***
На входе в метро не было почти ни души, лишь припозднившиеся пассажиры спешили сесть на поезд, ведь ждать следующего пришлось бы по меньшей мере двадцать минут*. Люди, на свою беду решившие выйти десятью минутами раньше или позже, в недоумении косились, а некоторые и в открытую таращились на странную парочку, покупающую билеты. Следует начать с того, что девушка ростом под сто семьдесят, атлетического телосложения и с таким животом, что становилось интересно, а не родит ли она прямо здесь, плела на редкость грязные фразочки и отсылала их то в окошко кассы, то парню, стоящему рядом. Тот, головы на две выше её, легко держал увесисто раскачивающуюся сумку, словно она и не весила ничего, второй рукой поправлял длинные волосы, лезущие в глаза, и попутно огрызался на летящие в его сторону ругательства непонятными словами. Оба были одеты в джинсы, достаточно дорогие, на которых можно было заметить прожжённые места, порезы и прочие странные следы. Картину венчал совершенно непонятный серебристый плащ девушки и бледные, с мешками под глазами, лица обоих. — А не пойти ли вам со своими советами, — рыкнула Ирка, наклоняясь к непримиримой бабульке советской закалки. — Сами разберёмся, без вашей помощи. — Учтите, скорая в подземку добирается около часа, — сдаваясь, пробубнила та. Советская закалка нервно курит в сторонке, едва прочувствовав закалку ведьмы-хозяйки, собаку съевшей на скандалах и разборках. Выступающий негласным арбитром в споре Айт отсчитал причитающуюся сумму за проезд, знаменуя победу «безответственных мамаш». Получив билеты, казалось бы, можно было завершить споры по меньшей мере до завтрашнего дня, но не в этой ситуации и не с этими людьми. Сегодня душа ведьмы жаждала крови, это было видно и предельно ясно. Мало того, что врачи из ожогового только через неделю выпустили её из своих цепких лап, так ещё и напоследок «обрадовали» направлением в другую больницу. «На сохранение». Её, её, крутую ведьму-оборотня, прошедшую огонь, воду и медные трубы и имеющую вагон с маленькой тележкой неотложных дел! Так ладно ещё врачи, им, несведущим, простительно, но Айт послушал их, ещё и записал в какую-то платную клинику с охраной, видеокамерами и прочей чешуйнёй, — не сбежишь. Всё это взрывная натура восприняла не иначе как личное оскорбление, а поэтому в последние часы перед заточением всеми силами старалась выбить себе хоть недельку свободной жизни. Естественно, своими способами. — Ты вообще в курсе, сколько у меня дел? — Ирка злобно нахохлилась, скрестив руки на груди. — Ты умеешь пользоваться компьютером, — безэмоционально пробубнил парень, и видно было, что этот диалог повторяется уже неоднократно. — Допустим, но как я тогда помогу тебе с переездом? После того, как выяснилось, что врагу известно местоположение их дома, они и ещё несколько семей приняли решение переехать в строго засекреченные дома и квартиры. Никому не хотелось подставлять себя и своих близких под удар, поэтому на этой неделе все желающие получили несколько свободных дней на смену мест жительства, ведь провернуть такую операцию надо было раз и навсегда, для чего требовались недюжинные усилия. Ирка, отстранённая от боевых действий, чувствовала себя жутко виноватой перед всем теми, кто вынужден был сниматься с насиженных мест. Хотя Айт, Богдан и Танька единогласно заявили о том, что случившееся с ней стало не причиной, а тревожным сигналом. Стоило поверить им хотя бы раз. — Никак, и помогать не надо, — отрезал Айт. — Думаешь, я сам коробки буду таскать? Да и не так много у нас вещей. — Но… — Я обязательно покажу тебе дом. На этот раз решение перебить стоило того: ведьма замолчала, приняв аргументы. Но, увы, не на долго. — Русалкам зад через веб-камеру не надерёшь. Пару тетёх на три ступеньки ниже шумно и негодующе вздохнули. — Можно подумать, ты сейчас в состоянии! — Может и в состоянии! — Как соберёшься, меня позови. Я должен это увидеть! — не удержался от подколки дракон. Попытку накрасить ногти он уже месяц назад наблюдал, после чего пришлось неделю травиться Танькиной кухней на пару с Богданом: после его реакции девушка обиделась и отказалась кормить чем-нибудь, отличным от «Доширака». — Да пошёл ты, гад залётный! Айт пожал плечами и промолчал. Смену настроения можно будет наблюдать минут через семь, он специально засекал, а спорить сейчас не было совершенно никакого желания. Тем более, в переводе с ведьмо-беременного языка фраза «Да пошёл ты!» принимала значение «хорошо, я согласна с тобой». И это было отличной новостью, ведь дракона уже несколько суток мучила проблема сменообразов, стоявшая на вершине его горящих проблем на сегодняшний день, визит на родину не дал почти никаких результатов. По крайней мере тех, о которых можно было рассказать Ирке, обеспокоенной пронырливыми змиями не меньше него. Слишком опасно, брать на себя ответственность за действия человека с напрочь отсутствующим чувством самосохранения и завышенной оценкой своих сил он не хотел. Пустить в дом почти незнакомого человека! И ведь даже не додумалась проверить! Хотя военное положение не было тогда объявлено, отсутствие его — не повод забывать о безопасности… Но Ирка не услышала ни слова обвинений в свой адрес. Богдан сказал, что она едва не впала в депрессию и вообще растеклась сопливой лужицей с уклоном на самобичевание, а это — совсем не её поведение. Здухачу Айт доверял, поэтому дал ему успокоить подругу, и не стал сам усугублять ситуацию. Что бы весь альянс ни твердил, а здравомыслящая ведьма-хозяйка нужна была всем как воздух — Ну хоть на сколько это? — ровно через семь минут спросила ведьма, сходя с эскалатора. — Врачи сказали, что к тому времени ты уже сможешь проходить в двери, — опасный манёвр предполагал отвлечение гнева на подкол при максимальном отдалении мысли от «срока заключения». — Я прохожу в двери! — резко обернулась Ирка, и бабулька, стоящая за Айтом, быстро и шумно перекрестилась. Девушка тряхнула головой, втягивая собачьи клыки обратно, и, уже готовая успокоиться, вдруг прищурилась. — Подожди-ка… Два месяца?! — Может и раньше, — обречённо попытался сгладить ситуацию змий, поглядывая по сторонам. Парочка к этому времени уже вышла на платформу метро, собирая абсолютно все взгляды припозднившихся утренних пассажиров. Эхо от возмущённого голоса, подхватываемое высокими сводами, разносилось по всей платформе и, казалось, было слышно даже на соседней станции. — Не заговаривай мне зубы! Какие, к чёрту, два месяца, я ведьма-хозяйка, конопля тебя задери… Гул прибывающего поезда поглотил продолжение фразы, но совершенно не умерил боевой настрой. — … И не вздумай предполагать, что на этом всё! — гневно продолжала Ирка, входя в вагон и совсем не убавив громкость. — Танька одна с русалками не разберётся и разбираться не будет, а у них там опять… На этих словах рука дракона решительно легла на её рот, препятствуя продолжению концерта. Пассажиры шарахались от них ещё на кассе, но сейчас дело обстояло серьёзней: решительным шагом к платформе направлялся милиционер, жестом указывая выйти из вагона. М-да, разбираться со стражами порядка явно не входило в план путешествия из одной больницы в другую, устраивать побоище — тем более. К счастью, это поняла и ведьма, молча вывернувшаяся и судорожно придумывающая историю поправдоподобнее. Милиционер — тучный усатый дедок — больше походил на Горация Слагхорна из Гарри Поттера и ни разу не на привычных драконьему восприятию гвардейцев и личных охранников. Да кого такие стражи защитят? Максимум, в милицию отправят, только вот терять время было не желательно. — Нарушение порядка, молодые люди, — сурово проговорил он, сдвинув брови. — Кричите громко, людей пугаете, а разговоры о нечисти сейчас… сами понимаете, после зверского разгрома кладбища несколько месяцев назад такие слова вынуждают меня… — О Табити, да взгляните вы на неё! — вздохнул Айт, «включая» Явьского обывателя. — Третий триместр, ну будьте же мле… человеком! Дедок нахмурился и посмотрел наконец на притихшую девушку. Подумал и снова посмотрел, на этот раз с недоверием. Да что на этот раз-то?! — На таких сроках в метро ездить не следует, — наконец осуждающе пробурчал он. — А вдруг в вагоне вам плохо станет, что тогда? — Разберёмся как-нибудь, — злобно отрезала Ирка, на дух не переносившая подобных советчиков, расстёгивая куртку — на платформе вдруг стало слишком жарко для неё. А вот это было зря, ведь на бледной шее со следами недавнего побоища висел рунический оберег, почти насильно врученный матерью, а на чёрной футболке, неожиданно подаренной когда-то бывшими роблеными, дерзко белела стилизованная под граффити надпись «Fuck the police»**. Мент помрачнел ещё сильнее и потребовал документы. Вот тут-то Айт понял, почему его так настойчиво просили обзавестись Явьским паспортом и вписать туда хоть сколько-нибудь обычное имя. Антон, там, Игорь, Аккакий. Но если первым просьбам дракон внял, то от второго отказался наотрез, чему сейчас был очень не рад — дедок, похоже, нашёл, чем разнообразить сегодняшнее дежурство. — Скажите, Ирина Хортица, как звали вашего отца? — вкрадчиво произнёс тот. Начал с менее интересного, ладно. Ирка, закусив губу, взглянула на Айта, лишь едва заметно пожавшего плечами. А чем тут поможешь? — Симуран. Моего отца зовут Симуран. — Лет сорок-пятьдесят назад было совсем не принято давать детям настолько необычные имена. — Он с Востока, — нашлась ведьма. — Там такое, м-м-м… в порядке вещей. — Милочка, — мент положил руку на кобуру, висевшую на его поясе. — Я прожил на Востоке десять лет и точно могу сказать, что вы нагло лжёте. — А если и так, то что в этом незаконного? Танькино образование и желание поделиться этим образованием явно пошло на пользу, но впереди был ещё один «козырь». Как любят говорить в кино, о-оу. — Айтварас Жалтис Чанг Тун Ми Лун, — скептически произнёс мент, почти что на вытянутых руках держа паспорт. — Тоже с Востока? М-да, не судьба им быть в клинике вовремя, не судьба… __________________ * Как известно от батюшки-интернета и ДРВ, метро в Днепропетровске (Иркин город) имеет одну ветку, а поезда ходят значительно реже, чем в той же Москве. Пруфы из ДРВ, стр. 141: « — А у нас — одна-единственная ветка. Нерентабельная. Поезда ходят раз в тридцать минут. — Она [Ирка]быстро глянула на часы. — Если последний, может и через час прийти. И второго выхода тут нет!» ** "Fuck the police" (англ.) - К черту полицию***
— Вы обязаны дать нам позвонить, — процедил Айт сквозь решётку. — Ваши же законы… — Именно — наши, — злобно проговорил дежурный, едва на пару лет старше его, запирая решётчатую дверь в Камере предварительно заключения в участке. — Вашей шайке он не писан, это понятно. Вот придёт начальник, так я ему сразу предоставлю вас… — С нетерпением жду его, — змий мрачно взглянул на него. — Может хоть он расскажет мне, по какому праву… — Я тут что, ваши бакланские права ещё и соблюдать должен? — взвизгнул мент, напыщенно выпячивая грудь. — Что? — он, конечно, Ириец, но с пятёрку Явьских языков знает, а такого ни разу не слышал. — Ты мне тут дуру не гони, маравихер патлатый, — вот здесь вообще из понятных слов только предлоги, — знаем мы всё про ваш гото-сатаниско-терроризм! И про осквернения могил, и про подрыв кладбища, и про ваши шабаши на островах… Всё! Так, "дуру гнать", это вроде лгать, Ирка говорила. Маравихер. Хм-м-м, вроде преступник, их так полковник называл вроде, "патлатый" Айт слышал уже не раз. С большим трудом продравшись сквозь Явьские ругательства, дракон решил оставить непонятных "бакланов". Так, постойте, их с Иркой же заперли в милиции! И не объяснишь же этому глупому млекопитающему, что на могилах мародерствовали не они, кладбище было взорвано для блага всей надднепрянщины и четырёх десятков воинов, замурованных под землёй, а шабаши и прочие ведьмины обряды успокаивают нечисть и помогают миру окончательно не скатиться в её лапы! Вот и приходится выслушивать бредни этого птенца, пытающегося казаться большой и сильной птицей-фениксом, могущей остановить любое злодеяние или то, что кажется ему таковым. — Дайте мне всё объяснить… — Объяснишь старшему! Развернувшись на каблуках, мент широким шагом направился к своему посту в конце коридора, всеми силами стараясь не оглядываться и оставить за собой видимость «последнего и решающего слова». — Млекопитающ-щее, — выругался Айт и подёргал решётку. Крепкая. Ирка, конечно, рассказывала про здешнюю полицию, но за всеми сверхъестественными разборками как-то не думалось, что в один прекрасный день за решётку попадут они сами. На первый взгляд, для ведьмы-оборотня и дракона не составит особого труда выбраться из кое-как охраняемого здания, но на деле перед глазами живо вставали статьи кодекса о конспирации на территории Яви и количество зелья забвения, нужное для стирания памяти. Если прибавить всё это, ситуация получалась на редкость пакостная. В любом случае, из камеры просто так не выберешься. Если только… — Хей, ты можешь открыть замок кровью? — негромко позвал дракон вглубь камеры. — Могу, но за решёткой этот малец и ещё с полдюжины таких же, — Ирку, казалось, ничего не волновало. Сцепив руки под головой, она лежала на нарах и разглядывала узоры воды и потёкшей побелки, приобретшей выцветший жёлтый цвет, на потолке, что-то мурлыкая себе под нос. Глядя на эту картину, можно было подумать, что попадание в милицию за сатанизм и хулиганство является обыденным её времяпрепровождением. Муха, ошалело носящаяся вокруг тусклой лампочки на окостенелом проводе, и то вызывала у Ирки больший интерес, нежели диалог, касающийся непосредственно её и того, будет ли она сегодня ночевать на тех же нарах. — И что предлагаешь? По-хорошему, ведьма-хозяйка сейчас действительно за главную, на своей-то территории, но кто из них хоть когда-нибудь обращался к титулам? Нет, лучше забыть о своей великости и услышать конструктивное предложение, минуя десятиминутные разборки на почве одной из тысячи бредовых и не очень причин. А судя по отрешённости, Ирка прекрасно знала, что делать. — Через часик позвоню полковнику, он пришлёт сюда своих волков, — лениво отозвалась она, прищурившись. — Только добраться бы до телефона. — Осечка, связи нам не дадут, — Айт примостился на малюсенький краешек рядом и поневоле начал следить за этой треклятой мухой. — Да? — в тихо голосе сверкнули недобрые нотки. — Да. — И что будем делать? — на этот раз уже ведьма передала ему флаг лидерства и контроля за ситуацией. Вместо ответа дракон пожал печами, полностью поглощённый созерцанием потолка. А это, как говорят здесь, затягивает. И не только это, и не только в этом смысле. Пока нет неотложных дел, пока мир ещё стоит на месте, можно устроить себе маленький выходной, не признаваясь в этом. И да, крутой Великий Водный и не менее крутая ведьма-хозяйка совсем-совсем не понимают, как им выбраться. Даже приди сейчас к решётке сама Табити с какой-то Шешу насколько важной бумагой, он бы пожал плечами и напомнил бы о Законе о конспирации. Ирка бы сделала то же самое, он был уверен. Спустя час. Ирка окончательно перебралась на Айтовы колени и даже попробовала поспать. Тот тоже был бы не прочь, но не давала покоя мысль о том, что на него сели фактически четыре человека, и хорошо бы их не уронить. — Как проходит агитация народа? — Богдан подготавливает своих фехтовальщиков, я в этом не помощник. Ещё три часа спустя, после тысячи и одного опробованного способа времяпрепровождения. — А что со сменообразами? Ты нашёл способ защиты? — внезапно вскинула голову ведьма. — Нашёл, но толку с него, как со змеицы молока, — опять они оба возвращаются к работе… — и в ответ на призывающий взгляд нехотя продолжил: — Специальное клеймо от них можно сделать в любой Ирийской кузнице, оно не позволит сменообразу брать облик того, на ком клеймо, но никто на это не пойдёт. Мент, подошедший было к решётке, побледнел и чуть ли не бегом удалился. — Нужно именно клеймо? Что бы Ирка не заявляла, а жечь кожу не хотелось. Кто-то боится чертей и самолётов, а кто-то повреждений. Инфекцию занести — раз плюнуть! — Чисто технически — несмываемое изображение на коже, но других способов нет. Девушка аж подпрыгнула, но потом вспомнила о троих пузожителях и поубавила пыл. Выход есть! — Как раз-таки есть! Ты слышал что-нибудь о татуировках? В изумрудных глазах постепенно разгорался весёлый, торжествующий огонёк. Тату — не клеймо, и сделать его не в пример проще и безопасней. Ну держитесь, твари Ирийские!***
Около двух часов спустя — Значит, учить почти не нужно? — наверное, в сотый раз переспросила Лариса на пути к одному из самых нереспектабельных баров города. — Они знают столько же, сколько и я, если не растеряли всё за это время. Катерина вздохнула, припоминая недавнюю взбучку. На душе было противно до одури: как она могла забыть о своих бывших напарницах? Как правильно заметила Ирка в их последнем телефонном разговоре, «теперь ведьмам нужно думать не только о своих задницах, но и иногда о других», а что она? Правильно, за несколько месяцев даже не удосужилась справиться о новой жизни своих бывших подруг. Оправданий было много, но какой с них толк, если перед лицом факты: о Марине, Вике и Лике вспомнили только после того, как маньяк из Ирия прикинулся одной из них для убийства ведьмы-хозяйки. А ведь если троица была бы под защитой их альянса, ничего не случилось бы, и Ирке не пришлось бы ложиться в больницу. — Судя по твоему лицу, самоистязание зашло слишком далеко, — тихо проговорила Лариса. — Но я ведь правда виновата! — На столько же, сколько каждый из нас, — вздохнула старшая. — Вопрос лишь в том, будем ли мы сейчас делать хоть что-то или оставим всё, как есть. — Очевидно, первое, — улыбнулась Катерина. — Ларис, тебе впору психологом работать. Реплику пришлось оставить без внимания; девушки подошли к дверям бара и, переглянувшись, ступили на скрипящий пол. Пахло алкогольными парами и таким лютым перегаром, от которого хотелось найти унитаз и опорожнить желудок. В противовес запаху в зале стояла гробовая тишина, не было ни души, словно обитатели только что стали жертвой облавы, которой быть не могло: полковник Вовкулака обещал полную тишину. На лицо были явные следы обычной барной драки, вернее даже свалки — перевёрнутые столы, мусор на полу, покрытом толстой коркой грязи. Что же произошло? Лариса с жалостью смотрела на разочарованную Катерину. Она не назвала причин нахождения троицы, о которой ничего не слышала несколько месяцев, но видно было, ведьма не считает себя ошибившейся, но ждёт претензий. Глупышка. Что бы там не говорили о разнице в возрасте и прочей ерунде, но Катерине Лариса, годившаяся ей в матери, доверяла на все сто процентов. Да что уж говорить, рыжая ведьма была единственной её подругой, единственной, кто абсолютно понимала её и единственная, кого абсолютно понимала она. Забавно в свои почти сорок найти двадцатипятилетнюю подругу, но ведьмы почти не обращают внимания на возраст, ведь те, кто доживает до среднего возраста, выглядит совсем не на свои года. — Можно было хотя бы позвать, — насмешливо раздалось из-под барной стойки. Ведьмы рванули туда. Прислоняясь головой к разбитому шторфу, девушка с грязными льняными волосами, в слишком открытой для приличных мест одежде, плутовато ухмылялась, оглядывая их. Лариса оценила её внешний вид одним взглядом: не ранена, только словно в вине извалялась. — Марина! Катерина со слезами крепко обняла подругу. Та, казалось, была не против, только уткнулась в её плечо и шмыгнула носом. — Что случилось? — решительно спросила Лариса, присаживаясь рядом на корточки. Наблюдать воссоединение подруг было, безусловно, приятно, но дела не терпели отлагательств. — Черти. — Что? Ведьмы в унисон почти перешли на крик, каждая по своим личным причинам. У Хортицы-Васильевой вообще была своя собственная телега неприятных воспоминаний об этих мерзких существах. Нет, ни в коем случае не вспоминать о Тео, этом немецком поганце! Не стоит. — Черти, — раздражённо повторила Марина. — Пришли сюда и заявили, что это их территория. Всё бы ничего, но через пару минут заявилась ещё компания с такими же требованиями, потом подтянулись ещё… Я успела спрятаться, остальным не повезло. — Их убили? Бывшая ведьма покачала головой. — Взяли в заложники и радостно сошлись на том, что потребуют у ведьмы-хозяйки новую территорию в обмен на них и наконец-то выберутся наверх. — Ирка должна знать об этом, — решительно выдохнула Катерина. Она в любом случае будет в курсе, и лучше пусть об этом сообщат как можно раньше они, чем, подготовив все возможные ловушки, черти. Да и не та ситуация для щепетильности, на кону жизни людей. — Но сейчас она в больнице, ей вредно волноваться, — недоверчиво покачала головой Лариса. Младшая ведьма кратко изложила ей свои мысли по этому поводу и наконец добилась согласия. — Я свяжусь с ней. С последнего происшествия прошла всего неделя. Что дальше? Мир мчится в бездну.***
В тоже время — Лондон. — Новороссийск. — Кёльн. — Чёрт, третий раз подряд на «н»! М-м-м, Ногинск. — Кресмъярковиц. — Что? — удивлённо раскрыла глаза Ирка, смотря на усмехающееся лицо снизу вверх. — Город, в котором я жил до десяти лет. Дракон встал и начал мерить шагами камеру. Дежурный, похоже, ушёл на ужин: из коридора не доносилось ни звука. Глядя на него, невольно вспоминались запертые в тесных клетках орлы, не имеющие возможности расправить крылья. У Ирки давно затекли все мышцы, хотелось пробежать километр, есть и поотрывать тому менту из метро всё, что только можно. Разминалась она каждые двадцать минут, кормить их не планировали, с членовредительством тоже придётся потерпеть, так что оставалось только болтать. Ещё и предчувствие… нехорошее. Стоило ей об этом подумать, как из карманного зеркальца, раздался обеспокоенный голос, приправленный нотками паники. Мама. Что могло так, до слёз, напугать её? — Ира, ты где? — Долго объяснять, — неторопливо тряхнула головой ведьма. — Вы нашли Марину, Вику и Лику? — Да, но это… — Лариса дёрнулась. — У нас ЧП, ты нам нужна. Так, что у нас там из нечисти… Русалки, навки, криксы… С кем не могут справиться две сильные ведьмы без её помощи? Ответ напрашивался сам собой, не даром в последнее время немытики не давали о себе знать! — Черти? — обрёчённо спросила она. Лариса печально кивнула. — Буду через полчаса. Накрыв изображение рукой, Ирка шумно выдохнула. Решение пришло мгновенно, словно все эти пять часов только того и ждало. — Ну и как ты собираешься выбираться, не готовя потом зелье забвения? — поинтересовался Айт. — Легко и просто. Плесни-ка на меня воды и веди себя как можно более неадекватнее, — хитро усмехнулась Ирка, подмигивая ему. — Как Явец? — дракон явно понял коварный замысел, а может и нет. — Как парень, который скоро станет отцом... Эй, ну не такую же холодную! Вскоре дежурный подавился завтраком, услышав дикий крик из КПЗ*. Выбегая из столовой, он понял, что кровь застывает, предупреждая о скорых проблемах. Леденящий душу истерический вопль бился о стены, стараясь переполошить всё обшарпанное здание. — Ироды-ы-ы, рожа-а-аю-ю! Кто-нибудь! А-а-а-а! А! Выпустите-е-е! _________________ * Камера Предварительного Заключения.