девушек Билана. — Не волнуйся, блонди, ты другая и с тобой все по-другому, — невозмутимо произнес мужчина, уже догадываясь к чему она завела весь этот разговор, — Всем им я нравился, кто-то даже клялся мне в любви, а ты… Ты же ненавидишь меня, избегаешь, бесишься от любого прикосновения, да и вообще с тобой все намного сложнее. И ведь действительно именно в этих «отношениях» находиться было намного сложнее, чем в остальных, подобных этим, интрижках. С остальными девушками Диме удавалось слишком быстро найти общий язык, слишком быстро они поддавались на откровенные поцелуи, прикосновения перед камерами, да и вне камер тоже. Это быстро надоело ему, поэтому, наверное, все его пиар-отношения не существовали больше года. Дела сделали, внимание привлекли и разбежались, словно ничего и не было. С Пелагеей же он не знал чего ожидать от следующего дня, не говоря уже о том, как будут развиваться их, хоть какие-то, отношения в будущем и будут ли вообще они развиваться. Лично для себя Дима видел несколько исходов данной ситуации: либо они перестают общаться вообще, что было до начала третьего сезона, либо… Либо их отношения принимают такой вид, о котором пока даже предположить страшно. Но Билан точно знал, что дружбы с этой блондинкой у него никогда не будет. Либо все, либо ничего. — И это плохо? — прищурив глаза, чуть дотронувшись пальцем до кончика своего носа, спросила Пелагея, не понимая, обвиняют ли её сейчас или же наоборот хвалят. Да, она слишком сложная, у неё тяжелый характер, но плохо ли это? — Я… — но договорить Дима так и не смог, поскольку на экране начался обратный отсчет, а голос откуда-то из вне велел замолчать и приготовиться к съемкам.

***

Заставка, приветственная часть и пара шуток, которыми успели обменяться ведущие, прежде чем обратили внимание именно на их столик… — Я очень рад видеть здесь, прямо передо мной, за одним столиков, одного из самых частых гостей нашей программы и самого не частого гостя нашей программы - Пелагея и Дима Билан! — прокричал Павел Воля, всем представляя первых гостей сегодняшнего вечера, с которыми он намеревается вести беседу, — Привет, Полечка, дорогая. Привет, мужчина рядом с Полечкой, который отказывал нам ровно сто тридцать два раза, наконец-то ты здесь, — на ходу придумывая эту цифру, ведущий перевел взгляд на мужчину. — Сто тридцать два? А вы вот прям считаете, да? — поднимая микрофон со стола, который им заранее положили, с улыбкой на лице спросил Дима, вовлекаясь в разговор. — Конечно, у нас вообще-то книжечка специальная есть, мы ее между собой называем «Сборник отказов Димы Билана», поэтому каждый раз, когда мы тебя зовем и когда ты в очередной раз отказываешься, мы берем эту книжечку и записываем новую причину, — вступил в разговор Харламов. — Друзья, ну, а на самом деле, у нас в гостях наставники нового сезона проекта «Голос» и, как поговаривают в очень тесных кругах, не просто наставники, не просто коллеги, а еще и что-то больше-ее… — читая слова с небольшого блокнотика, продолжил Воля, — Все те же самые Пелагея и Дима Билан. — Добрый вечер, друзья мои дорогие, — расплываясь в улыбке и посылая ведущим воздушные поцелуи, Пелагея, кажется, отпустила недавний разговор, полностью растворяясь в этой дружеской обстановке. — Так, давай, пожалуйста, без вот этих твоих поцелуйчиков, а-то после эфира нас Билан подкараулит где-нибудь за углом и разбираться ведь с нами будет, не с тобой, — пытаясь рассмешить зал и поднять всем настроение, усмехнулся Гарик, передавая слово своему со-ведущему. — Ребят, ну, а вообще скажите нам, как вы до такой жизни то докатились? Поль, почему именно Дима? Почему не Градский, например? Мне вот Градский, как человек, куда более симпатизирует, чем этот твой Билан, который отказал нам ровно сто тридцать два раза. — Мне тоже Александр Борисович больше нравиться, но у него сын же недавно родился, не до меня ему сейчас, — тяжело выдохнула Пелагея, пытаясь скрыть улыбку на своем лице и говорить как можно серьезнее, — Пришлось брать то, что осталось. — А вы на проекте уже целовались? — продолжая свои провокационные вопросы, спросил Воля, переводя взгляд то на Диму, то на Полю, которая в миг стала слишком серьезной, крепко вцепившись своими ноготками в руку мужчины, пытаясь найти там помощь и поддержку, — А чего вы так сразу засуетились то? — Просто у нас на проекте люди чаще поют, а не целуются, — забирая микрофон из рук блондинки, совершенно спокойно пояснил Дима, словно у него только что спросили о погоде за окном, — Руководство не разрешает. — Но у нас-то нет никакого руководства, делать можно все что угодно, поэтому мы ждем… Оба никак не ожидали, что обычное интервью (А Аксюта клялся им, что это будет просто интервью) приведет именно к такому итогу. Пелагея перевела напуганный взгляд на Билана, пытаясь понять, что именно собирается сейчас делать молодой человек. Может отшутится? Может не надо? — Расслабься, — тихо прошептал Дима, ближе пододвигаясь к блондинке, руками обхватывая ее лицо, заставляя тем самым смотреть прямо ему в глаза. В следующее мгновение послышался гул со всех сторон и громкие аплодисменты, когда певец все же коснулся губ Пелагее, а та робко и нерешительно, но все же ответила ему, руками сжимая черную рубашку на его плечах. Через секунду разум и вовсе покинул пределы его сознания, сильнее прижимая блондинку к себе, откровенно начиная терзать ее губы, кажется, вовсе не заботясь о том, что завтра она навряд ли скажет ему за это спасибо. Понимал, что переходит все рамки не только дозволенного, но и приличного, явно забывая о том, что сейчас они находятся не в каком-нибудь уединенном месте, а все-таки на телевизионной передаче, все камеры которой направлены были исключительно на них. Слишком откровенно проскальзывая языком в её рот, Дима заметил то, как откровенно она выдохнула прямо ему в губы, ещё сильнее сжимая пальцы на его плечах, чуть царапая их ноготками через плотную ткань одежды… Боже, что она творит? Что он себе позволяет? — Ну, а пока наставники вокального шоу «Голос» медленно, но верно переводят нашу программу на возрастное ограничение восемнадцать плюс, мы вынуждены прерваться на небольшую рекламу, — проговорил в камеру Харламов, понимая, что все как-то слишком быстро выходит из-под контроля. — Эй, ребят, ну серьезно, переставайте, у нас все-таки не «Секс с Анфисой Чеховой», мы выходим чуть раньше, — сквозь смех проговорил Воля, который хоть и настаивал на поцелуе, но никак не ожидал, что он получится именно таким. Смех со стороны моментально заставил Пелагею прийти в чувства и чуть оттолкнуть от себя Билана, который не сразу понял в чем дело и почему на этот раз она его отвергает. Прислоняя холодные руки к пылающим щекам, до сих пор не веря в то, что это все происходит именно с ней, Поля тут же подскочила со своего места, срываясь куда-то в сторону выхода. — Я сейчас догоню её, — поднимаясь со своего места, замечая на себе несколько удивленных пар глаз, пояснил Дима, — Вы там кем-нибудь замените нас, лады? — обращаясь уже к ведущим, он понимал, что скорее всего Пелагея уже не согласится вновь вернуться сюда, чтобы продолжить сидеть за столиком, попивая шампанское, периодически посмеиваясь над шутками резидентов. В спину ему смотрели десятки удивленных глаз, кто-то посмеивался, кто-то осуждал, кто-то просто перешептывался, но Билану на это было уже все равно. Ровно так же, ему было все равно на выкрики кого-то из технического персонала, а может это представители руководства, не важно! Мысленно посылая всех и вся, Дима выскочил из зала, в надежде, что он успеет догнать блондинку и все ей объяснить. По крайней мере, извиниться точно стоило.

***

Мило улыбнувшись женщине-гардеробщице, которая моментально узнала в нем «самого любимого наставника», и поблагодарив её за помощь, Дима направился в сторону женских туалетов, где, по словам все той же женщины-гардеробщицы, сейчас находилась Пелагея. В голове прокручивая сотни вариантов того, как сейчас начать разговор с девушкой, чтобы та не перешла в нападение и не стала так сразу с «порога» на него орать, мужчина остановился прямо возле двери, отчего-то не решаясь сразу пройти в комнату. Поля стояла возле раковины, периодически опуская руки в холодную воду, наплевав на макияж, она несильно била свое лицо руками, пытаясь убрать красноту и привести себя в нормальный вид. За столь увлекательным процессом, погруженная полностью в свои мысли, в которых так хотелось найти ответы на все вопросы сразу, а в честности, что, черт возьми, сейчас происходит между ними, блондинка не заметила того, что в «дамскую комнату», по мимо неё, зашел ещё и Билан. — Поль, — он тихо окликнул девушку, называя её таким непривычным для него, для их отношений, слишком ласковым и взволнованным «Поль», Дима медленно подошел к ней, становясь прямо за спиной, — Давай поговорим. — Чего, прости? Поговорим, да? А не кажется ли тебе, милый мой, что раньше нам с тобой говорить надо было? — захлебываясь от возмущения и от того, как он спокойно сейчас говорит, словно, действительно, ничего не случилось и им просто-напросто надо поговорить о делах насущных, Пелагея резко обернулась в его сторону, но лишь на мгновение, — Уходи, Дим. Проваливай прочь, слышишь?! — Не строй из себя гордую дуру, Пелагея! Мы с тобой просто поговорим, потому что… Потому что давно пора. Нет, тебе так не кажется? — резко ухватившись за её плечи, несильно сжимая их, мужчина одним рывком развернул блондинку к себе лицом, заставляя сейчас смотреть прямо на него. — А смысл-то какой будет от твоих разговоров, Дим? Что изменится-то? Неужели ты возьмешь себя в руки и наконец-то перестанешь идти на поводу у своих «хочу», прислушиваясь к здравому смыслу и, черт возьми, к моим просьбам? — проговорила Пелагея, пытаясь вырваться из его рук, которые с каждым новым словом, все сильнее сжимали её плечи, — Отпусти, мне больно, блять! — Ты иногда бываешь настолько невыносимой, что хочется со всего размаху залепить тебе пощечину, смачную такую, чтобы ты наконец-то пришла в себя и перестала истерить по поводу и без, — вздохнул Билан, но руки все же опуская. — Серьезно? Без повода? А этот твой недо-секс перед камерами, это не повод? На самом деле, она сама чуть не умерла прямо там за столиком, когда почувствовала, как его язык медленно скользит меж её губ, заставляя поддаться и дрожать от каждого прикосновения. Толпа людей, с десяток камер и понимание того, что совсем скоро это окажется в эфире — вовсе не волновали девушку. Наоборот, от переизбытка адреналина хотелось кричать, прижаться ближе к нему и кричать от непонятного, пугающего, поглощающего чувства безумной радости. Приятно. Эй было невероятно приятно чувствовать то, с какой страстью он целует её, но говорить ему об этом Пелагея, конечно же, не собиралась. А зачем? Страх потеряться в чувствах, страх того, что она вдруг НЕ ненавидит его, Диму Билана, казался куда более сильнее, чем какая-то там радость и трепещущая дрожь в ногах. — Ты обвиняешь во всем меня, но каждый раз, когда я целую тебя, ты отвечаешь. Нет, даже не так. Все твои движения, всё твое тело просто навзрыд орет «Возьми меня!», каждый раз, когда я просто касаюсь тебя. Я не понимаю, чего ты хочешь, чего ты просишь. Я чувствую себя мальчишкой, которого сначала поманили леденцом, а перед самым носом, когда он подошел совсем близко, этот леденец вывернули из обертки и выбросили на грязный асфальт, — понимая, что сейчас, возможно, он говорит полную ересь, поскольку сформулировать мысли в какое-то целостное и понятное предложение у него никак не получалось, Билан сделал шаг вперед, продолжая с невероятным напором прожигать блондинку глазами, — Я не твоя игрушка, Поля, поэтому… поэтому если ты задумала поиграться со мной, то не надо. Пожалуйста. — Вот не надо сейчас, Дима, на меня сваливать все свои желания, — чуть сморщив свои брови, Поля сделала робкий шаг назад, упираясь поясницей в раковину, обреченно понимая, что держать его на расстоянии она больше не сможет, — Все наше общение — это игра. Ты играешь мной, я тобой. Так и должно было быть. Так все и задумывалось изначально. — И ты до сих пор считаешь все это, — указывая сначала на себя, а после осторожно ведя рукой от её скулы до этого проклятого выреза на её платье, который весь вечер не давал ему покоя, мужчина на мгновение замер, кажется, пытаясь разглядеть в зеленых глазах хоть какие-то эмоции, — Игрой? — Остановись, Дима, — тяжело прошептала Поля, ладонью накрывая его руку, что сейчас так нагло лежала на её груди, но взгляда не отвела, — Не надо сейчас делать того, о чем завтра будешь жалеть. — Ты уверена, что будешь жалеть об этом? А вдруг это наш… — но договорить ему так и не удалось. Холодные тонкие пальчики быстро пробежались по контору его сухих губ, чуть оттягивая нижнюю губу, в следующий момент, обхватив его лицо своими, до ужаса холодными, руками, Пелагея невесомо прикоснулась к нему губами. Сама. — Я не в чем не уверена, если честно, — с глупой улыбкой и невероятным страхом в глазах Поля смотрела на него, чувствуя, как мужские руки удерживают её за талию, не давая отстраниться. Поддаваясь такому порыву со стороны блондинки, Дима уже более увереннее притянул её к себе, в этот раз целуя более открыто, более уверенно, более пошло. И все равно на то, что сейчас они находятся в туалете, что в дверь могут в любую минуту войти, что может появиться ещё больше слухов и сплетен… Наплевать на весь мир, ведь она наконец-то сама проявила инициативу, сама поддалась, сама поцеловала. Это их первый, неукраденный, поцелуй. — Поехали домой?