personal taste

Ад продолжается даже после того, как Сучжон кое-как, прикрываясь руками от любопытного взгляда Чонина, выбирается с кровати и быстрым шагом, как это позволяет кокон из одеяла, перемещается к ванной. Всклокоченное нечто, с размазанным макияжем смотрит на девушку из зеркала на стене ванной комнаты. Чонин слышит ругательство и поток нелестных слов в чей-то адрес. Чтобы разобрать, кого же так ругает Сучжон он подкрадывается к двери и внимательно слушает. Оказывается, она не только забавно спит, но ещё и общается сама с собой. Нелестно Сучжон отзывается о себе. - Кто ты, чудище мохнатое? – стонет за дверью девушка и громко вздыхает. – Стыдобище! Напилась, словно свинья! Идиотка! И дальше по тексту. Чонин дальше не слушает, бредет на кухню готовить кофе и завтрак им обоим. Что-то ему подсказывает, что Чон будет голодна и даже очень. Через какое-то время Сучжон вплывает на кухню: с мокрыми волосами, синяками под глазами и совсем несчастным выражением на лице. Видя Чонина в одних боксерах возле их с Чжинри плиты, она замирает и хватается за дверной косяк. Ей кажется, что приступ фангерлинга просто неизбежен. Ким Чонин, черт его подери, великолепен в любом виде. Ким Чонин, сукин сын, просто искусство, в чистом виде. Чонин стоит к ней спиной и поэтому не видит всей палитры эмоций на лице Сучжон: от красного помидора до бледной девы, которая судорожно хватается за все поверхности и еле перебирает ногами, чтобы сесть за стол. Она с наслаждением смотрит на линии татуировки на лопатке босса, смотрит жадно и даже не моргая, чтобы не пропустить ни единой детали. - О, ты уже пришла? – Чонин поворачивается как раз в тот момент, когда Сучжон хочет ещё раз пробежаться взглядом по стройному и подтянутому телу. Смущение не дает ей возможности сказать что-то вразумительное, поэтому она только кивает и снова краснеет. Ниже поясницы Чонина она так и не решилась посмотреть. - Правда же у меня отменная задница? – спрашивает Чонин, подмигивая Чон. Сучжон кажется, что она сейчас умрет от неловкости ситуации. Ей кажется, что это уже откровенное хамство. - Оденься, пожалуйста, - опускает глаза в пол Сучжон и мнет в руках край майки. - Боже, и правда, как монашка. Сучжон-и, может ты ещё преклонишь ноги и начнешь молиться? Чонин гордо дефилирует к двери, напевая себе под нос какую-то мелодию. Сучжон надеется, что он пошел всё-таки одеваться. Через минуту он появляется на пороге кухни в своей одежде. - Пибимбап будешь? Я нашел у вас в холодильнике маринованные овощи. - Ты даже кушать приготовил? – Сучжон поднимается из-за стола и почти бежит к плите. Голова всё ещё побаливает и она бы не отказалась от мокрого и холодного компресса, но она никогда себе не простит, если не посмотрит на то, что приготовил её босс собственноручно. - Какая красота! – восхищается девушка и складывает ладошки на уровне груди. – Спасибо, - заливается румянцем она. - Эй, ты там только не мечтай! Я же и себе готовил! – возмущается Чонин и начинает насыпать еду в миски. Решая не злить босса, Сучжон достает палочки и стаканы для сока. Пока Чонин колдует, раскладывая овощи на рис, она благополучно разливает жидкость по стаканам и садится за стол. Приятный запах щекочет нос, а живот неприятно сводит от голода. Её порция намного меньше от порции Чонина, а на лице босса красуется самодовольная улыбка. - Пьяницам не полагается много кушать, - и кладет ещё кимчи на заваленный овощами рис в тарелке Сучжон. Девушка поджимает обиженно губы и берется за завтрак. - Только посуду моешь ты. Ненавижу всё это, - с набитым ртом вещает Чонин. Сучжон только горестно вздыхает. За приятные сюрпризы нужно платить. А за ту порцию, которую она получила сегодня с утра, в двойном тарифе. - Ты ведь пошутил насчет ночи, правда же? – начинает разговор Сучжон, когда вся посуда свалена в мойку. - Нет. Это чистая правда, - удивляется Чонин и делает обиженное лицо. – Ты что, мне не веришь? Зачем мне тебя обманывать? - Ну, не знаю, - медленно ведет плечами Чон и принимается за мытье посуды. Она и сама не уверена в том, могло ли что-то между ними быть. Она помнит из вчерашнего вечера только скудные обрывки – пьяно хихикающего Сэхуна, её неудачные попытки станцевать что-то приличное, лицо Чонина напротив и всё, больше ничего. Могло ли они тогда быть между ними что-то? Ведь Сучжон даже не помнила, как оказалась в своей кровати. Хлопок входной двери ошарашивает обоих: Чонин смотрит на Сучжон, довольно улыбаясь, а Сучжон, предчувствуя трепку от Чжинри, невольно сжимается, закручивая кран с горячей водой. - Босс, а ты что здесь делаешь? – удивляется Чжинри, появляясь в дверном проеме. – Сучжон, что происходит? - Онни, понимаешь… - тянет Сучжон и отодвигается к окну, подальше от подруги. - У нас был секс! – заявляет громко Чонин и продолжает наблюдать за реакцией обоих. Чжинри сразу же меняется в лице, переводя взгляд на испуганную Сучжон, а потом снова на довольное лицо босса. - Что у вас было? – переспрашивает она и садится на стул, любезно подсунутый Сучжон. - Секс? Сучжон, налей мне чего-нибудь. - Воды? – спохватывается младшая, выходя из оцепенения. Чжинри кивает головой. - Ага, секс, - подхватывает Чонин. - И как такое могло произойти? – этот вопрос она задает, обращаясь только к Сучжон. Мнение бабника и прохиндея Чонина её вовсе не интересует. Как могла благоразумная Чон Сучжон дойти до такого? - Понимаешь, Чжинри, Сэхун вчера предложил мне попробовать его коктейли, а я, наверное, немного перебрала, - Сучжон хочется провалиться под землю, лишь бы не видеть испепеляющего взгляда подруги. - Понятно. Так, значит, особо озабоченные и бесстыжие идут отсюда лесом, - кивает она на всё ещё веселящегося Чонина, - а немного перебравшие останутся для более тесного общения. Чонин непривычно тих и послушен, он покидает квартиру без лишних возмущений. Сучжон наблюдает за тем, как он садится в машину и отъезжает с парковки, мигая фарами. - Как ты можешь не помнить было у вас или нет? – набрасывается на неё с расспросами Чжинри. - Я не помню, - тихонечко ноет Сучжон и сжимает холодными пальцами пульсирующие виски. - А по ощущениям как? - Да после выпитого у меня всё тело ломит, - возмущается Сучжон, а потом жалобно смотрит на Чжинри. – А что если действительно было? Что же мне делать? - Чонин такой, что соврет и ничего ему не будет. Нужно его будет добить и вытрясти признание. Но всё может быть, - Чжинри достает из шкафа бутылку Бейлиса и ставит на стол. - Я пить больше не буду, - жалобный писк Сучжон заставляет Чжинри улыбнуться. - Я тебе никто и не предлагает. Мне нужно выпить, чтобы понять всё, что здесь произошло. - И что делать дальше? - Давить на Ким Чонина и требовать признания, - глубокомысленно заключает Чжинри, выпивая содержимое своего стакана. - А если он не признается? - Тогда - готовить подгузники. Сучжон убегает с кухни с тихим подвыванием и запирается в ванной. Чжинри слышит рыдания младшей и тоже идет под двери ванной. - Не реви! - командует она. - Мы этого гада выведем на чистую воду. Это я тебе точно обещаю. В ответ рыдания Сучжон становятся только громче.