personal taste

Весь следующий день Сучжон страдает из-за непонимания действий босса: то он крутится рядом, вроде бы, флиртует, проявляет какую-ту заботу, понятную только ему, а потом уходит с какой-то красоткой, оставляя обескураженную девушку со всем этим наедине. И не клялся он в любви, и ни в чем не признавался, но для неё уже много то, что было. Это как своеобразный переизбыток чего-то, к хорошему привыкают очень быстро. И у неё это привыкание развивается с утроенной скоростью. Сучжон трясет головой, запуская пальцы в распущенные волосы и прячет лицо в спадающий светло-русых прядях. Было куда проще, когда босс не обращал на неё никакого внимания. Внутреннее самобичевание проходит не сразу; как не пытается, она не может понять и разложить всё по полочкам, как бывало раньше. Проще было мечтать о запретном плоде, чем теперь страдать и думать, а будет ли что-то ещё? Сучжон привыкла к идеальному образу босса в своей голове, такого выдающегося героя-любовника из какой-нибудь манхвы. И поначалу Чонин идеально подходил, а она придумывала разные ситуации, как и положено – в черно-белых картинках. До работы остается ещё время, а сидеть на лавочке возле учебного корпуса ужасно скучно, и Сучжон идет домой. За закрытой дверью слышен грохот посуды, и она спешит внутрь – вдруг с Чжинри что-то случилось? Они снимали эту квартиру вместе уже второй год, так было удобно им обеим. С Чжинри ничего не приключилось, просто сегодня она собирается к своему парню на выходные и поэтому решает навести порядок в шкафах. Она переворачивает вверх дном чуть ли не весь дом, складывая всё по порядку и вместительности емкостей. Сучжон зевает, трижды успевает задремать, пока не раздается очередной грохот металлических кастрюлек. - Может, не надо? – кривится от режущего слух звука Сучжон и закрывает уши ладонями. – Я и сама прибралась бы. А тебя Чанель уже заждался, наверное. Чанель никогда не отличался особым терпением, а после того, как Чжинри начала работать в ночную смену чуть ли не с ума сошел – пару раз заявлялся в клуб и сидел, как сыч, наблюдая за тем, чтобы его Чжинри ни с кем не флиртовала, и чтобы к ней никто не приставал. Чжинри психовала, просила его утихомириться и не мешать работать, но Чанель стоял на своём – терять такую девушку он не хотел. - Он просто тебя очень любит, - говорила Сучжон на очередную тираду обиженной недоверием своего парня Чжинри. – Ты могла бы его понять, если бы представила себя на месте Чанеля. Работать в клубе, постоянно общаться с парнями, иногда – флиртовать, чтобы оставляли чаевые. А какому нормальному парню это понравится? – пыталась донести до подруги Сучжон. - Я же не стриптизершей там работаю, а всего-навсего барменом, - стояла на своём Чжинри и гремела очередной парой посуды. Сучжон прекрасно понимала, что она хочет выпустить пар, но и у неё самой терпение уже было на исходе - ещё часа этого грохота она просто не вынесет. - Просто постарайтесь хорошо отдохнуть в загородном доме. Чжинри, кажется, немного отошла и даже села на стул, сложив руки на коленях, как примерная школьница. - А как ты без меня здесь будешь? - Чжинри, Боже, я же не маленькая. Мы с тобой одного возраста, ты помнишь? - Но по сравнению со мной ты просто божий одуванчик, который ничего не смыслит в этом мире. Тебя нужно постоянно держат на виду, иначе влипнешь в какую-ту неприятность, - вздохнула подруга. - Всё будет хорошо. Сегодня отработаю свою смену, а потом сяду готовиться к зачетам. У меня на следующей неделе их полно. - Думаю, насчет коварства и опасности Ким Чонина тебя не нужно предупреждать? Сучжон закатывает глаза. - Нет, конечно. Я не буду превращаться в липкую лужу, когда увижу его. На шею бросаться тоже не буду. Руками трогать не буду. И в обморок падать тоже. После недавнего я стала сильнее, как камень, - она показывает сжатый кулак и волевое выражение лица. Чжинри отчего-то слабо верится. - Разве что грифель, - с сомнением выдает она и удаляется в комнату, где разрывается её телефон. Пару минут Сучжон слушает ее переругивания с Чанелем, а потом все-таки провожает Чжинри к машине вышеупомянутого. - Хорошо отдохнуть! – и машет рукой. Чжинри ещё что-то кричит Сучжон, но из-за ветра она ничего не разбирает. Наверное, опять о Чонине.

***

Чонин практически не замечает Сучжон, от этого ей становится грустно, а синдром привыкания дает о себе знать. Девушке хочется плакать, и если бы не Сэхун за соседним баром, она бы уже давно залила cлезами всё помещение. - Не разводи мне здесь сырость! – перекрикивает он громкие биты музыки. Сучжон вяло кивает головой и пытается сосредоточиться на работе. Чонин решает применить другую тактику – понаблюдать за реакцией Сучжон, когда он не обращает на неё никакого внимания. Ему даже становится жалко девочку. Складывается впечатление, что её припечатали к ровной поверхности и проехались чем-то тяжелым сверху - ни тебе танцев, ни испуганного блеска в глазах, когда он рядом. Серая и безликая копия. - Сучжон-и, пошли выпьем? – предлагает заботливый Сэхун, подставляя своё плечо совсем скисшей Сучжон. – Я могу успокаивать получше Чжинри. - Только совсем чуточку. Мне ещё домой добираться. Сучжон не большой любитель выпить. Это только работать барменом она любить, но не пробовать всё сотворенное. Закрытый клуб непривычно тих и каждый шорох звучит намного громче. Сэхун колдует над двумя коктейлями, и оба для неё. - Ты должна это попробовать. Я кое-что поменял, и ты потом скажешь мне своё мнение. Сучжон кивает и тянет через соломинку первый. Пряная сладость обжигает язык, и она морщится от непривычного вкуса. - Это Дайкири? - Да, только я сменил немного пропорции. Совсем плохо? - Да нет. После того, как она распробовалась, коктейль кажется лучше, вкуснее, и девушка отбрасывает соломинку в сторону. Сэхун довольный собой и своим творение потягивает виски со льдом. После второго Сучжон становится совсем хорошо: она поет песни айдолов, пытается станцевать только что придуманную связку движений, чем вызывает пьяный и очень звонкий смех Сэхуна. - Так, и что это здесь у нас? – интересуется Чонин, спускаясь по лестнице. Он провожает на этот раз брюнетку до двери, а затем направляется к своим не совсем трезвым барменам. Сэхун выглядит более адекватно на фоне полулежащей на столешнице бара Сучжон. - Мы решили немного расслабиться в нерабочее время, прошу заметить, - икает Сэхун и прикрывает рот ладонью. - Вижу. Ты зачем её так напоил? – интересуется босс и тыкает пальцев в не подающую признаков жизни девушку. - Она сама. - Конечно сама, а как же иначе. Сучжон-и, ты зачем так много пила? – Чонин приседает возле неё и трясет за руку. Сучжон распахивает глаза и долго смотрит на лицо босса. - Я оплакивала своё разбитое сердце. - И кто же его посмел разбить? - А как будто ты не знаешь? - Нет, расскажи мне, - он берет девушку за талию и ведет на ближайший диванчик. – Говори, - шепчет он ей. Сэхун молча наблюдает, а потом решает ретироваться, вызывая такси к входу. - Этим двоим давно нужно разобраться, - бормочет себе под нос парень и садится в салон подъехавшего такси. Сучжон долго молчит, пытаясь сфокусировать бинокулярное зрение на одном предмете. Но вся мебель и сам Чонин плывет перед глазами, словно они на морском судне, а за бортом – ужасная качка. - Сучжон-и, - щелкает пальцами Чонин перед глазами девушки. - Это ты во всем виноват. Ты разбил мне сердце, Ким Чонин, - серьезная Сучжон тычет ему в грудь своим пальцем и падает вперед, прямо на него. Чонин ловит её, и тихо смеется. - Вот глупая. Вырубилась. Он решает, что будет как-то не по-мужски оставить Сучжон спать в своём кабинете, на неудобном диване, поэтому решает отвезти её домой, поначалу сверившись с адресом в личном деле. Почти не составляет труда погрузить спящую Сучжон в машину. Чонин наблюдает за ней в стекло заднего вида: как она ворочается и как ему кажется, пару раз произносит его имя. Что же ей может сниться? Ключи от двери он ловко выуживает из сумочки Сучжон и, придерживая девушку за талию, открывает замок. Он долго думает, стоит ли ему раздевать девушку, но потом решает, что спать в одежде ужасно неудобно. Чонин стягивает с неё шорты и рубашку, оставляя в одном белье, и укрывает одеялом. Оставлять её одну на всю ночь он тоже не хочет. Мало ли что может случиться. Если верить словам Чжинри, то Сучжон – совсем невинный ребенок, и вряд ли когда-то напивалась до такого состояния. Чонин решает остаться на ночь. Он заваривает себе кофе, а потом рассматривает квартиру: на стенах полно плакатов звезд кино и музыки, диски и проигрыватель, совместные фото с Чжинри и друзьями из института. Все фото подписаны, и Чонин улыбается этой милой привычке, потому что видно по почерку, что это дело рук Сучжон. Поспать Чонин решает рядом с Сучжон, не видя в этом ничего предосудительного. Он убирает с лица волосы и долго рассматривает спящую Чон. Она забавно хмурится, подтягивает руки к лицу и подкладывает под щеку. - Как ребенок, - смеется Чонин и укрывает её одеялом получше. Наутро начинается настоящий ад – Сучжон просыпается от ужасной жары, она чувствует, что на ней лежит что-то ужасно большое и теплое. Она пытается сбросить одеяло, но сил не хватает. Кое-как девушка поворачивается на спину и видит чью-то руку на себе. Сучжон, мало того, что ужасно хочет пить, так голова раскалывается от боли и не хочет соображать совсем. - Ну и чего ты ворочаешься? Спи ещё, - успокаивает её чей-то голос, и Сучжон поворачивает голову в сторону. Ким Чонин щурится и смотрит на неё. Даже заспанным он выглядит круто. - Босс? А как мы… тут вдвоем? – Сучжон поднимается резко и натягивает одеяло на себя по самый подбородок. - Мы с тобой провели ночь вместе, - лыбится он и сладко зевает, потягиваясь рядом с ней. - Что? – взвизгивает Сучжон и прикрывается для пущей верности ещё и руками. - Ты была так горяча, - самозабвенно тянет Чонин, не переставая улыбаться. И тут она видит, что босс тоже в одном белье, а их одежда лежит на пуфике возле тумбочки. - Мы что, сделали это? – тихо спрашивает она и испуганно смотрит на Чонина. - И не раз, - подмигивает ей Чонин. Сучжон стонет и зарывается с головой под одеяло под громкий смех Ким Чонина.