Мао

— Вы так очаровательны, ваше величество, — щебечет Шери, — отставьте, пожалуйста, палец вот так… Да-да, со столовыми приборами следует обращаться именно следующим образом. Глубокое декольте Шери смущает Юури, но вместе с тем он старается в точности следовать указаниям бывшей мао. В конце концов, он, как мао нынешний, должен перенимать ее опыт, а у Гюнтера и так слишком много обязанностей — заставлять его еще и читать лекции по этикету было бы слишком, хорошо, что за это взялась именно госпожа Шери. — Ты проиграл, слабак, — надменно цедит Вольфрам, хотя во время тренировки речь не может идти о победах и поражениях. Юури пытался объяснить ему не раз и не два, но до Вольфрама, как обычно, не доходит. По правде, из Вольфрама и вовсе неподходящий партнер для игры в бейсбол, но Мурату Юури теперь видит очень редко, а других достаточно близких друзей, чтобы тренироваться с ними, у него нет. Приходится уговаривать Вольфрама. Тот всякий раз отнекивается, и тогда Юури использует свой последний козырь — напоминает об их помолвке и о том, что кое-кто повадился спать в его кровати, напялив на себя розовую ночнушку, и обещал сделать абсолютно все ради своей великой любви. Вольфрам пока не отличается обходительностью Шери, своей матери, хотя во многом похож на нее; он, по сути, ровесник Юури, поэтому его удается шантажировать таким незамысловатым образом. Они тренируются почти каждый день. — Нет, — качает головой Юури, — Йозак, прости, я не ношу женские платья. — Очень жаль, молодой господин, — вздыхает лучший разведчик королевства. — Что ж, тогда я научу тебя маскировке. Быть королем — непростая задача, возможно, тебе когда-нибудь придется скрываться… Йозак — шутник и балагур, он не упустит случая поддеть Юури и часто упрекает того, когда тот делает промахи. При этом Йозак всегда верит в Юури, пусть избегает это показывать, и готов защитить его от любой опасности. Йозак никогда не станет открыто оскорблять Юури, как Вольфрам, но его насмешливые замечания иногда уязвляют сильнее, и, услышав их, Юури всякий раз хочет стать лучше. — А теперь еще раз, — раздраженно выдыхает Гвендаль, — прочитай то, что ты только что подписал. На лбу Гвендаля на одну морщинку больше, чем обычно, и Юури хочется срочно подсунуть ему вязание — пусть лучше плетет своих котиков-белочек и не обращает на него, скромного и незаметного, ровным счетом никакого внимания. — Ты только что с рук на руки сдал свою страну ловкачам, вынудившим тебя вот это подписать, — Гвендаль выдергивает бумагу из рук Юури, каким-то чудом ухитрившись не помять ее. — Может так статься, что рядом с тобой не окажется ни одного толкового юриста, и ты… Гвендаль замолкает, потому что в кабинет неспешной поступью заходит Аниссина. — Не желаете ли помочь мне с экспериментом, ваше величество? — спрашивает Аниссина чуть позже. — Гвендаль соизволил поделиться необходимым количеством мареку. — Я… да, конечно, — бормочет Юури. Он побаивается Аниссину, как и все, кто имеет честь ее знать, за исключением, быть может, Шери и Гизелы. Но они — женщины, как она. А с женщинами Аниссина добрее. Впрочем, не сказать, что к самому Юури она относится плохо. Ее невероятные и по большей части неудачные эксперименты по-настоящему увлекают его. Юури не понимает склонности Аниссины к тому, чтобы писать труды в защиту женских прав или переделывать на феминистический лад старые сказки, но то, что она в краткие сроки способна собрать самый невероятный механизм, приводит его в восхищение. — Вот здесь, ваше величество, — напоминает Гюнтер. — Этот параграф. Юури хочет сказать, что больше не может, что он невероятно устал, но говорить такое Гюнтеру… Своей способностью к восприятию любой информации Юури обязан именно ему, своему наставнику, обучавшему до этого и Гвендаля, и Вольфрама — двух сыновей Шери. Гюнтер действительно талантливый преподаватель, он может объяснить совершенно все, начиная с политических тонкостей и заканчивая приемами во время фехтования. Только вот все, что объясняет Гюнтер, он объясняет с теоретической точки зрения. Используя полученные от него знания, Юури может притворяться другим человеком, но неубедительно и недолго, или принимать решения по управлению государством, теоретически верные, а практически — такие, что Гвендаль хватается за голову, или проводить миллионы экспериментов, которые нельзя назвать таковыми, потому что Юури каждый раз не знает, что получит в итоге. Опираясь на рассказы Гюнтера, Юури может даже танцевать — вроде бы и так, как нужно, но при этом вызывая непреодолимый смех у потенциальных партнерш, — или фехтовать… Так, что воображаемые противники разлетаются направо и налево, а вот единственный реальный моментально выбьет из рук Юури оружие и наваляет ему незамысловатым дедовским способом. Все равно, что играть в бейсбол, из опыта имея за плечами только прочитанные о бейсболе книги. Все равно, что лечить больных по справочникам. Все равно, что понимать людей при помощи книг о психологии… — Все равно, что влюблять в себя за счет собственных достоинств, — смеется Шери. И она, и Аниссина часто подтрунивают над Гюнтером, которого Юури отчаянно стремится не давать в обиду. Из наставниц Юури Гюнтера защищает только Гизела — неудивительно, она ведь его приемная дочь. Гизела показывает Юури, как оказывать пострадавшим первую помощь. Гизела учит его, как обходиться без мареку — если твои магические силы на исходе, это далеко не повод убивать себя, расходуя их до конца, но и отказывать в помощи тем, кто в ней нуждается, ни к чему. Есть старые, проверенные методы; есть лекарственные травы… Гизела похожа на Гюнтера в своих наставлениях, но на ее стороне еще и опыт. Она всегда смотрит на Юури с легкой грустью. Это неудивительно, ведь в прошлой жизни Юури был целительницей по имени Джулия, подругой Гизелы. Еще Гизела очень строга с Вольфрамом — Юури замечает это, но думает, что его это не касается. *** — Ваш брат… и друг, — мельком посмотрев на Мурату, исправляется врач, среди пациентов частной психиатрической клиники известный как Властелин, — невероятно талантливый человек. У него сверхъестественная память, он запоминает все, только что прочитанное или увиденное, и помнит это в течение нескольких месяцев. Он преуспевает во всем, за что бы ни брался — будь то бейсбол, экономика, физика и химия, медицина… Сначала некоторое опасение вызывала его склонность в определенное время надевать женскую одежду… — Раньше мама очень любила одевать его в платья, — лицо Шори на миг омрачается. — Сочувствую вашей трагедии, — склоняет голову врач. — Возвращаясь к Шибуя Юури. Три месяца назад мы с вами говорили о том, что, кроме основного, у него есть еще семь альтер-эго, притом три — женского пола. Шесть из них отвечают за определенное умение, например, «Гюнтер», как Юури его называет, помогает ему запоминать, а личность, которую зовут «Йозак», любит носить платья и обладает недюжинными актерскими способностями. Седьмая, «Шери», судя по всему, зрелая женщина, отвечает за общение с внешним миром и… обольщение. То, что после той авиакатастрофы поведение вашего брата резко изменилось — всецело ее заслуга. — Неужели ничего нельзя сделать? — резко интересуется Мурата. — Шибуя нам очень нужен. Команда без него разваливается, он — наш капитан! — Для того, чтобы Шибуя Юури смог вернуться к нормальной жизни, ему нужно признать, что его умения — всецело его собственная заслуга, и для оправдания каждого из них вовсе не требуется отдельная личность. Ситуация осложняется тем, что Юури — король для этих семерых, а также друг. Они очень верные товарищи и защищают его, не позволяя нам добиться каких-либо результатов во время психодинамической терапии. Медикаментозное лечение осложняется тем, что «Гизела», одна из семи личностей Юури, великолепно разбирается в медицине и всякий раз, заметив опасные, по ее мнению, таблетки или драже, велит Юури их выплевывать. Она утверждает, что так король может «остаться без защиты». — Но ведь эти личности защищают Юури, — нерешительно говорит Шори. Он больше не чувствует себя без пяти минут мэром Токио — сейчас речь идет о его горячо любимом младшем брате. — Он счастлив с ними. Когда я пытался намекнуть, что… Он замолкает, а врач, сочувственно покивав, говорит: — Вашему брату не хватает уверенности в собственных силах. Если он и дальше будет защищаться от окружающей реальности с помощью других личностей, недалек тот час, когда он полностью погрузится в выдуманный мир. Вы готовы к этому? Шори медленно, но уверенно качает головой; Мурата вскидывает взгляд, а врач продолжает: — Тогда подпишите, пожалуйста, здесь. Начнем с принудительного ввода препаратов и шоковой терапии… — Шоковой? — не верит Мурата. — Во время гипноза выяснилось, что у вашего друга… и брата есть неучтенная альтернативная личность, — добавляет врач. — И она крайне опасна. В данный момент Шибуя Юури переведен в палату с усиленным наблюдением… *** — Ваше величество, — слышится негромкий, очень мягкий голос за спиной. Юури сидит на королевском троне. Госпожа Шери восседает на троне по соседству, Вольфрам дуется и норовит присесть на подлокотник, Гвендаль хмурится и одергивает его наперегонки с Гюнтером и Гизелой, Аниссина что-то вычисляет с сосредоточенным выражением лица, а Йозак восхищенно глядит на нее. — Я же говорил — не называй меня так, — просит Юури. Ему не нужно оборачиваться. — Они нашли и меня, Юури. Значит, скоро нам придется расстаться. Юури мотает головой. Расстаться? Ни за что. Здесь — его дом, они — его дом, даже речи быть не может о том, чтобы забыть о них. — Помнишь, как я учил тебя сражаться на мечах? — говорит обладатель негромкого голоса. — Ты был с ним гораздо мягче, чем со мной, — также не оборачиваясь, хмыкает Вольфрам. — И из-за дурацкой шифровки заставил меня играть с ним в бейсбол. Фе! Все равно этот слабак не смог сопротивляться гипнозу… — Помолчи, Вольф, — Юури почти умоляет. — Та швабра, — подсказывает голос из-за спины, — для начала вполне подойдет. Если, конечно, ты вправду хочешь остаться с нами, Юури. Мы… я всегда поддержу любое твое решение. Шери обводит всех взглядом, по очереди. Она видит даже того, за спиной Юури, и обменивается с ним понимающими кивками. Они все согласны. — Вместе до конца, — кивает Юури. — Я же ваш мао.