Первые дни

Конец недели выдался спокойным. Поток поздравляющих и сочувствующих поутих, а жизнь в деревне взяла привычный темп. Иккинг приходил в себя, сооружая в своей памяти из песчинок воспоминаний портрет своего отца, который он пронесет с собой через всю жизнь. Он изо всех сил держался за оставшуюся семью и друзей. После ссоры с Астрид он долго чувствовал себя виноватым, и хоть девушка уверяла, что он прощен, Иккинг старался больше времени проводить рядом с ней. Она напоминала ему отца: сильная, гордая, мудрая, веселая и неизменно волнующаяся за него. Почему он не видел в ней этого раньше? Точнее видел, но в этом была вся Астрид, он никогда не придавал этому значения, так же, как когда-то не придавал значения отцовской любви. Одним вечером, когда парень уже хотел немного полетать перед сном, его перехватил Плевака. Старый войн подхватил Иккинга под белы рученьки и буквально втолкал его и Беззубика в кузню, восторженно тыкая в бочонок какого-то заморского питья и настаивая на том, чтобы «молодой вождь оказал ему честь испить с ним столь дивного нектару». Иккинга не надо было долго упрашивать, но, даже несмотря на мутную голову, парень не стремился изливать душу старому другу отца. - Вот что я тебе скажу, парень, - начал Плевака издалека, подливая себе напитка, - ты вырос на моих глазах, и я ни разу не сомневался в том, что ты прирожденный лидер. На счет этого даже не переживай. В вашей Академии ребята тренировали драконов, а ты тренировался на ребятах быть вождем, - бывший драконоборец хохотнул и залпом выпил свою кружку. – Переживать надо за твою мать и невесту. Я уж до чего хорошо знал твоего отца, что могу тебе прямо так сходу сказать, о чем он думал в последний момент. Иккинг нахмурился и его брови сошлись в почти ровную линию, но перебивать старика не стал. Плевака внимательно посмотрел на своего бывшего ученика. После все того, что парень пережил, старый вояка не считал, что он из робкого десятка, но знал, как тот любил отца, хоть и не всегда они сходились во мнениях. Юноша же сидел и смотрел в свою кружку, размышляя над тем, что ему сказал кузнец и готов ли он услышать еще не сказанное. - Он бы сказал: «Я горжусь тем, что мой сын твердо идет по своему пути. Будь сильным и не сворачивай с него, ибо это есть ты сам», - викинг налил себе еще. – «И во имя всех богов, приглядывай за своими женщинами», - его губы растянулись в ухмылке при виде реакции парня. - Пусть Валка не видела Стоика целых двадцать лет, она не переставала его любить, ты сам все видел. И пусть Астрид не была ему родной дочерью, видят боги, после того как вы были помолвлены, Стоик видел в ней именно ее, - кузнец кивнул подтверждая сказанное. – Да, вот так вот. - Я рад, что Астрид ему понравилась. Конечно, будь он против, меня бы это не остановило, - Иккинг грустно улыбнулся, вспоминая, как постоянно пытался в чем-то убедить отца, - но я счастлив, что это мое решение он одобрил сразу. - Да он одобрял практически каждое твое решение. Ну, большую их часть, - по старинке оговорился Плевака. – Ты бы слышал его на гонках. «Это моя будущая невестка!», - заорал во все горло кузнец, изображая старого друга. - С такой гордостью он говорил до этого, пожалуй, только о тебе. Лицо Иккинга посветлело, а губы растянулись в благодарной улыбке. Он чувствовал себя если не прежним, то очень близко к этому. - Я это вот к чему веду, - Плевака выпил очередную кружку. – Страдаешь не ты один. Да, никто из нас не был так дорог Стоику, как ты, но каждый потерял что-то с его смертью. Я не сахарная барышня, за меня не переживай, но вот матери и невесте ты не делаешь добра, обрекая их на двойное горе, - воин погрозил парню пальцем. – Ну, я все сказал, твое дело, что делать дальше, а теперь давай осушим этот бочонок в память о твоем отце. - Да проводят его валькирии в Вальгаллу, - прошептал парень и осушил свою кружку.