Прощай, Пьеро! Написанные строчки будут жить, Когда-нибудь они найдут свои мотивы. Доросли ли мы, чтоб посмеяться и забыть?
Самое смешное и в то же время грустное — это то, что всё идёт по кругу. История заканчивается там, где она начиналась. Жизнь — это всего лишь длинный путь, который каждый из нас проходит по-своему. Это дорога, по которой можно медленно идти, слушая хруст гравия да шелест травы, или бежать, спотыкаясь и заглушая тихие шаги вокруг своим громким дыханием. А можно сесть на поезд, слушать мерный стук колёс и смотреть, как деревья бегут назад.***
Первые солнечные лучи, ещё слабые, но уверенно набирающие силу, уже касались края ночного неба, придавая ему нежно-розовый цвет. Когда из-за горизонта выглянуло солнце, музыканты прибыли на вокзал. Ночная дорога их изрядно вымотала, наградив сонливостью на весь следующий день. — Жаль, что на поезд опоздали, — Марат, выйдя из машины, посмотрел на разгорающийся за линией леса рассвет. — Сейчас уже половину пути до дома проехали бы, — вторил ему Леонид, потирая слипающиеся глаза. Эдмунд понимал их досаду, поэтому предпочёл смолчать и вновь погрузиться в свои мысли. Бурча себе под нос, уставшие музыканты направились к зданию вокзала. Вопреки ожиданию, вечно полупустое здание сейчас было в центре внимания не только людей, но и телекамер. Толпа была неоднородной: репортёры что-то быстро начитывали в микрофоны; кто-то плакал; кто-то пытался качать права, выматывая работников «РЖД». Информационные табло оповещали об отмене всех поездов, обнадёживая людей известием, что неполадки уже исправляются. Из слитного и монотонного гула можно было выловить лишь одну фразу, что снова и снова повторялась на разные голоса: «Поезд сошёл с рельс».***
Эдмунд открыл глаза и потер их, привыкая к темноте. Комната слегка тряслась. Позвякивали стеклянные стаканы на столике. Бутылка минеральной воды так и вовсе упала на пол и скатилась куда-то в темноту. Слышалось чьё-то сопение и мерный стук колёс. В маленькое окно то и дело заглядывала луна. Её свет почти полностью главенствовал в этот час, но, приглядевшись, можно было заметить одинокую звезду. Дежавю. Лунный свет лишал всё пространство вагона цвета, и мир утонул в чёрно-белых тонах. Это завораживало и пробуждало те чувства, что испытывал когда-то ребёнок, услышав интересную и слегка жутковатую сказку. Шклярский, стараясь всё делать без лишнего шума, отодвинул форточку. Ему в лицо приятно ударил плотный поток свежего лесного воздуха. Ветер приятно перебирал короткие волосы. Слегка отдавало влагой. «Совсем недавно шёл дождь», — подумал он. За окном проносились чёрные силуэты деревьев и электрических столбов. И только круглым блюдцем неподвижно висела в тёмном небе луна, словно бы наблюдая за нами из другого мира (а может, так оно и есть?). «Неужели всё, что произошло ранее, было всего лишь сном? — размышлял Эдмунд, провожая глазами одинокие огни редких фонарных столбов. — Девочка со взглядом волчицы, долгие часы в дорогах от Кореи до Карелии, концерты, альбомы. А главное — поезд, сошедший с рельс и унёсший с собой сотни невинных жизней?» Тишина была ответом. Луна снисходительно смотрела на недоумевающего путника, едва заметно улыбаясь. «Это точно был вещий сон. Слишком он точен. Страшно точен, — музыкант тяжело вздохнул, вслушиваясь в мерный стук колёс. — И я ведь уверен, не знаю почему, но я чувствую, что всё это случится на самом деле. Только...» Тут Эдмунд мысленно запнулся. В его голове что-то отчётливо щёлкнуло, приводя мысли в порядок. Он всё понял. «Только здесь, в реальном мире, не случится чуда. Она нас не спасёт. — от этой страшной догадки его сердце на мгновение ухнуло, покрываясь колючим, холодным инеем. — Надо взять ситуацию в свои руки и самим творить чудеса». Теперь, когда сама судьба уберегла музыкантов, Шклярский мог уже без тревоги смотреть в будущее. Несмотря на то, что долгий и глубокий сон, словно дым, таял на глазах, самое главное, — предупреждение, — осталось нетронутым. И ещё осталась музыка, которая с нетерпением ждала, когда её напишут.***
Самое смешное и в то же время грустное — это то, что всё идёт по кругу. А точнее, по спирали. Рано или поздно ты вернёшься туда, откуда пришёл. Всё то же самое, только ты, неся за плечами огромный опыт, уже изменился. А если изменился ты, то и мир вокруг тебя уже никогда не станет прежним. Нельзя жалеть о том, что было когда-то. Пусть на твоём пути были ошибки, но были ведь и чудесные мгновения, которые навсегда приобретут статус счастливых воспоминаний. Ценить надо любой опыт, что преподнесла тебе жизнь, ведь меняя представление о вещах, мы меняем сами себя.Прощай, мой сказочный герой, Ничто не вечно под луной. И смылся грим и смысла нет, И мне не больно быть собой. Прощай, Пьеро! Tim Erna — «Прощай, Пьеро»