Техниколорные сны

Пока Трент шел домой, ему стало так мерзко, что он едва стоял на ногах. Он выпил слишком много пива и практически ничего не съел. Вернувшись домой, он упал на кровать и закрыл глаза. Подтащил что-то к груди. Это оказалась его гитара. — О, это ты, — равнодушно произнес Трент и оттолкнул инструмент. Он спрятал голову под подушкой и отключил все мысли. Скоро он уснет и забудет об этой неожиданной помехе в его мирной, бедной на события жизни. И хотя Трент был не уверен, закрыл ли входную дверь, ему было все равно. Он собирается спать. Но один его глаз оставался открытым, один глаз отказался закрываться. Он всматривался в темноту вокруг себя и думал. Может, его беспокоила музыка? Или концерт? Или то, что он не мог вспомнить лицо своей матери? Может, это был тот раздражающий почтовый ящик у них перед домом? Название «Мистическая Спираль» тоже вызывало у него депрессию, но никогда не было причиной личностных девиаций. «Моя личность не меняется». Он никогда ни во что не вовлекался. Это слово имело для него очень узкое значение. Его настоящая личность не могла осознать что-то такое эфемерное, как вовлечение, не так ли? Вовлечение означало ответственность, что для него было инструментом, который другие использовали, чтобы сделать его несчастным. Глупо и абсурдно даже думать, что ты сможешь что-то контролировать — так он думал. «Просто плыви по жизни», — вот что он постоянно говорил. Так почему сейчас он не поступает именно так? Жизнь будет просто спокойно протекать мимо, если он позволит ей. Но Трент попытался заполучить хоть какой-то контроль над ситуацией своим глупым вмешательством в их жизни. Седьмой класс должен был излечить его от таких заблуждений. Что именно он хотел контролировать? Может, Джейни? Нет. И уж точно не Тома. Значит, все это было из-за Дарьи. Он, должно быть, волнуется за неё. Волнуется, так ведь? Трент воспринимал её как крутую девчонку, с которой всегда можно поговорить, как мудрого Йоду, который всегда знал ответы на все вопросы. Правда, иногда она была просто хрупкой девочкой, которая прибегала в дом Джейн в поисках поддержки. Только вот, она никогда не искала поддержки в нем. На него нельзя было положиться, да и большую часть времени его здесь и не было. У него были дела, которые нужно было решать, места, в которых он должен был быть. Но когда Трент все же встречался с ней, то всегда был рад её видеть. От него было мало толку, но он старался быть хорошим другом. Чувствовал ли он себя виноватым? Может быть, немного. Трент считал, что уладил все проблемы с Дарьей после их провалившегося школьного проекта несколько недель назад. Дарья непрямо сказала ему, что он разочаровал её и Джейни, что на него нельзя полагаться. Он согласился. Тогда ему показалось правильным сделать именно так. Просто согласиться. Потому что это было правдой. Так если все было здорово и ненапряжно, почему он решил вмешаться и устроить такой бардак? Трент всегда прекрасно понимал, как думают мужчины. И он был в состоянии тщательно проанализировать своё поведение, прежде чем глубокий сон не овладел им. Он почувствовал досаду, какую-то глупую и незрело-детскую, когда увидел, что такой крутой человек, как Дарья, гуляет с парнем, у которого уже есть девушка. Даже несмотря на то, что он вел себя с ней очень хорошо, на самом деле Том уже был чьим-то парнем, поэтому заставлять Дарью чувствовать себя особенной рядом с ним походило на попытку надуть воздушный шар, не используя воздух. Мог ли Том совратить Дарью? — Да ни за что… — пробормотал Трент, вытянув ноги и руки. Никто и никогда не сможет совратить Дарью. Но это была рискованная ситуация, так как Дарью, на самом деле, вполне могли втянуть в драму, которую сейчас разыгрывал этот парень. Ладно, может быть, после стольких бутылок пива он и не видит вещи достаточно четко, но в той перспективе, в которой он видел эту ситуацию, Дарья была в опасности. Ей могли сделать больно. Хоть и совсем немного. И она может пострадать, гуляя с кем-то, у кого уже есть пара. И ее дружба с Джейн пострадает… Внезапно его мысли потемнели… Джейни тоже пострадает. Нет, он думает слишком наперед. Он думает слишком много. Это было тем, что только парни понимают, ему это подсказывали инстинкты. Он видел Тома, говорящим с Дарьей, в своей голове как картинки, какие были у одной пары в каком-то старом фильме. Выглядело все довольно неуклюже, и почему-то Трент знал, что этот придурок заинтересован в ней. И он сын богатеньких родителей, так что привык получать то, что хочет, и что, если он решил, что хочет Дарью? Может быть, парни и не выстраивались в очередь, чтобы попасть на свидание с Дарьей, но вот этот конкретный парень, похоже, правда в ней заинтересован. Позволит ли Том Джейни встать на его дороге к цели? Неизвестно. Трент слишком плохо его знал. Вообще-то, совершенно не знал. Потому что Том был похож на хорошего парня, который подвозит девушку домой после вечеринки, на парня, который не любит напиваться просто для веселья, и Джейни выглядела счастливой рядом с ним, так что он должен был делать что-то хорошее. Кроме того, у Трента не было никаких оснований сомневаться в Томе. Он не давал ему никаких причин для этого. Вокруг него вечно витало ощущение безопасности. Можно было прямо почувствовать его надежность. Ты бы никогда не подумал, что Том может сделать что-то глупое. До сегодняшнего дня. И до вчерашнего. Теперь Трент подозревал, что что-то плохое может случиться с Дарьей и Джейни. Все было очень запутанно. В конечном итоге, все сводится к поведению Дарьи. Она может отвергнуть чрезмерное дружелюбие Тома и может дистанцироваться от него. Но что, если она этого не сделает? Вот это и было настоящей проблемой. В этом случае даже его родная сестра не поможет Дарье. Джейн будет думать только о своей боли и набросится на Дарью. И это будет ошибкой Тома, потому что он играл с ними обеими. Том будет придурком. Дарья будет несчастной жертвой. А Трент будет… Он не знал, кем окажется в этой ситуации. Но у него не было времени, чтобы проанализировать этот вопрос. Он заснул.

* * *

Джесси лениво похлопал его по плечу, когда Трент сел, ссутулившись, на коробку из-под пива, стоящую на полу подвала. — Не волнуйся, мужик. Все нормально. Все забывают слова песни, которую придумали ночью. Ты вспомнишь все потом. — Но я напевал её сегодня утром. Я был уверен, что придумал новую песню, — с горечью ответил Трент. — Она была не похожа на все, что я писал раньше. — Ну, думаю, значит сегодня мы будем играть старые вещи. — Неа, как насчет того, чтобы отменить выступление? — Эм, можно и так. Но другие парни наверняка разозлятся, — пожал плечами Джесси. — Ага… им нужен их гонорар. Иногда я ненавижу деньги, — сказал Трент, вздохнув. — А кто не ненавидит? Хочешь выпить пива вечером? — Нет, думаю, посижу в своей комнате немного. Постараюсь вспомнить ту песню. Еще час они провели разговаривая, и в конце Трент почувствовал себя то ли лучше, то ли хуже. Он сам точно не понял. Ему необходимо вспомнить слова той песни. Они возникли у него в голове где-то в шесть утра. Не самое лучшее для него время. Когда он вошел в дом, то заметил, что здесь царила жуткая тишина. С кухонного стола пропали кроссовки, а значит, Джейни ушла на пробежку. Он достал упаковку молока и начал пить, прислонившись к холодильнику. Прозвенел дверной звонок. Сначала он решил, что не будет открывать дверь. Но звонок звучал очень настойчиво. Он потащил себя к двери и открыл её. — Дарья, — произнес он хрипло. Перед ним стояла маленькая девушка, на лице которой читалась крайняя неуверенность. Ее рюкзак выглядел тяжелее, чем она сама. — Привет, Трент, — смущенно ответила она. Почему она смущается? Тренту было это интересно. Только после этого он вспомнил, что сказал вчера. — Как дела? Все в порядке? — спросил он в поисках хорошего начала для разговора. — Ну, не очень. Джейн дома? — Хм, нет, она ушла на пробежку. Что-то не так? Он не хотел звучать слишком обеспокоенно. — Ну, она ведет себя немного странно со вчера, и я хотела поговорить с ней. Трент почесал шею и впервые посмотрел ей в глаза. — Дарья… Я… Я надеюсь, что это не из-за того, что я вчера сказал… — Ох, э-эм, я не знаю, Трент. Удивительно, но у меня нет ответа на этот вопрос. Хотя я думаю, что это и моя вина тоже. — Твоя вина? С чего это? — Я знала, что на параде ничего хорошего случиться не может. Я могла бы просто проигнорировать просьбу отца, в смысле, я ведь и раньше так делала. У меня даже есть фотографии с тех случаев. Но нет, в этот раз я должна была повести себя как хорошая дочь, которая хочет двадцать баксов. Видишь, карма наказала меня за то, что я пыталась содрать с отца деньги. Трент сонно улыбнулся. — Знаешь, Дарья, ты забавная. Но ты не можешь ничего сделать с тем, что происходит вокруг. Непредсказуемость, понимаешь? Жизнь именно такая. Ну, ты пошла на парад. Подумаешь. Это Том по-настоящему усложнил вещи, не так ли? Дарья подняла взгляд, удивленная. — Он… ничего не делал. Он искал Джейн, и мы столкнулись друг с другом… — Слушай, все, что я хочу сказать, это то, что вы двое странно себя ведете из-за него, так что… — сказал Трент, старательно избегая её взгляда. Он хотел остановить себя, но уже не мог. — Так что вам лучше прояснить все, — закончил он. Трент, наконец, снова начал дышать. — Мы не ведем себя странно. Я имею в виду, что не использовала бы этот термин… Именно в этот момент Трент увидел Джейни, бегущую к ним. Она остановилась, когда увидела Дарью, стоящую перед их домом. Держась за почтовый ящик, чтобы выровнять дыхание, она вытерла пот со лба и выпрямилась. — Эй, Дарья. Трент. Приятно видеть вас, разговаривающих на пороге. Забыл про хорошие манеры, Трент? — О, гм, ага, Дарья, входи, — сказал Трент, зашедшись небольшим приступом кашля. Он иногда делал так, когда нервничал или смущался. Или всегда, когда смеялся. Трент решил, что это было чем-то патологическим. Дарья вошла за Трентом. Джейни последовала за ними, снимая свои кроссовки. — А теперь скажи, что пришла сюда, только чтобы насладиться ароматом, — сказала Джейн, подняв один кроссовок вверх. — На самом деле, — призналась Дарья, — несмотря на то, насколько заманчиво это звучит, я пришла поговорить. Ну, знаешь, как мы обычно делаем. — Ну, Дороти Паркер, я за. Но сначала мне нужно принять душ. Трент составит юной леди компанию, не так ли? На самом деле он просто хотел вернуться в свою комнату и купаться в жалости к себе из-за забытых слов песни, но карма, как объяснила Дарья, наказала его за то, что он открыл свой рот. Они оба сели на кухне, потягивая содовую. — Хочешь замороженную пиццу? — спросил Трент в момент озарения. — Хм, ладно, если она не слишком надкусана. Трент открыл холодильник и достал очень потрепанную на вид коробку из-под пиццы. Она была слегка погнута из-за холода. — Ага, довольно холодная… — Может, слишком холодная, Трент. — Наверное стоит её разогреть… — сказал он, проводя рукой по волосам. — Знаешь, для этого можно просто использовать микроволновку, — Дарья смотрела на него слегка удивленно. У них есть микроволновка? Трент этого не знал. Главным образом потому, что никогда не пользовался ей. Теперь, после обнаружения этого странного механизма, он уставился на него так, будто это была какая-то древняя реликвия. — И как эта подозрительная машина работает? — Я бы не стала называть её подозрительной, скорее токсичной и аморальной, но все довольно просто, — сказала Дарья, вставая с места. Она подошла и взяла пиццу из его рук, а затем повернулась к микроволновке. Теперь, когда она стояла так близко, Трент заметил, что волосы Дарьи не просто коричневые. Они были золотисто-каштановые, что означало, что в них можно было разглядеть пару прядей красного, светло-каштанового и темно-коричневого цвета. Он подумал, что Моник бы не отказалась от такого колорирования. — Трент, почему ты так внимательно смотришь на мои волосы? — спросила Дарья, вопросительно подняв бровь. — Ты замечала, что они не просто коричневые? — внезапно сказал он, чувствуя себя немного ошеломленным. Дарья открыла рот, чтобы что-то сказать, но быстро закрыла его. — Думаю, да. В конце концов, я их обладатель. — В них есть такие красивые оттенки, — рассеянно продолжил он. — Хм, «не просто коричневые»… звучит как хорошее начало для песни, правда? — с надеждой спросил он. — Ты хочешь услышать мое честное или мое дружеское мнение? — Это значит «нет»? — Ну, давай просто скажем, что твоя аудитория не самая высокоинтеллектуальная в городе, и, когда они услышат «не просто коричневые», то подумают не о цвете волос. — Хмм, ты наверное права. Но что, если я скажу, что это не просто коричневые волосы… — Трент, прекрати мучить её идеями своих песен. Они оба обернулись. Джейн была в пижаме, с полотенцем, накинутым на волосы. — Я просто говорил о её волосах, — сказал Трент, глядя на Дарью. Джейн кинула вопросительный взгляд на Дарью, но ее подруга просто пожала плечами. — Ну. Думаю, тогда я оставлю вас… Я буду у себя в комнате, если понадоблюсь, — Трент говорил это, все еще глядя на Дарью, так что они обе, и Джейн и Дарья, не поняли, что эта последняя фраза должна была означать. — А что насчет пиццы? — спросила Дарья, вынимая теперь подогретые кусочки. — Оставьте для меня пару кусочков, — ответил Трент, закрывая за собой дверь. — И внезапно все обретает смысл, — сказала Джейн. — Он превратился в зомби. Сначала в Пиццерии, теперь здесь… либо у него скрытый страх пиццы, или с ним что-то не так. — Уверена, это связано с песнями или выступлениями. Он был в таком отчаянии, что захотел написать песню о моих волосах. — Что? Он, наконец, собирается признаться в своей вечной любви к тебе в песне? Я думала, что он никогда не наберется храбрости. — Заткнись, Лейн, или я сама зашью тебе рот, — раздраженно ответила Дарья. — Может, мы уже поговорим нормально, или в этом доме так не принято? Две девушки поднялись в комнату Джейни. Трент лежал на кровати, держа в руках гитару. Его глаза были закрыты, но он не спал.